Универсальный доктор. Билет на выживание (СИ)
Покрепче сжав руку Кьета, я резко сменила направление. Теперь каждый метр, отдаляющий нас от берега, прибавлял микроскопический шанс на выживание.
Идти было трудно. Успевшая размягчиться земля засасывала ноги, замедляя наше и без того медленное передвижение. Окончательно выбившегося из сил Кьета пришлось нести на руках, и из-за дополнительного груза силы начала терять уже я. Несколько раз меня пытались остановить с просьбой о помощи, но я отмахивалась от людей, словно от назойливых мух. Надежда найти Мальи до прихода второй волны таяла с каждым мгновением. Вода была уже совсем близко.
Казалось, надвигающаяся серая стена закрыла собой полнеба. Сколько метров? Пятнадцать? Двадцать? В высоте волна могла поспорить с высоким домом. Замечавшие надвигающуюся опасность люди кричали и молили свыше о пощаде. Напрасно, в этот раз небеса оставались глухи.
Мы не дошли до сохранившейся полосы джунглей совсем немного, когда волна настигла нас. Деревья не были в состоянии помочь, напротив, вони могли навредить, однако пустое пространство страшило больше. Последние несколько секунд, я не решалась обернуться, страшась увидеть неизбежное. На плечи навалился страшный груз, когда меня уже второй раз за день сбило с ног и оторвало от земли. Мое тело било о стволы пальм, оставляя на коже болезненные ссадины и кровоточащие раны на месте содранной кожи.
Позвоночник трещал под неподъемным весом взбесившегося моря. Я зажмурилась, опасаясь, что во всей этой круговерти потеряю глаза. Многочисленные щепки иглами драли кожу.
Кажется, на этот раз сознание на некоторое время покинуло меня, поскольку тот момент, как мои руки расцепились, и я снова потеряла Кьета, напрочь стерлось из памяти. Все безнадежно.
Глава 10. В воде следов не отыскать
Соленая вода держала меня, словно мягкая перина. Ноги покоились в ее толще, а расслабленная спина каталась на едва заметных волнах. Я открыла глаза. Они тут же защипали, когда на роговицу с ресниц стекла соленая вода с песчинками. Лицо почти успело высохнуть, и на коже чувствовалась натянутость. Значит, я пробыла без сознания довольно долго.
Мир было не узнать. Если после первой волны еще хоть что-то сохранилось, теперь от прибрежной линии не осталось ничего. Я бы не взялась сказать наверняка, где раньше было море, а где — все остальное. Среди плавучего мусора лишь изредка показывались верхушки чудом сохранившихся редких пальм. Вода простиралась на сотни метров во все стороны, лишь вдалеке по правую руку виднелась полоса из остатков уничтоженной цивилизации.
Чтобы сохранить силы, я не стала переворачиваться на живот, решив плыть на спине и отталкиваясь от воды лишь руками. Система снова молчала, и это не могло не радовать. Значит, я все еще в игре. Никакого движения на поверхности воды, никаких звуков. Если в живых кто-то и остался, их следует искать среди гор мусора. В воде следов не остается, под водой не спрячешься. Ищи не ищи, а раз никого не видно, значит, и живых нет.
Когда голова уткнулась во что-то твердое, я, наконец, решила перевернуться. Деревянные доски попадались все чаще. Еще несколько метров, и можно попытаться выбраться на сушу. Ноги уже касались дна, но уровень воды пока что понижаться не собирался.
Над головой пролетел вертолет. Спасательная операция все-таки началась. Возможно, люди, сидящие в металлической птице, и заметили меня, но виду не показали. Не снижая скорости, вертолет ушел к горизонту.
Я повернула голову, услышав тихий стон неподалеку. Бедолага, переживший первую волну, не смог повторить свой успех. Стонущий мужчина оказался нанизан на обломанный тонкий ствол дерева, словно бабочка на иглу. Он не шевелился. Тело мужчины доживало последние мгновения, а его дух был уже где-то далеко, покинув слабую, вращающую обезумевшими белесыми глазами оболочку. Других живых поблизости не было.
Солнце переползло через зенит и стремительно уходило к горизонту, а я все еще шла по грудь в воде, не встречая на своем пути никого и ничего, кроме бесконечного плавучего мусора.
