Алое сердце черной горы (СИ)

Первое, что отметил Артемир, было то, что звуки, которые он принял за игру своего расшалившегося воображения, усилились, едва он окутался затхлым мраком шахты. Идя след в след за Датокилом, который уверенно вел его по жутким и безжизненным улочкам рудника, Артемир уже мог уловить отдельные слова и определить, отколола ли кирка кусок породы, или же прошла вскользь. Ему стало понятно, что где то там, впереди, работают люди. И действительно, когда звуки уже начали отдаваться дрожью в стенах и насыпном полу, Артемир, очами привыкший ко тьме, различил в конце длинного коридора слабый, мерцающий свет от факела.
— Что там? — немного дрожащим от волнения голосом поинтересовался Артемир у Датокила.
— А разве ты еще не понял? — Артемир не видел лица Датокила, но по его голосу понял, что он хитро улыбается. — Мы делаем подкоп под первую линию обороны Надзора, используя этот зачахший и забытый саргами железный рудник.
— А… Ох! А почему ты раньше не сказал?! Это же гениальная идея! — восхищенно воскликнул Артемир, резко остановившись и оттого споткнувшись о неровность песчаного настила.
— Как я уже говорил, не было особой веры в то, что мы успеем к моменту, когда уже нельзя будет медлить. А вселять ложную надежду мне было без желания. Ну же, пойдем, осталась пара шагов! — Датокил подогнал все еще стоявшего Артемира.
Вновь заставив ноги работать, Артемир прошел за Датокилом еще минуты две-три, и они, преодолев небольшой заворот, наконец вышли к источнику потустороннего шума и мерцающих огней — группе равенских силачей, не щадя себя махающих кирками. Услышав, что кто-то пришел, некоторые отвлеклись, но, узнав вошедших, вернулись к труду. Рождаемые их ударами искры проживали свою яркую, но мимолетную жизнь под степенным покровительством мягкого огня факела, который, как казалось, вот-вот потухнет. Артемир через прищуренные от непривычки к свету глаза оглядел, что находятся они в большом округлом помещении, а шахтеры пробиваются под углом вперед и вверх, находясь на откосе. В помещении стоял невыносимый чад, и все присутствующие, даже Артемир и Датокил, были мокрыми от пота и тяжело, мучительно дышали. И пресловутый факел, воткнутый в щель на стене, также чувствовал нехватку воздуха, горя из последних сил.
— Эй, Артемир, Датокил, привет вам!
Знакомый голос, как мгновенно узнал Артемир, принадлежал Раздавиду, отделившемуся от шахтеров.
— Так ты здесь? — Артемир приветственно пожал покрытую мозолями и потом руку друга, огрубевшую даже более прежнего.
— Да, самые сильные, смелые и выносливые равенцы здесь! — гордо выпятив грудь, выкрикнул Раздавид, упершись руками в боки.
— Я же сказал вам, чтобы вы выставили дозорных! — Датокил вместо приветствия влепил здоровяку замечание.
— Да на кой такой прок нам эти дозорные? Только нужные руки отвлекают от работы. — простодушно возразил Раздавид, пренебрежительно махнув рукой. — Если Надзор заметит нас здесь, все едино будет — смерть.
Датокил неодобрительно покачал головой, но препираться далее не стал, не видя в этом особого смысла.
Пока Датокил говорил с Раздавидом, Артемир поприветствовал еще и Хрграра, который, разумеется, присутствовал здесь же.
— Ладно, Артемир, пойдем же, не будем отвлекать их на столь важном завершающем этапе. — Датокил похлопал Артемира по руке, и они нырнули во мрак, из которого прибыли, а шахтеры вернулись к своему делу, будто бы ничто их и не отвлекало.
— Значит, пустим всех наших через подкоп? — Артемир и Датокил уже шли обратно скрытными путями через заброшенные околотки, лишенные не особо бдительного внимания Надзора.
— Не всех. — Датокил отвечал на вопрос Артемира, наморщив лицо от удушающей жары. — Под землей пойдут самые крепкие и боеспособные. Они займут основные силы Надзора, пока мы будем преодолевать наземный путь. Жаль, что не удастся прогрызться прямо к их палаткам — нас вымоет из земли морская вода, пропитавшая побережье…
— Да полно, подкоп и так выходит почти под стены фортиков Надзора! То-то они обмочатся, когда мы хлынем на них из-под земли, словно раскаленный гейзер… — с особым злорадством прошипел Артемир.
 
