Алое сердце черной горы (СИ)

Не только Артемир и его равенцы с открытыми ртами следили за дерзновенным полетом шумных «ос», но и всадники, против которых усилия этих снарядов и были направлены. Увидев такое чудо впервые, конники резко повставали, нарушив прямую линию фронта, в мгновение обросшую неровностями и складками. Поняв, что это оружие, и что оно обращено против них, встревоженные рыцари предприняли хаотичную попытку рассредоточиться, но не успели. Первые снаряды упали перед всадниками, остальные — вглубь верхового строя. Подорванные взрыватели подожгли заряды алого угля и масла, разбрызгивающего свои раскаленные капли вокруг.
Убежденные в том, что ни одно современное оружие не способно поразить их на таком расстоянии, сарги и фортерезцы не были готовы к обстрелу. Объятые нетушимым огнем, всадники пытались сорвать с себя доспехи, разворачивали паникующих коней, те врезались друг в друга и создавали свалку. Неуверенные фортерезцы вообще развернулись и дали деру, оставляя после себя лишь клубы пыли. Более дисциплинированные сарги старались помочь своим пылающим соратникам и остановить сумятицу, восстановить устойчивость строя, но новые разрывы выплескивали пламя и на них. Наконец, последняя «оса» отдала свой яд, но боевой дух противника не был отравлен окончательно.
— Вот же стойкие люди, эти сарги… — пробормотал со смесью восхищения и досады Артемир, наблюдая, как после тяжелых потерь в силе и воле восстанавливается боевой порядок потрепанной конницы. Поняв, что пора вернуться под защиту своих войск, Артемир спешно развернул коня и поскакал вниз по склону.
— Изготовьтесь к приему верховых гостей! — прокричал приор передовым пикинерам, достигнув их фаланги. — Но не будьте чересчур настойчивы с угощением, они уже отобедали сполна жареным мясом!
Ответив на черную шутку Артемира довольным гоготаньем, равенцы взъярились, готовые дать отпор врагу.
— Оружие показало поразительные результаты, как я и ожидал. — Артемир вернулся к Датокилу, встретившему приора вопросительным взглядом. — Потери их ужасны, фортерезцы бежали сразу, но сарги удержались.
— Чего и стоило ожидать от саргов. — вздохнул Датокил. — Не думал же ты, что они все разбегутся, как ящерицы от хищного взгляда сыча?
— Едва ли ожидал, но мечтал уж точно. — усмехнулся Артемир. — Есть ли успех в ущельях?
— Успех — есть, победа — нет. — лаконично отрапортовал заскучавший Датокил. — Будь эти плоские каменные великаны хоть чуть меньше, можно было бы залезть на них, и расстрелять саргов сверху…
— Да, я думал об этом… — мечтательно задрал голову Артемир, прищурено смотря на полуденную Звезду, озорно выглядывающую из плоскогорной вершины. — Но у нас даже веревок такой длины нет…
Не успел Артемир представить, как его ловкие бойцы карабкаются по отвесным скалам, словно горные козлы, реальность, верхом на которой прискакали сарги, вернула его внимание. Первые ряды всадников, показавшиеся на вершине склона, остановились. Артемира даже посетила шальная мысль, что их напугал уровень готовности равенцев к их атаке. Эта глупость тут же выветрилась, когда он увидел формирование ударных конных клиньев, каждый из которых приходился напротив бреши в баррикадах, занятой пикинерами.
— Огонь! — на крики равенских батарейных командиров отзывчиво ответили грохотом обычные пушки, занявшие место «осиных ульев». Ядра лихо ворвались в гущу саргийского строя, разметав ряды, на которые пришелся удар, но их место тут же заняли сзади стоящие. Не став дожидаться продолжения артиллерйиского обстрела, тяжелые клинья с воинственным воплем ринулись вниз, выставив вперед пики. Неся в своем оглушительном крике боль от потерь и ненависть пред врагом, им удалось даже обратить в бегство нескольких златнокоммунных ополченцев.
В целом же, умудренные предыдущей встречей с саргийским конем, равенские пикинеры встретили удар внушительного противника достойно: фаланги прогнулись, но не лопнули, хотя почти все первые пики с треском переломились прямо вдоль древесных волокон от страшного напора. Прорвать клиньями оборону равенцев саргам с ходу не удалось. Побросав ударные пики, всадники схватились за свои мечи. Началась рубка. На помощь равенским пикинерам подоспели стрелки: ружья вблизи хорошо пробивали доспехи и убивали всадников, арбалеты справлялись не хуже. Лучникам же приходилось довольствоваться лишь убийством коней, защищенных слабее, нежели их хозяева. Всадники, прижатые к баррикадам, вообще представляли из себя цель абсолютно безобидную: застрельщики поражали их с беззаботной улыбкой на лице. Часть всадников осталась на склоне и его вершине, и по ним продолжила работать артиллерия. Эффективность такого огня была низкой, но равенские пушкари не жалели ядер, радуясь, даже если ядро убивало одного-двух всадников.
