Порочные (СИ)

В итоге меня перевернули, подложили под живот подушку, чуть приподняли бедра и сдернули трусики так, что послышался треск ткани.
Боже… Пока мужчина снимал с себя остатки одежды, я молилась. Молилась Богу. Впервые в жизни. Я знала, каким бы сейчас сильным желанием не было… Все равно будет больно. Я знала этого и боялась. И поэтому мое желание стало угасать, как потухший костер. Сжала в руках простынь, приказала себе расслабиться. Иногда получалось. Почувствовала его большие ладони на своих ягодицах. Он ласково провел ладонью по ним, коснулся позвоночника. Затем протянул руку к тумбочке, стоящей возле постели, и достал какой-то флакончик.
— Я догадывался, что так будет, — проговорил мужчина, и промежности коснулся его холодный палец. Он что-то размазал по половым губам, прямо возле входа. И вскоре пальцы заменил его член. Только я почувствовала, что он начинает входить, сразу же резко попыталась вскочить, но он надавил мне ладонью на спину.
И все-таки, нужно отдать Андрею должное — он сделал мой первый секс не таким болезненным, как я ожидала. Мужчина входил осторожно и останавливался каждый раз, когда я вскрикивала. А когда девственная плева была разорвана, Андрей наклонился и стал шептать какие-то нежные глупости мне на ушко. И это отвлекало. Он губами собрал слезинки с моего лица. Подождал, пока мое тело перестанет дрожать от боли. Только потом стал двигаться, быстро наращивая темп. Каждый толчок отдавался болезненными ощущениями внизу живота. Пришло укусить себя за руку, сдерживая крики. Но внутри еще где-то теплились отголоски желания…
Сколько это длилось… Казалось вечность. Но на самом деле, уже после признался мне мужчина, он рассчитывал на короткий односторонний секс. С удовольствием только с его стороны. И длилось это действительно недолго. Я словно впала в прострацию в тот момент, отстранилась от боли. Поэтому очнулась, когда почувствовала, как он кончает в меня.
После мы еще час лежали на постели. Андрей уложил меня на свою широкую грудь и принялся перебирать мои волосы. А я лежала на нем, прислушивалась к его сердцебиению, чувствуя, как его сперма вытекает из меня. Но мы не могли себе позволить целый день лежать в постели. В комнату заглянул Игорь, а Андрей сразу же укрыл меня одеялом, поэтому после его ухода пришлось встать и идти знакомиться с хозяйкой этого дома.
Знакомиться с новой жизнью.
Андрей вручил мне еще одну свою футболку, которая доходила мне до колен. Затем, заправив, постель оставил меня в комнате одну, сказав, что скоро придет. А я тем временем решила оглядеться, куда же все-таки поселил меня мужчина. Это была небольшая комната. Здесь было огромное окно со светлыми шторами. Кровать возле стены, на которой висел темно-красный ковер, его я заметила еще утром. На полу толстый, но довольно-таки старый палас болотного цвета. Опустила на него ногу и встала. Но сразу же поморщилась, почувствовав сильную боль внизу живота и между ног. От этого в глазах резко потемнело, а голова закружилась. Чертыхнувшись, я оперлась рукой о стол, для поддержки.
— Я же сказал тебе сидеть на месте, идиотка, — неожиданно раздавшийся голос заставил вздрогнуть. Андрей обхватил меня одной рукой за талию и, развернув к себе лицом, второй рукой схватил меня за подбородок. Я еще крепче зажмурилась, чтобы не видеть его лица. Мне и так стало лишь хуже, едва я вновь почувствовала его руки на своем теле. И тошно от самой себя, когда я вспомнила, как текла на его пальцы. По телу прошлась нервная дрожь, а в памяти возникли воспоминания, как он брал меня… Наверняка, на моем теле остались следы такой «любви»…
— Посмотри на меня, Васечка… — прошептал он мне на ухо, чуть касаясь его губами. Господи, почему он такой?! В одно мгновение он нежный и ласковый, но вдруг может превратиться в грубого и жестокого. И сейчас… что это было?! Зачем он назвал меня так ласково? Его слова не соответствуют его действиям. Но может… Стоит попытаться достучаться до него сейчас, пока он в адекватном состоянии? И вообще, почему он похитил меня? Как узнал мое имя? У меня действительно складывалось впечатление, что он знал меня задолго до нашей роковой встречи…
 
— Андрей, — прошептала я, поборов себя и открыв глаза. Я старалась не отводить взгляд. И это у меня получалось. Хотя, в душе я хотела завизжать, вырваться, ударить и бежать, бежать, бежать… А потом спрятаться, чтобы он никогда меня не нашел. — Отпусти меня.
