Бесчувственные сердца (ЛП)

Его взгляд перемещается к Пайпер. Мужчина — огромный. Я не ошиблась. Пайпер чуть ниже шести дюймов в своих балетках, а этот парень заставляет выглядеть маленькой даже её. С другой стороны, при моём росте всего в пять футов и два дюйма почти все для меня гиганты.
Через мгновение его полные губы раскрываются, и его язык медленно и лениво скользит по нижней губе, что фактически убивает все шансы на появление каких-либо рациональных мыслей в моей голове.
Черт, как же это горячо. 
— Вы здесь одни? – спрашивает он, его голос звучит грубо, твёрдо и громко. Я чувствую, как он пронзает меня насквозь.
— Уже семь часов, — говорю я, как будто это что-то объясняет.
— Точно, — бормочет он. — Если я опоздал на встречу, мы можем назначить новую. Хотя на следующую я тоже опоздаю.
Как будто того, что произошло раньше, не было недостаточно, чтобы выбить почву у меня из-под ног.
— Вы мистер Торн? — спрашивает Пайпер, открыв рот от изумления.
— Эванс, — холодно отвечает он.
— Прошу прощения?
— Моя фамилия Эванс. Но можете звать меня просто Торн.
— Ах, да, хорошо. Ну, мистер... Я имею в виду, Торн, мы можем провести встречу сегодня, раз уж вы здесь. Нет смысла назначать новую, если вы вновь опоздаете, — утверждаю я, возвращаясь к стеклянной витрине и кладя руки на прохладную поверхность, прежде чем продолжить. Я надеюсь, мой голос звучит более собрано, чем мне кажется, потому что, судя по всему, он разговаривает со мной как с тупицей. — Вы принесли коллекцию, которую мы с вами обсуждали?
Его взгляд скользит по моим рукам и витрине под ними. Я не сомневаюсь, что мой оборонительный ход, заключающийся в расположении хоть какого-нибудь предмета между нами, не остался незамеченным. Пайпер прочищает горло, выжидая, пока мы оба вновь обратим на неё внимание. Он, наконец, заходит в магазин, она запирает входную дверь, затем поворачивается и идёт к полкам с сумочками. Отперев стеклянную дверцу, она начинает поправлять некоторые из них — хотя они и так стоят идеально. Любопытная Пайпер. Её взгляд по-прежнему устремлен на нас, а не на сумки, из которых она устраивает какой-то беспорядок.
— У меня есть фотографии. Я не хотел тащить сюда всё это барахло, если вдруг вы не будете заинтересованы в нём.
С большим усилием я стараюсь сдержать улыбку и не нахмуриться.
— При всём моем уважении, мистер Эванс…
— Просто Торн.
— Да, верно, просто Торн… Я уверена, что вы понимаете, чем мы здесь занимаемся, поэтому мне нужно тщательно осмотреть каждый предмет из вашего списка, чтобы проверить подлинность, прежде чем я смогу сделать вам предложение. Но и это не всё. Моё предложение будет зависеть от состояния товара.
— Да, я так и думал, но я ни за что не притащу сюда всё это барахло, пока не удостоверюсь, что вы действительно заинтересованы в нём. И мне не нужна консигнация. Это возможно?
Я киваю.
— Да. Хотя с консигнацией вы можете заработать больше.
— Да, понимаю. Меня не беспокоят деньги. Мне просто нужно от них избавиться. Вот фотографии.
Когда он достает из заднего кармана толстую пачку фотографий, мои глаза расширяются. Из сообщения, которое получила Пайпер, когда назначала встречу, я знала, что коллекция большая, но не знала, что настолько. У меня потекли слюни лишь от увиденного на первом фото.
— Это же Birkin! — задыхается Пайпер, оглядываясь на меня и показывая на фото той самой сумки, которая заставляет моё сердце отбивать чечётку. Мы получаем Birkin каждые несколько лет, но они всегда быстро распродаются и, к сожалению, никогда не попадают в мою личную коллекцию. Я знаю, что у Пайпер уже много лет слюнки текут, вот как она хочет получить эту сумку, но, даже имея скидку сотрудника, ей не удавалось купить её, когда она появлялась. Впрочем, как и мне.
— Я так понимаю, это что-то значит? — спрашивает он.
— Что-то? Это гораздо больше, чем что-то, — смеется Пайпер.
— Да, да, я понял. И не хочу знать почему.
Я не поднимаю глаза, но могу только догадываться, что наш милый друг рвёт и мечет. Отойдя от витрины, я тянусь к стопке фотографий. У меня дрожат руки, и я уверена, что это невозможно не заметить. В моей работе важно знать, что за вещь перед тобой. Я могу распознать фальшивую сумку за милю. Из-за гарантии, которую мы предлагаем, я должна знать, на что я смотрю. Иначе, зачем мне тратить тысячи долларов на что-то и затем, когда я приступлю к оценке подлинности, узнать, что передо мной подделка? Нет. Только не я. Скорей земля разверзнется под моими ногами, чем я куплю подделку. Очевидно, глядя на каждую фотографию, можно сказать, что все эти сумки принадлежали очень состоятельной даме. Каждая из них выглядит так, будто она ни разу не использовалась. Вы никогда не потратите огромное состояние на такую коллекцию, при этом, не пользуясь ей, если только у вас нет кучи денег, которые вы можете тратить направо и налево.
 
