Лояльный мужчина (ЛП)

Она тут же кивнула.
Я выдохнула с облегчением.
Митч подошел к моей двери, открыл ее, но не вошел. Он остановился, и его глаза скользнули по мне, вместе с протянутой рукой.
Я подошла к нему вплотную, Эльвира стояла у меня за спиной, и когда я подошла к нему, и протянула ему руку. Он сомкнул пальцы на моей руке, и мы вошли внутрь, Эльвира следовала за нами, а Трио Близнецов Одни Неприятности замыкали наше шествие.
Рука Митча стиснула мою, и он тихо приказал:
— Зажги свет, дорогая, а затем сразу же ко мне.
Я посмотрела на него снизу вверх, кивнула и быстро прошлась по комнате, включая лампы по обе стороны дивана. Митч встал в шести футах от двери, уперев руки в бока. Эльвира подошла и села на барный стул у бара, спиной к стойке, лицом ко всем. Именно тогда я заметила, что ее обтягивающее платье было довольно эффектным, и если я смогу пережить эту разборку без психического срыва, то поинтересуюсь у нее, где она его купила. Мама, тетя Луламей и Джез стояли у двери с удивлением разглядывая мою квартиру.
Я их прекрасно понимала. Серьезно, Пенни проделала отличную работу. Моя квартира выглядела просто потрясающе.
Выражение лица Джез сменилось безразличием, когда она перевела взгляд на Митча. Ей было наплевать на все происходящее, и я про себя задалась вопросом, что она вообще тут делает. Она показалась мне не столько участником разборки, сколько простым наблюдателем.
Когда я подошла к Митчу, взгляд мамы и тети Луламей обратился ко мне, и выражение их лиц сменилось презрением.
— Кто она такая? — Спросила Джез, кивнув в сторону Эльвиры, но мама опередила ее, и то, что сказала моя мать было важнее, по крайней мере, по мнению Митча.
— Я знала, всегда знала. — Она протянула руку, указывая на мою квартиру. — Распутница, маленькая дразнилка всегда задирала нос, думая, что ты лучше всех, думая, что ты та, кем не являешься.
Очевидно, она говорила это обо мне.
И, совершенно очевидно, повисшая гроза в комнате стала более удушливой, атмосфера стала густой, как клейстер, и так уже серьезно разозлившийся Митч разозлился еще больше.
Намного больше.
— По поводу этого, вы обращаетесь только ко мне. Вы не обращаетесь к Маре, — отрезал он, приказав, и мама посмотрела на него.
— И зачем мне это делать? — тут же вставила она.
— Потому что ты стоишь и думаешь, что у тебя есть преимущество, когда у тебя нет ничего, и, если ты быстро не изменишь свое поведение и не сделаешь все правильно, я обрушу на тебя, твою сестру и сына твоей сестры целый мир боли. И часть под словом «правильно» заключается в том, что ты не проявляешь неуважения к моей женщине или ко мне, — ответил Митч, одна его рука осталась на моем бедре, а другая скользнула вокруг моей талии и притянула меня ближе.
— Это что, угроза? — спросила тетя Луламей.
— Нет, — ответил Митч.
— Высокий и могучий коп, ты думаешь, что закон на твоей стороне, — заявила мама, скривив губы. — Но у нас имеется адвокат, у Луламэ, Джез и меня. И он говорит, что система любит помещать детей к кровным родственникам, чем ближе родственники, тем лучше. Не к какой-нибудь двоюродной сестре, а к маме и бабушке. А Джез как раз готова переехать в трейлер поближе ко мне и Луламэй, чтобы у этих детей была настоящая семья, которая будет заботиться и следить за ними, чтобы они получали все то, что им необходимо.
После ее слов, ее лицо изменилось, и я поняла, что оно изменилось. Я поняла, потому что часто видела изменения в выражении ее лица в своей жизни. И я знала, что предвещали эти изменения в выражении ее лица — очередной какой-нибудь ужасный, гадкий поступок.
И я оказалась права, потому что она продолжала:
— И Джез не просто так приехала сюда, будучи мамой Билле, мы счастливы забрать девочку. Ты можешь оставить себе мальчика.
Мое сердце сжалось с такой силой, что я испугалась, что оно разорвется, рука Митча судорожно сжалась на моей талии.