Его рука медленно поползла с подбородка на шею. Неожиданно его пальцы сжали горло, заставляя хрипло вскрикнуть и еще шире раскрыть глаза. Я испуганно вцепилась в его запястье. Андрей выпрямился. И стал еще выше, еще шире. Я вынуждена была встать на цыпочки, чтобы хоть как-то дышать. Именно теперь мне стало страшно. Сейчас я, наконец-то, осознала, где я и кто рядом со мной находится. Сейчас поняла. Почему-то не тогда, когда он только похитил меня. А именно сейчас, в данный момент, когда он действительно проявил себя. Снял маску равнодушного. Его глаза, казалось, потемнели, он сжал челюсти, а его шрам стал выглядеть еще ужаснее. Он был зол, нет, он был в ярости. Всего одно мое предложение, одна моя просьба смогла его вывести из себя. Даже, когда я сопротивлялась, он не злился настолько сильно.
— Отпустить? — тихо спросил Андрей, приподняв одну бровь. Его голос звучал спокойно, но меня еще больше затрясло. Я начала плакать, пыталась что-то прошептать ему в ответ, но с губ так и не сорвалось ни слова. Так страшно мне еще не было ни разу в жизни. Я стала отрицательно качать головой. Если это цена моей свободы, то нет. Я не хочу испытывать еще большей боли.
Андрей молчал, никак не реагировал. Лишь смотрел неотрывно. Это пугало. Пугало даже сильнее, чем его физическая сила. Я слаба. Я не могла не бороться с ним, ни драться, ни постоять за себя, ни защититься от него. Он чувствовал свое превосходство. Но никогда он не проявлял это через хвастовство или, чтобы унизить меня намеренно, дабы потешить свое эго. Я сопротивлялась, плакала, но все равно делала, как он хотел. В основном это касалось еды, одежды, моей безопасности. Бывало, что он уезжал в город, оставляя меня одну с Ларисой, и вначале я пыталась сбежать. За что и наказывал меня Андрей. Он не лишал меня чего-то, нет, конечно. Я могу смело заявить, что у меня было все, что я хотела. Кроме свободы, разумеется. А наказывал он меня тем, что мог дать ладошкой пару раз по заднице — если проступок не слишком серьезный, а бывало и в угол ставил. Да-да. Как маленькую девочку. Заставлял повторять одну и ту же фразу: «Я больше не буду так делать». И со временем я и вправду перестала ослушиваться его. Ведь, иногда все его предостережения оказывались верными. Да даже не иногда, а в основном. Он взрослый мужик, который повидал не мало, он мог здраво оценивать окружающую обстановку. С ним я чувствовала маленькой, невинной и защищенной. Защищенной от мира, но не от него.
После некоторого времени, проведенного вместе, я стала понимать, что он хочет и когда. Стала хитрить. Говорить нужные слова, чтобы успокоить. Хотя, он прекрасно знал, что я делаю все это специально. Но ничего не имел против. Как-то он произнес то, что надолго врезалось в мою память: «Мне плевать, что ты будешь делать, что говорить. Просто я хочу, чтобы ты была рядом. Со мной».
В доме, в котором мы теперь жили, было два этажа. Несколько комнат и две ванны располагались именно на втором этаже. На первом же располагалась большая кухня, которая примыкала к довольно-таки уютной гостиной. В основном в дизайне дома преобладали теплые оттенки. Мне бы даже здесь понравилось, если бы не обстоятельства, при которых я оказалась здесь. Андрей, держа меня за руку, спустился вниз, при этом постоянно недовольно глядя на мои голые ноги. Футболка, которую выдал мне мужчина, достигала колен, но его это все равно не устраивало. Но мне было плевать. Мне просто хотелось, чтобы он прекратил касаться меня. Но руку даже не пыталась вырвать — боялась. Боялась до дрожи в коленях, до помутнения в глазах, до сбившегося дыхания. Боялась. Так сильно боялась, что не могла контролировать свои чувства, эмоции. Меня разрывало изнутри. Сердце каждый раз рвалось на части, стоило ему просто взглянуть на меня. А когда он касался меня, когда заставлял ложиться с ним в постель, я каждый раз все больше и больше теряла частички себя прежней. Но только он мог меня защитить в этом доме. Только он. И все. Да даже не только в этом доме, а во всем мире только этот мужчина стал моей защитой.