— Я уверен, что теперь вы понимаете, почему я не хотел тащить всё это сюда из дома через весь город. Если вы заинтересованы, я могу организовать доставку.
— Заинтересована? Это мягко сказано, — бормочу я, просматривая каждое фото и чуть ли не прыгая от радости. — А что с владельцем? — спрашиваю я, ненавидя себя за это.
— Умер.
Я отрываю взгляд от фотографии сногсшибательного чемоданчика Louis Vuitton, который только что рассматривала и встречаюсь взглядом с Торном. Я несколько раз открываю рот, пытаясь заговорить, но, наконец, выдыхаю и замечаю безразличие в его глазах.
«Не просто зелёные», — размышляю я, не давая себе времени проанализировать то, что они выражают. Глупо или нет, но это всё, на чем я могу сосредоточиться. На его глазах. Это самый гипнотизирующий микс голубого и миллиона различных оттенков зелёного. Они ошеломляющие.
— Я могу доказать, что они принадлежат мне, если это необходимо.
Я просматриваю еще несколько фотографий, пытаясь справиться с порхающими бабочками, которые этот мужчина вызвал в моём животе.
— Не хочется проявить неуважение, но учитывая размеры этой коллекции и всё остальное…
Когда я добираюсь до последней фотографии, я всё ещё не могу поверить, с каким количеством необыкновенных вещей расстаётся этот человек. С другой стороны, что он будет делать с ними, если настоящего владельца, которой мог бы ими наслаждаться, больше нет? Не похоже, что он собирается ими пользоваться.
Лёгкая усмешка срывается с моих губ при этой мысли, и мои щёки горят. Я прочищаю горло, пытаясь скрыть смех, смущённая своей неспособностью вести себя как взрослая женщина рядом с этим мужчиной.
— Когда бы вы могли встретиться со мной, чтобы я могла взглянуть на них? Это бы избавило вас от необходимости привозить их сюда.
Его глаза сверкают, и эти глупые бабочки в моем животе устраивают абсолютный хаос.
— А если прямо сейчас?
— Сейчас? — взвизгиваю я.
— Это самый подходящий момент. У меня впереди напряжённая ночь и ещё более напряжённая неделя, так что это лучшее время, которое я могу вам предложить, по крайней мере, в ближайшие несколько недель.
Я смотрю на замечательные фотографии, зная, что сделка такого рода пополнит мой банковский счёт значительной суммой, но мысль о том, чтобы отправиться в неизвестность с этим незнакомцем, не совсем то, как я планировала провести свой пятничный вечер. Кроме того, он может быть серийным убийцей, который пытается заманить в ловушку ничего не подозревающую хозяйку магазина.
— Дом находится в Орчарде. Если вам станет легче, ваша подруга может сфотографировать мои водительские права, и вы можете всё время говорить с ней по телефону. Мне просто нужно избавиться от этого барахла, чтобы наконец-то продать это чёртово место.
 
И, кажется, в миллионный раз с тех пор, как он десять минут назад вошёл в мой магазин, моё лицо из бледного превращается в красное.
— Показывайте дорогу, — отвечаю я, не до конца понимая, самая ли это большая ошибка в моей жизни или самое лучшее решение для моего бизнеса?