Ирбис. Том 3: Пепел Часть 1 (СИ)

То, что останавливаться на открытом месте было большой ошибкой, Ирбис понял, когда увидел в трех метрах от себя пикирующего с неба прямо в него пылающего ворона. Времени что-либо предпринять уже не оставалось. Даже голову руками не прикрыть.
Что произошло дальше, юноша так и не понял. Порождение пепла вдруг упало на землю в метре от него, словно врезавшись во что-то незримое, и затрепыхалось, сломав при падении крыло. Выхватив из колчана стрелу, чувствуя злость из-за испуга, зверолюд быстро пристрелил монстра и погнался за Пеком. О причинах произошедшего он не задумывался. Как не подумал и о том, что почти точь-в-точь совершил ошибку преследуемого. Момент для размышлений был не подходящим.
Забравшись в кузов крытой повозки, Ирбис увидел мальчика, пытавшегося отпереть клетку, в которой находилась человекоподобная пепельная тварь, скованная цепями и растянутая между верхними и нижними прутьями.
— Пек, что ты делаешь! — закричал зверолюд.
Ребёнок, укравший связку ключей в шатре главных инквизиторов, и наконец-то подобрав нужный, отпер клетку, а затем, не отвечая, шагнул внутрь.
— Пек! Что ты делаешь? Выйди оттуда!
Мальчик все же повернулся к рыжему путешественнику и, не сдерживая текущих по щекам слез, ответил: — Это мой папа… Я освобожу его!
— Это уже монстр!
— Это папа!
Порождение пепла дергалось и извивались в оковах. При виде живых, из расширившихся рыжих прожилок на его теле начали пробиваться язычки пламени.
— Не вздумай отпускать его, это монстр!
— Я должен! Это… Папа…
— Пек, я выстрелю в тебя! — крикнул Ирбис, приподнимая лук. Но целился он не в Пека, а в прикованное чудовище, выжидая момента, чтобы его пристрелить. Вот только сердце мертвого отца сейчас закрывало тельце его сына.
— Пек, нет! — закричал зверолюд, видя, как сжимающий что-то в руке мальчик тянется к лицу монстра, а через пару секунд опустил своё оружие…
— Папа свободен… — рыдая, простонал Пек, отпуская рукоять ножа, воткнутого в сердце порождения пепла, — папа свободен… Папочка свободен… — повторяя одну и ту же фразу, мальчик опустился на колени и зарыдал в голос.
Ирбис был растерян. Он не знал, как поступить в подобной ситуации. Нет, он врал сам себе. Юноша прекрасно понимал, что сейчас нужно утешить несчастного ребенка. Вот только заниматься этим совершенно не хотелось. Зверолюд вообще пытался сторониться детей, которые в любой момент могли начать донимать его.
— Пек, лучше тут останься. Тут безопасно вроде… А на улице идёт сражение…
Уже собираясь уходить, парень все же пересилил себя и, подойдя к мальчику, осторожно погладил его по грязным спутанным волосам.
— Все будет в порядке… Сражение скоро закончится. Инквизиторы сильные. Они победят.
— Нет! Это все из-за них!– заорав и оттолкнув от себя чужую руку, Пек резко вскочил и выбежал из повозки. Ирбис выскочил следом, тихо закипая от детской неблагодарности. Гоняться за сопляком он больше не собирался, но благоразумия ради крикнул ему в след: — Найди укрытие и пережди!
Реакции на слова Ирбиса не последовало. Ребенок скрылся за одним из шатров.
Сражение кипело во всю. Парень успел увидеть, как здоровенная летающая тварь была повержена. Расстарался брат Седри, подставившийся под удар когтистой лапы чудовища, но всё-таки доставший его сердце своим магическим сияющим лучом. Братья по вере ту же отнесли командира с рассеченной грудью и неестественно изогнувшейся левой рукой в один из шатров, где собирали всех раненных. Убитых оставляли прямо на поле боя, по возможности пронзая им сердца. Он видел, как сестра Райна билась на передовой, прикрывая отца Эрбранда, который, невзирая на раненую левую руку, не стал отсиживаться в тылу за спинами подчинённых. Он вел их в бой.
