Ласточка в Академии Штормового ветра (СИ)

Ощутив чьё-то присутствие, она улыбнулась.
— Рэн, дорогой?
А потом увидела меня, и смазливое личико с зелёными глазами перекосило от ревности.
— Ты еще кто такая? Какого Низшего делаешь в его спальне?
  
Глава 27. Метка метке — рознь
 
Я хотела задать ей тот же вопрос.
Уже набрала воздуху в грудь, когда взгляд крикливой дамочки упал на моё ритуальное кольцо. Сильвию перекосило от ненависти.
— Что?!
Вскочив из кресла, она с такой прытью схватила меня за руку и дернула, что в плече стало больно.
— Откуда у тебя это? Украла?
— Не смейте обвинять меня в краже. Господин Мальер сам подарил.
— Тебе? — Брезгливый взгляд окинул с головы до пят. При чем, босых пят. — Ты не имеешь права его носить!
— Это почему?
— Потому что такие кольца демоны дарят своим… — В огромных глазах напротив сгущались сумерки. Она зло поморщилась. — Я тебя раньше не видела. Как твоё имя? Откуда приехала?
Меня опалило яростью и презрением. На лбу выступила испарина.
Я уже хотела послать ее подальше, ведь раскрывать свою личность не собиралась, как вдруг Золейман перебила:
— Плевать. Убирайся. Он все равно — мой!
Ее слова еще витали над полом, когда по спальне пронесся ледяной порыв. Утренний рассвет поблек и от стены до стены прокатился тяжелый рокот:
— Она никуда не пойдёт.
Киаррэн переступил порог с мрачным лицом. Янтарь в глазах — чистый огонь. Белые волосы шевелит невидимая сила. Руки сунуты в карманы брюк.
— Это ты уйдешь, Сильвия.
Преподавательница опешила.
— После всего, что я для тебя сделала, гонишь меня?
— И что ты сделала, позволь спросить?
Я прижалась к стене, стараясь не вмешиваться в спор бывших любовников. Будь моя воля, вообще бы сбежала. Но Рэн перегородил выход из спальни своей внушительной фигурой.
— Спасла после измены этой шлюхи Амелии, — сахарным голоском напомнила Сильвия.
Рэн усмехнулся.
— Всё бросила, — продолжала женщина. — Принесла себя в жертву, приехав вслед за тобой.
И прыгнула в койку, добавила мысленно.
— Я тебя сюда не звал, — равнодушно заметил полудемон.
— Вот как? — Полный ненависти взгляд обжёг сначала доктора, потом меня. — Нашёл новую игрушку? Я теперь не нужна? Что ж, смотри, не потеряй ее, любовь моя.
— Смеешь угрожать? — В мужском голосе гремел металл.
Я зябко поёжилась, будто окунулась в ледяную прорубь. А вот Золейман не отреагировала.
— Зачем? Поиграешь, — кивок в меня, — и тоже бросишь. Вы, демоны, влюбляетесь всего раз в жизни. Ты давно влюблён в Амелию. Вот только ей твоё сердце не нужно, и она легко его растоптала. Не так ли, котик?
Рэн сузил глаза, окутываясь плащом из сумрака.
Сильвия ходила по тонкому льду, не осознавая, что дразнит разъяренного хищника. Ей бы замолкнуть, уйти, но нет: она продолжала изливать собственный яд.
— Слышишь, деточка? — Посмотрела мне в лицо, — не обольщайся на счёт него. Как бы ты ни была хороша в постели, он все равно тебя не полюбит. Никогда. Его сердце отдано другой. Ты лишь жалкая замена. Подстилка.
— Уходи, — холодно прорычал мужчина.
Хмыкнув, Золейман натянула платье на плечи и с гордо поднятой головой вышла из спальни. С ее уходом по стенам и потолку пробежались красноватые сполохи. Рэн переустановил защитные плетения, отныне вход в его покои был ей запрещён.
Я выдохнула напряжение.
Кто эта леди Амелия, которую так страстно любит Рэн? И почему Золейман взбесилась, увидев на пальце безобидное кольцо?
Из размышлений вырвал хриплый голос.
— Знаю, о чем ты думаешь.
Мальер приблизился вплотную и обнял меня за плечи, притягивая к себе.
— Поверь, всё, что было сказано, правда — только наполовину.
— Нет… — Я подняла голову. В груди было холодно и липко. — Не надо ничего объяснять. Ваша личная жизнь меня не касается.
Над головой скрипнули зубами. Хотели возразить, но, по-моему, в последний миг передумали.
— Ладно. Как спала?
— Хорошо, — мне все отчаянней хотелось сбежать. — До занятий меньше часа. — Я шевельнулась в жарких объятиях. Во сне воспринимала их как нечто правильное и приятное, сейчас же испытывала неловкость. — Хотела бы одолжить у вас мужскую одежду и пойти.
 