— Несомненно! — поддержал Претендента Датокил. — Теперь осталось не ослепнуть от ярости и не наделать бед в самом зените наших усилий. Надежно укрепить стены и потолок хода, правильно закрепить бочки с алым углем на откосе и грамотно взорвать их. А не то-о… — Датокил замолчал, не желая развивать тему возможного провала.
— Подрыв шахты… А мы не ищем новых путей, а? — шутливо спросил Артемир, для которого возможные плоды этого древа уже затмили печаль предыдущего опыта их выращивания.
— Зачем же выдумывать лук, если у нас есть ружье? — в таком же шутливом оттенке ответил Датокил, ухмыльнувшись своим словам.
* * *
Осознание скорого выступления как ничто иное подстегнуло равенцев, осведомленных о грядущих событиях, ускорить их приход. Кузнецы ковали больше мечей и наконечников копий, немногих элементов доспеха и кольчуги. Будущие стрелки с удвоенным усердием совершенствовали навыки стрельбы из луков и арбалетов, саргийских ружей, с легкостью переделанных под использование чудо-смеси Октавиуса Мария(изворотливый Салатор побил рекорд прежних комендантов по количеству «списанных» боевых средств). Воины ближнего боя не жалели сил и пота, воспитывали в себе справедливый боевой яр. Не было лишь у зарождающейся новой армии Равении конницы, да и из пушек лишь три орудия, невероятным чудом стащенные из складов Надзора. Правда, боевых коней не было и у здешних саргов… Единственной чашей с отрезвляющим льдом, затушившей горящие сердца, стала горестная новость о гибели юного Вадупара, сопровождавшего братьев в морском походе до острова Мария. Бедолага стал жертвой укуса ядовитой ползущей твари, сок которой мучительно убил его спустя пару часов… Скорбящие братья только и успели, что наскоро соблюсти древнюю традицию погребального костра, после которой распылили прах по морю, которое так любил Вадупар… Даже солдаты Надзора, словно проникнувшись всеохватывающим духом печали, сократили до минимума все свои патрули. Многие Персты коменданта позабыли о своих злополучных списках, во многом благодаря тому же Салатору… В общем, повсеместно на Гунтале воцарилась давящая тишина, предвещавшая великую бурю.
  
Глава XI
 
— …Поднимайся, вставай же, Артемир!
Откуда-то издалека, гулким голосом до Артемира донеслись призывы Датокила. «Да что же это?! — в сонном недовольстве подумал Претендент. — Неужто так часто будет он меня так тормошить?!».
— Салатора бросили в темницу, местные капитаны захватили власть и готовятся прочесать нас против шерсти, нужно действовать без промедления!
Волна страха и тревоги прокатилась по телу Артемира, опередив волну пробуждения. Претендент резко подорвался со своего настила, который под его ногами заскользил по песку и покачнул несловчившего равенца. Широко распахнувшиеся веки стремились еще больше оголить очи, будто бы им не хватало обзора, руки задрожали. Вся бунтующая буря эмоций, испытываемых Артемиром, вылилась в слова:
— А что же теперь?..
Тень крайнего раздражения мельком пробежала по взволнованному лицу Датокила, который тут же взял себя под контроль, более спокойным тоном ответив на нелепый, абстрактный вопрос взъерошенного Артемира:
— Придется атаковать этой ночью, собрав воедино все и всех, что у нас есть. И благодарить нерасторопность самообезглавленного Надзора, новые лидеры которого решили лениво разворачиваться лишь завтра-послезавтра. — с легким сомнением в голосе Датокил тихо добавил. — Во всяком случае, если верить бежавшим телохранителям Салатора…
Весь день пролетел для Артемира в нервозном угаре. Все его дела по подготовке выступления свелись к выполнению указаний деловитого Датокила, отчего у Претендента все более горьким привкусом ощущалась собственная бесполезность. Он справедливо ощущал себя лишь красивым знаменем в руках Датокила, за которым равенцам хочется устремиться во все страхи и ужасы, что их ждут. Должны ждать… «Что ж, ну и пусть! — думал он, истекая потом во время бега до кузницы, хозяин которой присягнул на верность восстанию. — Будет мне в этом повод тянуться к лидерству, учиться вести за собой не только как красивая тряпка, но как защитник и правитель, мудрый полководец… Я этого добьюсь, или отрекусь от своего происхождения, как недостойный оного…».