 
— Что ж, пока держимся… — тревожно прошептал Артемир, прекрасно понимая, что под таким яростным напором его пехота долго не устоит. Осмотрев всю линию обороны, он выкрикнул Датокилу, отделенному от него гвардейским отрядом, свои беспокойства. — Или ущелья пробьются в ближайшие минуты, или сарги растопчут нас своими конями!
— Я отправил Хрграра с гвардией внутрь. — лениво ответил Датокил, от замкнутости противником со всех сторон увязший в тревожной апатии. — С его пристрастием к саргам успех должен сам прыгнуть к нам в объятия, убоявшись его ужасной рожи.
— Приор! Сарги прорываются! Что нам теперь делать?! — уши Артемира прорезал вопль одного из пехотных капитанов, прибежавших с первой линии. Недоуменно посмотрев туда, куда указывал блестящий от пота и задыхающийся от усталости командир, Артемир охнул: всадники, прижатые к баррикадам, воспользовались кучей трупов своих соратников, как приступом, и переваливались через прежде неприступную для них преграду один за другим. Некоторые уже вовсю шинковали беззащитных стрелков, утративших строй и рассеянных. Другие зашли к пикинерам в тыл, создав угрозу немедленного уничтожения.
Осознав нависшую над его пехотой катастрофу, Артемир похолодел. Схватив в единственную руку стремена, он сорвался с места и поскакал к ломающейся линии обороны, увлекая за собой конную гвардию.
— Отступайте! Отступайте к следующему рубежу! — перекрикивая залпы оружейного огня, лязг металла и стоны раненых и умирающих, командовал Артемир своим бойцам. Заслышав приказ, солдаты начали планомерно отходить, прикрываемые огнем ружей стрелков и пистолей гвардейцев. В большинстве случаев коллапса удалось избежать, но правый фланг, за который отвечала Третья Армия, был сильно скомкан. Стремительно вклинившиеся между ним и отрядами Второй Армии сарги смяли пикинеров и раскидали стрелков очень быстро. Передовые смельчаки даже добрались до пушек и смогли заткнуть запальные отверстия нескольких из них гвоздями, лишив возможности вести огонь. Салатор заметил крах своего фронта и уже бился с противником во главе своей конницы, остановив молниеносное продвижение верхового врага. Артемир, горячо желая помочь своему отважному товарищу, призвал всю свою конницу для устранения отсечения и прорыва к отрядам Салатора. Всадники Равении и Саргии сошлись в ближнем бою. Конница Второй Армии также вступила в бой, и, мало-помалу, прорвавшегося противника остановили.
Не решаясь лично вступать в бой без необходимости, Артемир скакал по тылам своих конников, следя за схваткой и вовремя перекидывая силы в прогибающиеся строи. Хоть сарги и были остановлены, отбросить их назад сил не хватало, зато пехота Третьей Армии уже была сломлена и беспорядочно отступала. Остановились пехотинцы, лишь достигнув всадников противника, которые отделяли их от Салатора. Осознав полное окружение и отчленение от остального войска, бойцы вновь крепко схватились за оружие и начали яростно пробиваться к своему генералу. Но было уже поздно. Кольцо окружения всадников стискивалось все плотнее, организация окруженных становилась все жиже и тусклее. Некоторые бросили оружие и попытались сдаться, за что были наказаны смертью, принесенной беспощадным врагом.
Видя безнадежность салаторской пехоты, Артемир в исступлении приказал нескольким своим стрелковым полкам перетянуться с более-менее крепкой левофланговой обороны на поддержку правого фланга. Но даже этого оказалось мало, ибо сарги, почувствовав сокрушающую силу свою, перетягивали все больше и больше воинов именно туда, где эта сила наиболее действенна. Бедный заголовский генерал уже в поте лица бился с врагом, ибо его гвардия таяла с каждой минутой, и он все ближе и ближе отходил к горе, лишенный защиты. Замаячила опасность и для солдат в ущелье. Но, по изменчивой воле случая, спасительная новость пришла именно оттуда.