Судьбоносные клинки (ЛП)

— Невероятно. — В ее глазах вспыхнуло негодование.
— Но такое случилось. Мы думали, что мы крутые. А потом пришли вандалы и смешали нас с дерьмом. У нас не было ни единого шанса. Это был первый раз в моей жизни, когда я почувствовал себя никчемным в бою. Все, кого я знал, погибли. Я вернулся домой. Я не смог защитить торговый флот или людей, которые сражались бок о бок со мной, а моя семья нуждалась во мне, поэтому я стал тем человеком, который им был нужен. Теперь ты знаешь.
— Я завидовала тебе, когда ты ушел. Мне было пятнадцать, и я так хотела поменяться с тобой местами. Я отчасти рада, что не сделала этого.
Он посмотрел на ночное небо.
— Рада нас приютила. Мы живем в уютных домах, выращиваем георгины, чтобы произвести впечатление на соседей, и устраиваем маленькие распри. Эта планета никогда не знала полномасштабного вторжения превосходящего военного флота. Большинство из нас никогда не знало войны. Я своими глазами видел, что делает с городом орбитальная кинетическая бомбардировка. В тот момент, когда в моем офисе появилась спасение в виде банков данных исследования секо, все остальное в моей жизни больше не имело значения. Тогда я понял, что должен разработать эту технологию и контролировать ее, потому что, если кто-то вроде РЗ получит в свои руки секо-генераторы, они станут непобедимыми. Они будут уничтожать систему за системой, пока не зальют сектор кровью. Пока я дышу, ни вандалы, ни их родительница сука-республика никогда не прикоснутся к ней.
Она молча смотрела на него с широко распахнутыми глазами.
— Твоя очередь, — подсказал он. — Скажи мне, почему ты не хочешь рассказывать о предательстве.
Ее лицо закрылось.
— Это древняя история. Не важно.
— Я хочу знать.
— Матиас…
— У нас уговор. Твой черёд.
— Не заставляй меня рассказывать тебе. — Она практически умоляла.
— Рамона, ты пообещала.
Она закрыла глаза на секунду, затем снова открыла.
— Ты когда-нибудь задумывался, почему две семьи секаре очутились на одной планете в одной и той же провинции?
— Совпадение? Рада — прекрасное место. — Для закалённых в битвах секаре, она должна была походить на рай.
Она глубоко вздохнула.
— Когда был создан отряд секаре, Сабетерская гениократия предложила им Пакт. По окончанию войны, каждый секаре получал один миллион кредитов и сто акров земли в сабетерском мире по выбору. После окончания Второй войны Внешнего края, Сабетерская гениократия решила, что секаре слишком опасны, чтобы оставить их в живых. Они нарушили данное слово и попытались убить секаре, но те были заранее предупреждены и рассеялись.
Внезапно у него возникло плохое предчувствие.
— Сабетера была полна решимости уничтожить их. Гениократия заключила сделку с пятью сильнейшими секаре в подразделении, чтобы выследить остальных в обмен на деньги и власть. Каждый секаре знает эти имена, и они следят за тем, чтобы их дети тоже выучили их, чтобы предательство никогда не было забыто. Пятеро предателей — Уитни Мэй, Хи Гранадос, Катя Парнелл, Лиланд Данлэп-Уитакер и Анджело Баэна. Их руки запятнаны кровью их боевых братьев и сестер.
Он почувствовал прилив холода.
— Семья Баэна поселилась на Раде, потому что Анджело Баэна преследовал моего пра-пра-прадеда Рэя Адлера в этой провинции. Он собирался убить его и получить награду. Он влюбился в женщину из Далии и предпочел поселиться здесь, но не раньше, чем убил мою пра-пра-прабабушку. Вот почему, когда дети Рэя выросли, они дважды пытались уничтожить вашу семью. Вот почему между нашими семьями никогда не может быть мира, Матиас.
Она встала и ушла в лес.
* * *
Рамона была в смятении.
