Алое сердце черной горы (СИ)

— Заряжай! — крик Датокила воспарил над барханом, превозмогая топот и шорох десятков ног идущих на штурм равенцев.
Призванные пушкари с фанатичным усердием стали исполнять приказ, засыпав в ствол орудия измельченный алый уголь, закатив ядро и как следует все это утрамбовав длинным шомполом. Потом один из безмолвных жрецов огня и металла передал Датокилу из своего наплечного мешка что-то вроде гвоздя с большой плоской шляпкой, а также молоточек и небольшую продолговатую трубку с расширенным цилиндриком на одном конце и открытую с другого.
— Это еще что? — недоуменно вопросил Артемир, уставившись на этот замысловатый набор.
— Это бесценный дар премудрого отшельника. Смотри! — Датокил аккуратно вставил трубку открытым концом в щель на стволе, предназначенную для запала. Расширенный цилиндр уперся в стенки щели и остался торчать прыщом снаружи. Поместив широкошляпный гвоздь острием прямо на верхушку цилиндра, Датокил с небольшим замахом стукнул молоточком по шляпке.
Артемир запоздало догадался, что будет дальше, поэтому не успел захлопнуть уши ладонями… Грянул громоподобный выстрел. Из дула пушки вырвался яркий огненный плевок; колеса лафета, как и все вокруг в глазах и ушах Претендента, пошатнулись, проверяя на прочность орудийный окоп. Самое забавное, с чего Артемир не мог удержать смешка, было то, что запальная трубка с цилиндром при стрельбе вырвалась на свободу. Подгоняемая пламенной вспышкой, она со звоном угодила Датокилу прямо в лоб.
— Маловата трубчонка оказалась… — раздосадовано пробурчал Датокил под смех Артемира, потирая подшибленную часть лица.
— И что ж, попали ли мы? — поинтересовался Артемир, вглядываясь сквозь слезы веселья в разгоревшуюся битву, уже проходящую за стенами фортиков. Следа их ядра не было нигде.
— Слишком высоко пустили, надо пристреляться. — мрачно ответил Датокил, пытаясь филигранно склонить орудие на толику вниз с помощью треугольной формы бруска, на котором покоилась казенная часть пушки.
Сделав таким образом еще пару выстрелов, «штаб при пушке» наконец начал эффективно поражать цели, им выбранные. Беспощадные металлические шары крошили стены, рикошетами от земли врывались в порядки обороняющихся саргов и разрывали их на куски, превращая солдат в расчлененную и кричащую кровавую помесь. Нестройный бас плюющегося огня вносил хаос в умы и души изнеженных меломанов Надзора. И вот, наконец, загадка остальных пушек и исчезновения братьев Паров, заданная Датокилом, решилась сама собой. Сначала Артемир не понял, откуда вдруг на спокойных просторах светлеющих под утро вод пролива Сатиса появилась жирная темная точка. А уж когда объект начал мигать ярким светом, Артемир вконец смешался. Но, как только в прибрежной полосе начали появляться, словно из ниоткуда, сильные всплески воды, Претедент озаренно смекнул: это же браться Пары на своем судне обстреливают берег из орудий! Собранное равенцами пушечное трио хоть и уступало по мощи многоголосому хору Надзора, но бесцеремонность его пения не давала талантам противника повысить голос.
Но сколь бы ни была неожиданной и шокирующей выходка равенцев, Надзор начал приходить в себя под градом ударов. Вот уже разрозненные солдаты построились в ряды и начали успешно держать оборону. Вот уже пушки саргов преподнесли свой весомый аргумент, раскидывая картечь и убивая ею смелых равенцев. Несколько батарей сарги развернули фронтом в сторону пролива и дали ответный залп в сторону Паров. Пушки на корабле доблестных братьев-плотников умолкли… Огонь саргийских стрелков на уцелевших фортиках из ружей, луков и арбалетов подавлял фланги восставших. Равенцы, не обладающие пока еще хорошей боевой дисциплиной, начали сминаться. Некоторые отряды дрогнули и сломались, побросав оружие и показав саргам свои сверкающие пятки. Силы равенцев, успевшие прорваться за стены фортиков, создали давку у проходов между ними, пытаясь просочиться обратно в надежде соединиться с основным войском. Ударная группа Раздавида и Хрграра, действующая в авангарде, оказалась в полном окружении.
