Яйцо Дракона (СИ)

Ее машинальная оценка тактической ситуации подтвердилась, когда она увидела, как в их сторону из-за перевала на линии горизонта устремился настоящий поток варваров, которому, казалось, не было конца. Когда дюжина ее глаз слегка приподнялись на своих стебельках, вновь смерив оценивающим взглядом почти идеальную границу между темным небом и светящейся корой, Убийца Скороходов поняла свою ошибку. Небольшой подъем коры указывал на приземистую скалу. Слишком низкую, чтобы разглядеть, но достаточно высокую, чтобы спрятать за ней отряд варварских воинов.
– Восток! Запад! Север! Светило! – Восток! Запад! Север! Светило! – Восток!… – нараспев кричала Убийца Скороходов, пока ее глаза отслеживали ситуацию на поле боя. Пехотинцы послушно выполняли ее приказы, следуя жесткому маршу, который не вел их к какой-то конкретной цели; их тела тем временем настраивались на командные движения, а по периметру плотного построения вырастал непробиваемый барьер из смертоносных драконьих клыков.
Гражданские оглядывали происходящее поверх распластавшихся рядов солдат, и некоторые из них уже начали поддаваться панике. Убийца Скороходов снизила интенсивность своих ударов, когда командиры отделений усвоили ритм и начали поддерживать его, компенсируя потерю громкость со стороны командира.
Убийца Скороходов ползала вокруг внутреннего строя солдат, в равной степени приободряя представителей обоих полов прикосновениями своих ложноножек; ее шепот тем временем мчался сквозь кору, дополняя своим электронным покалыванием твердые удары командиров отделений.
– … Север! Светило! – Восток! Запад! Север!…
Одновременно она распластала внутреннюю треть своего тела, накрыв тонкой мальковой мантией группу ошарашенных гражданских в центре круга. Их тела почти рефлекторно заняли минимальную площадь, и чила сгрудились вместе под защитным одеянием. Когда толкучка в центре спала, ряды пехотинцев сжались, и острия иголок на внешнем кольце неощутимо сблизились друг с другом.
Убийца Скороходов с холодной отстраненностью наблюдала за атакой варваров. Они наступали группой, но группа по-прежнему состояла из отдельных чила; первым, кто нарвется на смертоносный круг драконьих клыков, суждено погибнуть, и этот страшный факт был прекрасно известен и ей самой, и нападавшим варварам.
– … Запад! Север! Светило! – Восток! Запад! Север!.. – с приближением варваров Убийца Скороходов добавила к общему гулу удары собственной подошвы. С ревом, сотрясшим саму кору, войско пронеслось аккурат по легкой оси с запада, после чего расслоилась на две волны, которые вдоль тяжелой оси начали медленно пробираться к северу и Светилу.
Убийца Скороходов ожидала, что атака разделится, встретив на своем пути надежно защищенное кольцо. Сюрпризом для нее стал грохот стручковых семян и гладких камешков, который катились и скользили по коре, направляясь аккурат к ее отряду. Они были ровно тем, чем и казались – камнями и мусором, оставшимся после самого обыкновенного стручкового обеда, однако их неожиданное появление произвело на солдат именно такой эффект, с которым в непредвиденной ситуации сталкивается любая группа – они оказались сбитыми с толку. В попытке уклониться от совершенно безобидных предметов пехотинцы нарушили строй. Выверенный ритм оказался нарушен, и непробиваемый барьер из похожих на иголки драконьих клыков дал слабину.
Варварская орда продолжала наступать, и из ее середины вырвалась Мертвая Пехота в сопровождении пятерых воинов. Их было почти не видно за грузом из непросушенной кожи чила. Глаза Убийцы Скороходов сжались при виде этого зрелища, однако эффективность их тактики заслуживала восхищения. Коснувшись кончика драконьего клыка, подкожные мышцы ответили естественным защитным рефлексом и, сморщившись в складки, обхватили острия похожими на тиски сфинктерами.
На мгновение отступив, варвары воспользовались кожаной оболочкой, чтобы наклонить концы смертоносных игл к коре, а затем просто заползли на эти смертоносные орудия, прижав средства обороны кольца собственными подошвами; когда они добрались до внешнего периметра, их дубинки принялись крушить кристаллы, а короткие мечи – рассекать кожу неприятельских чила.
 