Прошлой ночью он ждал, когда она вернется. Она недолго отсутствовала. Она пришла, устроилась под одеялом и закрыла глаза. Он посидел некоторое время, обдумывая ситуацию, соединяя разрозненные кусочки того, что он знал о своей семье, в единую картину и не в состоянии понять ее смысл. Он с должным усердием изучал семейные записи, когда был подростком. Это было частью его обязательного образования, которому его учили в первую очередь для того, чтобы он мог составить карту сложных взаимодействий между Баэнами и остальными влиятельными семьями в провинциях. Там не было никакого упоминания о предательстве. Никаких упоминаний о высокооплачиваемых наемных убийцах или об охоте на коллег-секаре.
 
Хотя имелись большие пробелы.
Наконец, он заснул.
Он проснулся оттого, что она пошевелилась. Утренний свет заливал лес. Он видел, как она снова ушла в лес, а когда вернулась, услышал шорох за южной стеной и пошел посмотреть.
Рамона нашла террасу.
Во всех Храмах Первой волны был выложен полукруг каменного пола, где столетия назад совершалась наружная часть богослужений. Лес пытался заявить на него свои права, но терраса была приподнята, и в основном ему удалось просто обвить ее лозами. Рамона, должно быть, решила расчистить ее, потому что он нашел ее срезающей лозы. Он помог. Большую часть часа они работали в тишине, пока не появился полумесяц из белого камня тридцати метров в ширину и тридцати метров в длину. Теперь она металась по нему, нанося удары по воображаемым врагам.
Матиас краем глаза наблюдал за ней, пока она меняла боевые стойки. Она двигалась как вода, плавно, переходя от атаки к защите и снова к атаке, ее секо в одно мгновение превращались в клинки, а в следующее — в щиты. Он узнал эти позы. Она тестировала формы контроля толпы.
В уме он делал некоторые вычисления сегодня утром, когда оттаскивал лианы к лесу. Цифры были не на их стороне. Пятьдесят четыре вандала. Сотни потенциальных жертв среди гражданского населения. Прямо сейчас он не видел способа обойти это.
Им нужно было больше информации. Пока они не узнают больше, ничего нельзя было сделать. Он выбросил это из головы, но Рамону это явно раздражало. В ее глазах была отстраненность. Она не была побеждена. У него было такое чувство, что Рамона отказывалась признавать эту концепцию. Она была мрачна и сосредоточена, как загнанный в угол зверь, оскаливший зубы.
Этот взгляд в ее глазах беспокоил его. Он хотел, чтобы он прошел. Как-то исправить это.
Он не знал, как это сделать, и ему хотелось лезть на стену.
Рамона остановилась.
— Тридцать.
Он поднял брови, глядя на нее.
— Если вандалы поймают нас на открытом месте, у нас есть около тридцати секунд, прежде чем они обойдут нас с флангов и создадут пересекающиеся огневые поля. Даже если мы нападем на них, они отступят, разойдутся веером и уничтожат нас.
Она взяла свою бутылку и отпила из нее.
Его собственная оценка была ненамного лучше.
Рамона наклонила голову и внимательно посмотрела на него.
— Ты умеешь танцевать?
— Конечно.
Танцы были обязательной частью их обучения. Всего четыре танца, каждый со своим собственным темпом, передаваемым из поколения в поколение. Это были боевые искусства, поставленные под музыку, предназначенные для улучшения баланса, гибкости и времени, а также для обучения безупречному переходу между боевыми формами. Враги, которые были свидетелями танца секаре, обычно не доживали до того, чтобы рассказать об этом.
— Потанцуй со мной, — попросила она.
Они застряли посреди леса с двухдневным запасом продовольствия, ожидая, когда боевой крейсер над их головами уйдет, чтобы они могли продолжить свой самоубийственный бег, а она хочет танцевать. Не спарринговать, а танцевать.
Он пожал плечами.
— Почему нет?
Она слегка повернулась, левая нога вперед, правое плечо назад, левая рука поднята. Он узнал эту позу. Волчок. Он никогда не танцевал его в паре. Это потребовало бы некоторой корректировки.
Он медленно обошел ее вокруг, пытаясь сообразить, как расположиться.
— Ты выглядишь так, словно преследуешь меня, — сказала она ему.
— Когда я решу преследовать тебя, ты узнаешь.
Он встал позади нее, повторяя ее позу. Она стояла слишком близко. Если бы он передвинул руку на несколько сантиметров, его пальцы скользнули бы по всей длине ее обнаженной руки. Это не укладывалось у него в голове.