Изгой (СИ)

Противников было слишком много. Это стало ясно, когда я получил удар в спину, а затем в бок, под руку, которой блокировал атаку одного из вампиров.
Жизнь: 180
Пришло время задействовать мутанта. Я приказал Ехидне атаковать. Она прыгнула на одного из носферату и подмяла под себя, но ненадолго: великан схватил её за горло и отшвырнул прочь. Для Ехидны лестригоны оказались слишком крупными. Ну, по крайней мере, у них не было мечей или топоров, чтобы обезглавить моего питомца.
Я достал игломёт. Настала пора опробовать эту штуку. Первый заряд я выпустил в «лицо» подскочившему лестригону. Носферату с визгом схватился за свою рожу и упал на пол. Он катался, как припадочный, между толстыми пальцами сочилась кровь. Тем не менее, урон иглы нанесли небольшой. Значит, главное было в эффекте: получалось, такое попадание временно лишало противника способности атаковать и сопротивляться.
Я почувствовал возбуждение — как акула, заметившая раненую рыбину. Запах вампирской крови распространялся в воздухе, раздражая рецепторы в носу и заставляя рот наполняться слюной. Да, очень реалистичная игра. Интересно, зачем Герстер-старший пытался сделать из сына любителя пить кровь. Шутки ради, в отместку за упрямство?
Отразив выпад, я нанёс несколько ответных ударов. Плазма шипела, плоть вампиров дымилась, покрываясь ожогами, очки здоровья сыпались из лестригонов, как горох из дырявого мешка, шкалы жизни над уродливыми головами носферату уменьшались, но твари были мощными, так что пришлось поднапрячься. Я дал второй залп из игломёта, но на этот раз великан поднял руку и прикрыл морду, так что стальные штыри вошли ему в предплечье и не мешали контратаковать. Я получил удар когтями в грудь. К счастью, защитный комбез погасил большую часть урона, и очков вылетело не так много, но куртка превратилась в лохмотья. Проклятье, не менять же всё время шмотки! Кто вообще придумал сделать в «Полночном рыцаре» такую фишку с аутфитом? Или я чего-то не догонял, и в игре имелся не известный мне лайфхак?
  
Глава 48
 
Спустя несколько минут при помощи Ехидны мне удалось разделаться с тремя лестригонами из восьми, при этом потеряв часть очков здоровья. А что бы я делал без прокаченного меча, ручного мутанта и комбеза?
Жизнь: 138
Я потерял в этой возне больше пятидесяти очков! И не мог высосать павших, потому что меня продолжали атаковать их товарищи. Шкала здоровья продолжала уменьшаться. Потратив последние заряды игломёта, я прикончил мечом ещё двоих. Причём второго убил, пока его удерживала Ехидна. У неё был располосован бок, шерсть блестела от крови, не хватало куска левого уха. «Ничего, — решил я, — починим».
Жизнь: 116
Оставшиеся лестригоны разошлись так, чтобы напасть с разных сторон. Кинулись одновременно. Выглядело это так, словно на меня попёрли племенные быки, предварительно раздразнённые красной тряпкой. Я поразил одного из них, самого израненного, в горло. Его скорость и масса были таковы, что я едва сумел вырвать меч из раны, чтобы не потерять. Лестригон упал, корчась в предсмертной агонии, но двое других впились акульими зубами мне в руку и ногу. Боль была жуткая, я чувствовал, как ломаются кости в моём теле.
Интересно, почему, когда вампиры кусают других упырей вот так, в бою, они не становятся вендиго? Или становятся? Вряд ли. Наверное, для того чтобы получить проклятье каннибала, нужно принять осознанное решение выпить кровь другого носферату с целью утолить голод или ускорить регенерацию.
Держа меня зубами, лестригоны ещё и активно орудовали когтями. Я лупил их мечом, с отчаянием наблюдая за тающей шкалой своего здоровья. Ехидна оттащила от меня одного вампира, ей удалось отгрызть ему ногу. Из оканчивавшейся коленом культи хлестала кровь. Лестригон ползал, пытаясь подняться, но мой мутант то и дело кидался на него, отхватывая и глотая приличные куски плоти. Что ж, за пропитание Ехидны можно было не беспокоиться. Она явно была способна о себе позаботиться.
 
