Наследие (СИ)

— Всем приготовиться, — отдал команду Герман, когда выступающий бушприт парусника вплотную приблизился к туману.
Вновь, как и в первый раз, на корабль опустился вязкий туман: в двух метрах человека не было видно. Крепко сжимая штурвал в руках, Тиландер ждал, уверенный, что пара секунд, и «Катти Сарк» вынырнет из тумана. Но проходили секунды, даже пара десятков секунд — вокруг стояла непроглядная молочная мгла.
— Ха! — голос Санчо прокатился по кораблю, заставив Тиландера вздрогнуть.
Не успел он заглохнуть, как впереди посветлело, а через пару секунд парусник оказался в чистом море с удивительно свежим воздухом. Над головой сияло солнце, посылая живительные лучи. Проклятых летающих тварей, как и осьминога, не видно. Но море кишело рыбой — при прозрачности вод океана видимость идеальна. Огромные косяки рыб сновали совсем недалеко, свежий ветерок трепетал бороду и локоны Тиландера. Ещё до армии, он любил носить длинные, до плеч, волосы, за что отец его несколько раз порол ремнем.
— Герман, ты вообще сильно помолодел, — голос Лайтфута изменился: перед Германом стоял молодой парнишка, даже при их первой встрече во время войны за Гуадалканал Уильям выглядел старше. Помолодели все — растерянные лучники и матросы, скинувшие десяток лет, шарахались друг от друга. Единственными, кого не коснулись изменения, оказались Мал и Урр. Но больше всех, наверное, изменился Санчо — ушел его большой живот, а сам он выглядел лет на шестнадцать.
— Герман, что с нами происходит? — Голос Лайтфута сломался, он растерянно ощупывал себя руками, словно не веря, что это происходит на самом деле.
Тиландер и сам хотел бы знать, но ограничился коротким ответом:
— Нам дали вторую молодость. Если кого не устраивает — садитесь в лодку и плывите обратно в туман.
Желающих не нашлось: ветер надул паруса, и судно резво поплыло в восточном направлении. "Оба раза попутный ветер", — успел подумать Тиландер, как паруса безжизненно повисли. «Накаркал штиль», — родилась вторая мысль: поверхность моря успокоилась и стала ровной, как стекло. Впрочем, штиль не затянулся — через пару часов с севера потянуло ветерком. Пользуясь боковым ветром, «Катти Сарк» давала около четырех узлов. Три дня скорость держалась на этом уровне под несильным северным ветром.
Утром четвертого дня корабль попал в шторм, относивший их к югу.
Два дня «Катти Сарк» трепал шторм, сорвавший стакселя с фок-мачты. Только тогда шторм прекратился, задул свежий ветер. Парусник с честью вынес выпавшее на его долю испытание, чего не скажешь о лучниках. Половина из них слегла с морской болезнью, а двоих смыло за борт….
Помолодевший Бер и Санчо казались ровесниками Мала, а Лайтфут вообще превратился в парнишку. Эта троица постоянно лазила по вантам и шкотам, выводя Тиландера из себя этими ребячествами.
Обратный путь казался длиннее: компас на корабле разбило во время шторма, Герману приходилось ориентироваться по солнцу и звездам. Но секстант, надежно спрятанный в рундуке в его каюте, остался цел.
И исходу четвертой недели во время солнечного дня Тиландер определил ориентировочные координаты. Как он и боялся, «Катти Сарк» снесло к югу.
— Нас отнесло к югу, чуть ли не до экватора, — констатировал капитан парусника, закончив вычисления.
— Что будем делать, менять курс? — Лайтфут впервые заговорил серьезно.
— Нет, я не смогу точно вычислить курс на Гибралтар. Дойдем до Африки и будем плыть на север — так мы не промахнемся мимо пролива.
Африканский берег показался спустя два дня: питьевая вода и продукты были на исходе, Тиландер принял решение пристать к берегу и пополнить запасы. На корабле царило оживление. Истосковавшиеся по суше люди мечтали ощутить под ногами твердую землю вместо ходившей ходуном палубы. Только Санчо остался недоволен решением сойти на берег, угрюмо смотря в сторону севера.
— Мы только наберем воды и убьем пару животных, — попробовал его успокоить Бер, перелезая через борт.