Демон буравил глазами еще минуту, словно читал обрывки мыслей, которые ему крайне не нравились. Наконец, цепкие пальцы разжались.
— Я верну, — пообещала, когда мужчина достал из шкафа рубаху и брюки из тонкого льна и бросил на кровать.
— Само собой. Переодевайся. Жду в гостиной.
— Ждёте? — Искренне не поняла.
— Чтобы проводить в общежитие. И не спорь, — он властно глянул через плечо. — Не хочу, чтобы с моей иннэ-али опять что-нибудь приключилось.
* * *
Киаррэн проводил до комнаты, затем провёл ладонью над кольцом. Оно окуталось чернильным дымом, истончилось и пропало. Чувствовать, его чувствовала, а видеть — нет.
— Это на время. Пока прячешься под внешностью Эдварда, — пояснил загадочно и ушёл.
Я переоделась, приняла душ и вместе с сокурсниками Ксаной и Альбертом отправилась на учёбу. Класс был уже полон, когда мы пришли. На удивление — после бала явились все, кроме Винсана. Место герцогства пустовало. Из беседы парней, поняла — он остался сегодня в общежитии.
— Вчера так надрался, что с пьяных глаз влетел в колонну и расквасил физиономию, — хохотал Эмиль.
— Поделом, — с умным видом выдал Пит. — Бал устраивают ради танцев, а не ради халявного вина.
— О, — в беседу включился Рауль, — кажется, кто-то обзавёлся вчера подружкой?
— Не ваше дело, — бросил конопатый.
— Наше, наше, — возразили близнецы. — Рассказывай.
Я привычно заняла последнюю парту, после чего в класс выплыло старое умертвие Пульхерия Ори в жутком черном балахоне: согбенная и с дребежащим голосом несмазанной телеги.
— Доброе утро, группа. Начинаем историю магии. Тема: «Выдающиеся маги-защитники Норденвэлла».
Первую лекцию сменила вторая, мы очутились на уроке куратора Велиала. Всю пару нас безжалостно мучали, требуя плести заклинания защиты второго уровня и удерживать в активном состоянии. А потом отослали на занятие Дюрбэ. Уж не знаю почему, но глава Академии был сегодня не в духе.
— Так, студенты, — оборотень начал без приветствия. — Поговорим об энергетических метках, которые ингубусы оставляют на телах выбранных ими в жертву магов.
И сорвал с зеркала-ловушки покрывало.
В гладкой синеве проступили очертания косматого монстра. Мы отпрянули, ведь в следующий миг нас обожгли два горящих огнём раскосых глаза.
— В первую очередь ингубусы, — ректор ткнул в зеркало пальцем, — подбирают подходящий объект среди смертных для подпитки. И после этого через прикосновение наносят на тело «мертвую печать».
— Как она выглядит, магистр?
— Как темный завиток. Она нечувствительна, ее ничем невозможно свести. Пока ингубус питается вашей жизненной силой, на теле будет «висеть» печать. Если он вдруг теряет к магу интерес и перестаёт его поглощать, печать пропадёт. Но обычно падшие высасывают жертву досуха. И делают это очень быстро. От нанесения печати до смерти может пройти всего несколько часов.
Мне вспомнился убитый маг на путях. Иссушенная мумия; скелет, обтянутый кожей. Видать, падший страшно оголодал среди таёжных лесов. Интересно, что заставило его забраться так далеко? Обычно охочие до магии твари кочуют вдоль южных рубежей и почти никогда не забредают на Север.
— Распознать метку ингубуса поможет солевой кристалл, — продолжал ректор. — Достаточно приложить кристалл к подозрительному месту на теле и, печать, если имеется, проступит. Можно опустить его в ванну, можно в озеро и затем искупаться. Приемов распознавания нехорошей печати великое множество.
На ладони Дюрбэ возник прозрачный как стекло магический артефакт. По форме он напоминал хрустальный кулон средних размеров, оправленный железным ободом. Как-то в детстве, играя на заднем дворе усадьбы Алленсворт, я заметила далеко внизу — в зеленой долине двух мужчин. Ухоженные, высокие, в дорогом одеянии — все говорило о их высоком происхождении. Вот только почему-то они шли пешими. А потом на груди у обоих я рассмотрела хрусталики на толстой цепочке, сверкающие белыми искрами.