– Запад! Запад! Запад! Запад!.. – тарабанила Убийца Скороходов, меняя построение и перемещая кольцо в направлении атаки. Небольшая группа сражающихся пехотинцев и варваров осталась на месте, и каждая из сторон наносила рубящие удары, стараясь попасть по небольшим участкам открытого тела, видневшихся между щитами из высушенной кожи или щитков вялотела. Неизменный ритм команд тем временем вел кольцо пехотинцев в обход зоны атаки подобно тому, как живая клетка обхватывает сопротивляющуюся добычу. Эффект неожиданности был потерян, и следующая быстрая атака, которую варвары нанесли с востока, уже не вызвала желаемого замешательства, когда в сторону пехотинцев вновь посыпались грохочущие обломки коры и семена стручков. Иглы пехотинцев не дрогнули, и варвары, носившие на себе останки того самого незадачливого чила, который против собственной воли пожертвовал ради их атаки собственной кожей, оставили на концах драконьих клыков капли стекающего с острия, светящегося белого сока.
– Наружу! Наружу! Наружу! Наружу! – приказывала Убийца Скороходов. Она расширяла кольцо во всех направлениях, но особенно – в сторону сгрудившихся варварских воинов. Тиски сомкнулись, и острия драконьих клыков, наконец-то, возымели действие.
Когда ловушка захлопнулась, Убийца Скороходов убрала мантию, которой защищала гражданских. Превратив себя в подобие мстительной иглы, она протиснула свое огромное тело между двумя пехотинцами, оборонявшими группу с тыла. Вооружившись спереди тремя кинжалами и держа позади свой короткий меч, она издала резкий, высокочастотный шепот, дезориентировав группу воинов, после чего нырнула под их тела, нанося рубящие удары.
Когда Убийца Скороходов выбралась из дыры, которую сама же прорезала в теле Мертвой Пехоты, по ее глазным стебелькам струились капли светящегося сока. После этого она напала на оставшихся в окружении варваров, атаковав их с тыла. Противник потерял инициативу, и вскоре пехотинцы прикончили вражеских солдат ударами своих мечей.
Оглядев верховины все еще дергающихся мешочков с соком, Убийца Скороходов обвела оценивающим взглядом свой отряд. Верные традициям пехотной дисциплины – даже если на нее как будто закрывал глаза сам лидер – командиры отделений изолировали небольшую группу погибших и раненых внутри кольца; перегруппированные пехотинцы выстроились в форме практически идеальных концентрических кругов, ощетинившись остриями драконьих клыков под непрестанным ритмом команд. – Восток! Запад! Север! Светило! – Восток! Запад! Север!.. – Остатки варварской орды, посылая сквозь кору проклятья и издевки, отвечали все более слабыми атаками и, наконец, окончательно скрылись за линией горизонта.
Убийца Скороходов встряхнула своей кожей, поливая оголенные верховины тел, неподвижно лежавших под ее подошвой, дождем из бело-желтых капелек прохладного сока. Она медленно сползла с оседавшей груды плоти, проверяя каждый из коротких рубящих клинков, прежде чем спрятать их в складчатой оружейной сумке. Во время спуска ее подошва самопроизвольно промассировала обмякшую под ней кожу, нащупав несколько комочков, скрытых в нательных сумках противника.
В одном из тайников оказались знаки отличия. Убийца Скороходов застыла от ужаса. Среди них было три одинарных значка, указывающих на ранг рядового пехотинца; один двойной значок, некогда украшавший кожу командира отделения; и один четверной, в точности совпадавший с тем, что поблескивал влагой на упругой коже самой Убийцы Скороходов.
 
– Гроза Пехотинцев! – воскликнула она, и в приступе гнева несколько раз вонзила свой меч в уже и без того искалеченный мозговой узел. Забыв в пылу момента о собственной усталости, она убрала куски мертвого мяса с трупа заклятого врага всех офицеров, командовавших отрядами на восточной границе, и принялась опустошать крошечную сумку на теле огромной чила.