Увидев африканский берег, Бер почувствовал, как заколотилось его сердце. Это был зов крови, хотя этот факт сам Бер не осознавал. Но он отчетливо помнил желтоватый цвет земли и густую растительность, высокую, в человеческий рост, траву, что росла на его родной стоянки у Большого Озера. Растительность на земле, куда высадились Бер, Тиландер и остальные, сильно отличалась от привычной им по прежней жизни. Огромное количество птиц вспорхнуло с кустов по мере приближения людей. Чуть поодаль паслось стадо антилоп с изогнутыми рогами: животные оказались пугливыми и не подпустили людей, сорвавшись с места. Небольшая речушка несла свои воды к морю, одна ее сторона — пологая, и берег был истоптан следами животных.
 
Люди наслаждались, припав к чистой воде. Содержимое бочек на корабле приобрело затхлый вкус, пить было сущим наказанием.
— Набирайте воду, — приказал Тиландер, скидывая рубаху, чтобы искупаться.
Эта же мысль пришла в голову и одному из лучников, уже вошедшему в воду по пояс. Тиландер только собирался крикнуть, чтобы он не заходил глубоко, как воина утянуло под воду. С шумом, проворачиваясь вокруг своей оси, мелькнуло белое брюхо огромного крокодила, а вода окрасилась в красный цвет. Несчастный воин лишь единожды показался над водой, но всё равно был незамедлительно утянут на середину реки, откуда пару секунд всплывали пузыри.
— Уходим, не будем здесь задерживаться, — распорядился Тиландер, вспоминая байки из своего детства про опасную Африку.
Второй раз они пристали к берегу через двое суток: в этот раз им повезло. Стадо буйволов с широко расставленными рогами поймали врасплох, подкравшись с подветренной стороны. Четыре убитых буйвола разделали с максимальной скоростью, отгоняя назойливых и бесстрашных гиен. Даже несколько костров не отпугивали этих тварей, умудрявшихся отхватывать куски мяса прямо под носом у людей.
Гибралтар увидели издали: течение само несло «Катти Сарк» в Средиземное море.
Знакомые места команда парусника встретила восторженными криками. Санчо, весь атлантический переход проявлявший спокойствие, стал оживленным. То и дело подходя к Тиландеру, он напоминал: «Макш».
Следуя вдоль восточного побережья континента, Тиландер заметил пару поселений на берегу моря, коих не помнил прежде. Отнеся этот факт к своей невнимательности, продолжал путь, надеясь через несколько дней достигнуть Макселя. Даже с расстояния в пару километров Тиландер не мог не заметить, как разросся Портбоу за время его отсутствия. Спустя три часа, как Портбоу скрылся за кормой, Санчо подскочил к нему, крепко сжав его правую руку:
— Туда! — палец неандертальца показывал на безлюдный берег.
— Ты хочешь, чтобы мы высадились здесь? Но до Макселя ещё сутки ходу, — попробовал урезонить молодого гиганта Тиландер.
— Туда, — категорично повторил Санчо: Герман почувствовал, как под рукой неандертальца немеет его предплечье.
— Хорошо, Санчо, сейчас высадимся, — заверил он парня, меняя курс, одновременно отдавая команду убрать паруса с бизань и грот-мачт.
Подойти к берегу вплотную не удалось из-за большой осадки парусника: последние сто метров предстояло преодолеть на лодках. Высаживаться хотели все, но корабль нельзя было оставлять без охраны. На «Катти Сарк» остался старший помощник Тиландера Урс вместе с командой из двадцати матросов и десятком лучников. Вооруженные пулеметами Тиландер и Лайтфут вместе с Санчо, Бером и сыновьями Макса, плыли в первой шлюпке. Шлюпкам пришлось сделать три рейса, прежде чем весь корпус спасателей оказался на берегу.
— Теперь куда? — выхватив катану, Мал впервые нарушил молчание. Санчо уверенно пошел вперед, углубляясь в заросли.
Отряд двигался строго на запад. По дороге попалась накатанная телегами колея проселочной дороги, ведущая к одному из фортов, построенным Тиландером. Санчо не колеблясь пересек дорогу. Продолжая движение на запад, с каждым пройденным километров неандерталец ускорялся, словно боялся опоздать. Не отставая от него, практически рядом бежали Бер, Мал и Урр, сильно выросший за время путешествия. Тиландер и Лайтфут, с тяжелым пулеметом в руках, постепенно смешались к середине колонны.