С заходом солнца стало холодать, к тому же мне нестерпимо хотелось пить. Находиться в воде и не иметь возможности вволю заполнить ею свой желудок — та еще пытка. Но на этот раз инженеры все-таки сжалились надо мной.
Хоть уже практически стемнело, мне удалось заметить проплывающую мимо ополовиненную бутылку с газировкой. Трясущимися руками я отвинтила пробку и с жадностью припала к горлышку. Колючая жидкость ударила в нос, заставив поморщиться, но, пожалуй, вкуснее я ничего в жизни не пила. Газировка кончилась очень быстро. Сладкая вода плохо утолила жажду, но это было лучше, чем ничего. Теперь следовало позаботиться о ночлеге. Провести ночь в стремительно остывающей воде стало бы верхом глупости.
Сорванная с петель дверь с трудом смогла заменить полноценный плот, но альтернативы не находилось, волна перемолом все более-менее крупные плавучие обломки хлама. Вскарабкаться на дверь оказалось не так-то просто. Строптивый кусок дерева норовил перевернуться или вовсе упорхнуть из рук. Кое-как мне все же удалось поместить на дверь свое тело. Под приличным весом она просела, и на ее поверхность сразу же натекла широка мутная лужа. О надежде полностью просохнуть пришлось забыть.
Выдрав застрявшую в мягкой земле деревянную жердь, я смогла направить импровизированный плот, отталкиваясь от дна, в нужном направлении. Вскоре густые заросли мятого тростника приняли мое жалкое судно с тихим шорохом. На ночь было необходимо закрепиться, чтобы с отливом меня не вынесло в открытое море. До возвращения на небосвод солнца предпринимать что-либо мне категорически не хотелось.
Ночью стало совсем холодно. Я отчаянно боролась со сном, но глаза слипались. Кое-как устроившись на шатком плотике, я задремала.
К утру почти вся вода ушла. Я проснулась на груде обломков, в которую превратилась курортная деревня. Не переставая удивляться, как накануне мне удавалось передвигаться в воде, скрывающей в себе столько мусора, я попыталась встать на ноги. Вязкий сырой песок утягивал ступни в свои зыбучие недра, не позволяя спокойно шагать. Ноги вырывались из плена с чавканьем, оставляя после себя глубокие следы.
— И как во всем этом отыскать двух детей? — обреченно спросила я небеса, осматриваясь по сторонам.
Повсюду, насколько хватало глаз, царил один и тот же пейзаж — перемолотые до состояния отдельных досок деревянные дома, поваленные деревья и тягучая жирная грязь. После очередного неудачного шага я напоролась на что-то острое. К счастью, разбитая бутылка лишь слегка поранила ступню. Со своей обувью я распрощалась после встречи с первой волной, теперь же с этим нужно было что-то делать.
Погибшие люди встречались часто, но все они, как и я, оказались босыми. Лишь спустя четверть часа осторожных блужданий мне посчастливилось найти кроссовки. Верхняя часть их обладателя была погребена под каменным завалом, оставив на поверхности лишь ноги. Надев обувь мертвеца, я почувствовала себя мерзко.
— Помогите! Пожалуйста, кто-нибудь!
Кричала женщина. Ее голос был совсем рядом, но мне никак не удавалось обнаружить сам источник. Спотыкаясь, и хватаясь за торчащие из раскисшей земли обломки досок, я двинулась в направлении, показавшимся мне верным.
— Помогите! — голос раздался совсем близко и откуда-то снизу.
Еще несколько шагов, и я увидела глубокую яму, до середины заполненную грязной водой. В самом ее центре, кверху задней частью, из воды торчала старая разбитая карета скорой помощи. Цепляясь за ее распахнутую дверцу, и второй рукой придерживая неподвижного ребенка, в мутной жиже барахталась молодая тайка. Я подошла почти к самому краю ямы, и тут земля под ногами поползла.
— Вами получена незначительная травма. Начислено два штрафных балла, — прозвучал голос системы, когда я, отплевываясь от грязной воды, вынырнула на поверхность.
Испуганная тайка тихонько заскулила, поняв, что потенциальная помощь теперь сама нуждается в спасении.