Они наняли адвоката.
И они были счастливы разделить детей.
Они наняли адвоката, и они хотели разделить детей.
— Я вижу, что ты не такая уж умная. А просто глупая, — тихо ответил Митч, не сводя глаз с мамы.
 
— У меня есть адвокат, который думает иначе, — парировала тетя Луламэй.
— Нет, — ответил Митч, пристально глядя на Луламэй. — У вас есть адвокат, который с радостью возьмет у вас деньги за это дело, которое, он в этом больше, чем уверен, никогда не выиграет.
Мама отрицательно покачала головой.
— Вот видишь, ты не слишком умен. Разве ты не понимаешь? Мы предлагаем вам сделку. Мы забираем девочку. Если тебе нужен мальчик, оставь его себе. Все счастливы.
Девочка.
Мальчик.
Почему же она не может назвать их по именам Билли и Билле?
Мне стало трудно дышать.
— Ты не заберешь с собой Билле, — заявил Митч.
— Джез — ее мать, — заявила тетя Луламей. — И мой сын выбрал с кем он хочет, чтобы росла его дочь, и он выбрал Джез, Мелбу и меня.
— Билл не имеет права на выбор, — парировал Митч.
Именно тогда выражение лица тети Луламей из уродливого превратилось просто в отвратительное.
И в ее взгляде появилось что-то такое, я поняла по выражению ее глаз. Она берегла свой козырь и собиралась его разыграть.
Я напряглась, а она начала.
— Он и не выбирал, когда ему предъявили обвинения. Теперь он выбрал после разговора с окружным прокурором и даст показания в обмен на сделку со следствием, — глаза тети Луламэй горели огнем, я совсем перестала дышать и почувствовала, как тело Митча напряглось.
Мама улыбнулась так, что я вцепилась с силой в рубашку Митча на спине.
— И у него есть кое-что очень хорошее. Настолько хорошая информация, что они готовы уступить всем его требованиям. И одно из этих требований — он назовет человека, у кого должны воспитываться его дети. И если у тебя есть здравый смысл, то соглашайся. Ты можешь оставить себе мальчика, а девочку мы заберем себе, — заявила она.
Я поняла, что Митч собирается ответить, но я не дала ему такой возможности.
Не дала, потому что в мгновение ока, длившееся одну наносекунду, я вдруг все поняла.
Джез было совершенно наплевать на Билле. Неизвестно на самом деле она собиралась переехать в трейлер поближе к ним или нет, она пришла сюда, потому что они ей что-то пообещали. Что именно, я понятия не имела. Но что бы она ни получила, ей нужна была ее дочь.
И я понятия не имела, как мама и тетя Луламэй собрались заплатить адвокату. У них не было денег, и у Билла тоже. Скорее всего они пообещали ему заплатить, уговаривая какого-то чертового адвоката, чтобы он взял их дело, я также поняла, что как только адвокат вникнет в это дело, то радость и блеск с моей матери и тети слетит тут же.
И во всем штате нельзя было найти судью, который забрал бы двух детей у женщины с отличным домом, имевшей постоянный доход, еду, одежду и хороших людей, которые окружали ее в жизни, и отправил бы детей жить в трейлер с женщинами, которые ни раз попадали в полицию.
И Билл это тоже знал.
Но ему было насрать.
Он просто хотел поиздеваться надо мной. Возможно, и над Митчем тоже. Но в большей степени надо мной.
И он для этого использовал своих детей.
И когда я все это поняла и осознала о том, что происходит прямо сейчас в моей квартире и не только в моей квартире. Я вдруг отчетливо поняла то, что мне постоянно говорил Митч, что люди, которые хорошо меня знали, и кому я была не безразлична, лучше меня говорили обо мне.
Я не была Двойкой с Половиной. Я не вела себя, как моя мать, не разговаривала, как тетя, я никогда никому не угрожала, как они, мне и в голову бы такое не пришло. Я бы никогда, даже за миллион лет, не сделала бы ничего подобного.
Потому что это было не мое.
И никогда моим не было.
Поэтому я и ответила первое, что пришло мне в голову, когда я все это поняла.
— Убирайтесь из моего дома, — тихо заявила я, и все взгляды обратились ко мне.
— Что?! — Воскликнула мама.