 
— Мы проигрываем, Датокил! — услышав в своем голосе дрожь, Артемир пуще прежнего испугался.
— Еще не все резервы введены, есть шансы… Да где же они?.. — растерянным голосом то ли в ответ Артемиру, то ли просто рассуждая вслух, протянул Датокил.
— Раздавид и его отряд погибают! Наше войско тает! Нужно что-то делать! — Артемир в отчаянном крике сорвался на фальцет. Ответом на его вопль была лишь сосредоточенная тишина нахмуренного Датокила. Претендент понял, что настал его час… Час его торжества, или же смерти, слепой случай определит исход, ибо осталось полагаться лишь на него…
— За мной! — крикнул Артемир, обращаясь к небольшой группе хорошо вооруженных равенцев, которых Датокил назначил гвардией. — Мы идем биться насмерть!
— Постой, Артемир, ты еще нужен живым! — крик Датокила уже скрылся позади, за барханом, через который решительно перевалился Артемир, ведя за собой мрачных, но преданных гвардейцев.
С каждым шагом, приближающим Артемира к месту битвы, его сердце вытряхивало щепотку страха, вбирая освободившимся местом каплю храброго боевого волнения. Эти эмоциональные диффузии радовали Претендента, опасавшегося ранее, что в первые ратные минуты он обделает свои штаны… Вот он уже достиг последних рядов равенского войска, уже обретших оружие, вот он протискивается сквозь пропахшую потом и испражнениями толпу, которую он все еще считал боевой силой. «Может, умер я уже? Может, и нет меня здесь, в этом бою?. — так рассуждал Артемир, уши которого заложило от долгого бега, стрельбы и криков. — Ибо должен я испытывать страх за жизнь свою, коли есть она у меня». Но гул собственного подрагивающего дыхания в забитом слухе заверял Артемира в его проживании прямо здесь и сейчас.
— Эй, потомок Артов здесь! Он с нами!
— Он не бросил нас, он в бою!
— Умрем хоть бок о бок с благородным!
— А я не хочу умирать!
— А это вообще точно он?!.
Отовсюду до раскрывающихся ушей Артемира начали доноситься подобные выкрики, укрепляющие боевой дух ослабевшего равенского войска. Он исполнял свое предназначение! Отток воинов из застенок фортиков остановился, благодаря чему боевая группа Артемира смогла втиснуться в проход между полуразрушенной и разогревающейся от взошедшей Звезды каменной кладкой. Цель Артемира была видна: неровный строй передовых равенцев, прогибающийся под уверенным напором осмелевших солдат Надзора. Опасность пребывания здесь была уже осязаемой: стрелы, пули и картечь господствовали в воздухе, выхватывая повсеместно из толпы жизни людей, проявивших невнимательность, слабость, или же просто покинутых удачей.
— Раздавид! Хрграр! Где вы?! — едва расслышав свой крик в хаосе сражения, Артемир споткнулся о складки поваленной палатки-казармы Надзора, намотанной на брошенные в ближнем бою пики. И едва он смог восстановить равновесие, схватившись за руку одного из своих гвардейцев, его грубо пихнул какой-то шедший в противоположном направлении крупный боец. Грубо выругавшись, Артемир поднял озлобленный взгляд и открыл рот, дабы обложить оскорблениями отступающего с поля боя, но замер. То, что открылось его взору, затмило идущую своим чередом реальность. Пихнувшим его бойцом оказался Хрграр, израненный и блестящий от пота и крови. Но кровь была не только его и убитых им саргов… Он нес на своих руках обмякшее тело… Тело преданного друга и защитника, Раздавида… То, что он был мертв, не вызывало никаких сомнений: полуоткрытые и посмертно непредвзятые, облаченные в равнодушие глаза, распоротая и незащищенная шея, которая уже перестала кровоточить, безжизненно свисающая рука, выпустившая равенский клинок… Если раньше Артемир не испытал страха перед смертью, то теперь он его просто презрел, ибо он уже был убит. Убит пронзившим его горем.
Осознав, кто перед ним, Хрграр отошел к ближайшему укреплению, бережно прислонил к стене тело Раздавида и вернулся к Артемиру, с готовностью сжимая в руках внушительную боевую секиру и терпеливо взирая на него своим единственным глазом.