Это зрелище заворожило парня. Что-то вновь ёкнуло в сердце зверолюда. Но на сей раз это была не жалость к кому-то, не страх за собственную шкуру. Это было нечто иное, побуждающее к действию. Видя, как самоотверженно сражаются инквизиторы со все прибывающими монстрами, готовые отдать собственные жизни за общее дело, Ирбис больше не хотел прятаться. Он хотел помочь отважным людям хоть немного. Он сражался вместе с ними до самого утра. В основном стреляя из задних рядов, не испытывая недостатка в стрелах. Где пополнять запасы, ему показали.
 
Как только удалось расправиться с летающими тварями, обстановка на поле боя заметно улучшилась. Новые монстры перестали прибывать только на рассвете. Вся округа возле лагеря инквизиторов была усеяна обугленными тушами порождений пепла. А вот в деревню монстры не совались, атакуя исключительно служителей церкви. Об этом странном факте почти сразу доложили дозорные. Не один сельский житель, находившийся в Финовом угодье, не пострадал. Чего не скажешь о тех глупцах, что посмели напасть на посланников церкви, коих к утру на ногах осталось не многим более трёх десятков. Одиннадцать братьев по вере пало в этом бою. Брата Седри среди них не оказалось. Его раны были серьезны, но не смертельны.
По приказу отца Эрбранда к полудню уцелевшие инквизиторы согнали всех жителей Финова угодья в центр деревни. Ирбис пришел сам. В ночном сражении он не получил ни единой раны. Вот только с тех пор, как битва закончилась, его то и дело била мелкая дрожь и жутко болела голова. А вот аппетита после увиденного не было совсем и наверное на долго. На площади уже стояло шесть столбов, обложенных дровами. Как раз сейчас их обильно поливали маслом люди в черных рясах. Когда все крестьяне были собраны, даже те, кого вчера задержали для допроса, подъехала повозка, из которой инквизиторы выкинули на землю, словно мешки с песком, шестерых связанных и израненных мужчин с кляпами из тряпок, засунутыми во рты. Все ещё живого, Клива оставили дожидаться своей очереди в кузове.
Хмурый отец Эрбранд вышел вперёд и громко заговорил: — Этой ночью произошло неслыханное! Люди встали на сторону отродий пепла! Ваши односельчане! Пока братья инквизиторы сражались с ордой монстров, эти ничтожные напали со спины… На земле вы видите шестерых мужчин… Все они отлучены от церкви! Они поддались посулам тьмы и совершили тяжкий грех. За это я, верховный инквизитор Эрбранд, властью данной мне восьмью Безликими и церковью, приговариваю их к сожжению на костре. Буду молить Богов, чтобы огонь очистил эти грешные души! Привязать их столбам.
К каждому из шестерки поочередно подходило двое инквизиторов, чьи черные рясы минувшей ночью обзавелись прорехами и подпалинами. Если пятна крови и имелись, то на тёмных одеяниях видно их не было. Они отводили пленника к столбу и крепко привязывали, а затем возвращались за следующим. Все это происходило в полном молчании. Присутствовавший люд уже не рисковал делать что-то, что могло бы разозлить посланников церкви. Ведь результат подобных выходок они сейчас наблюдали. Немалую роль в спокойствие толпы играли не многочисленные вооруженные надзиратели за их спинами.
Когда все шесть мест оказались заняты, отец Эрбран заговорил вновь: — Скидывайте! — велел он, и инквизиторы вышвырнули из телеги связанного по рукам и ногам деревенского старейшину с кляпом во рту.
— Что касается седьмого… Вашего старосты… Он совершил грех куда более тяжкий! Он склонил своих подопечных отринуть веру, предать церковь! Он подозревается в связи с пеплом!
— Ты больной кретин! Я ничего не сделал! Мясник треклятый! Он всех вас на костры загонит! Вы видите, что этот безумец с нами творит! — выплюнув кляп, заорал Клив.