Я пропихнул меч под подбородок впившегося в меня вампира и перерезал ему горло. Кровь ударила фонтаном, но великан был ещё жив. Его глаза вылезли на лоб, рот распахнулся, между треугольными зубами метался толстый, покрытый наростами язык. Я добил лестригона ударом в лоб, от которого раскололся череп, и мозги потекли по изувеченному лицу.
Подскочив к последнему лестригону, занятому попыткой разорвать пасть Ехидне, я отрубил ему руки, а затем двумя взмахами меча вскрыл от ключицы до лобка. Освобождённая Ехидна ухватила зубами дымящиеся внутренности и вытащила их наружу, раскидав по полу.
У меня оставалось всего 72 очка здоровья!
Похоже, план прокачать жизнь перед боем с Кримхильдой не сработал. Я подумал, что будет хорошо, если кровь лестригонов хотя бы приблизит меня к прежнему уровню.
Переходя от одного убитого к другому, я высосал каждого. Великаны принесли по 17 очков.
Жизнь: 208
Сила: 30
Мда, апгрейд оказался минимальным, прямо скажем. Ну, хоть в минус не ушёл. В конце концов, у меня ещё имелись запасные сто очков в виде аптечек. Да и параметр Силы должен был увеличивать наносимый противникам урон, по идее. Во всяком случае, я надеялся, что он не только на выносливость влияет. Прокачать бы ещё нормально Ловкость, чтобы почаще от атак уворачиваться.
Обыск трупов ничего не дал. У лестригонов не нашлось ни предметов, ни кредитов. Похоже, они были просто хищниками, охранявшими Кримхильду. Вроде цепных псов.
Я вызвал лифт. Он спускался тихо: механизм был смазан — значит, им регулярно пользовались. Мы с Ехидной зашли в кабину. Пластиковые стены покрывали царапины, подпалины и сделанные маркером надписи. Одна привлекла моё внимание, ибо выглядела, как стихотворение. Им она и оказалась:
На каменных престолах,
Как мрачные цари,
В кровавых ореолах
Мерцали упыри.
Неведомый дизайнер игры, напичкавший её цитатами классиков, и здесь не преминул аккуратно указать автора: «Фёдор Сологуб» — было корявенько, но разборчиво выведено под строчками. Служили эти стишки подсказкой, или кто-то просто изгалялся — мне рассуждать об этом было некогда. Предстояла встреча с очередной тварью или тварями. Я перевёл взгляд на пульт управления. Какой этаж следовало выбрать? Все кнопки выглядели одинаково, ни одна не стёрлась больше остальных.
Может, подсказка содержалась в надписи на башне или названии вампиров-охранников? Похоже, в этой игре чуть ли не всё имело значение. Жаль, образ Виллафрида не выдал ассоциации.
Вдруг кабина вздрогнула, двери закрылись, и начался подъём. Мне не пришлось больше ломать голову: лифт вызвали сверху.
Пока мы двигались, я регенерировался. Как уже было сказано, этот процесс не оказывал влияния на количество очков здоровья, но он был крайне важен для ощущений, потому что по ходу восстановления уходила боль. Да, наследство нелегко досталось бы Виллафриду, реши он сам пройти игру. Папаша у него был явным садистом. Интересно, проявлялось это как-то в домашнем воспитании, не считая авторитарного стиля поведения? По правде сказать, я сомневался, что Герстера-младшего лупили или ставили в угол коленями на горох. Обычно детей, больных с рождения или детства, не подвергают физическим наказаниям. Если, конечно, они растут в благополучных семьях. Что порой не мешает родителям использовать психологическое давление. Впрочем, может, Виллафрид хорошо себя вёл. Я слышал, такое тоже бывает.
 
Кабина остановилась на двадцать четвёртом этаже. На всякий случай я решил запомнить эту цифру.