Врата Золотого Города (СИ)

Отсюда пришел тот Страж Инайя, значит, он знал, что творится в крепости. Вряд ли Стражи просто так подчинились неведомой твари. Что бы тут не пряталось, оно контролировало тех, в чьих жилах текла скверна. Но есть ли здесь тот, о ком говорил эльф?
За очередным поворотом дорогу ему преградила взлохмаченная остроухая Страж. Корифей чувствовал в ней меньше скверны, чем в гномке, да и выглядела она живее. По крайней мере, ее мрачный, нагловатый взгляд совсем не походил на взгляд покорного слуги.
— Я провожу вас к Архитектору.
— Страж, который пришел отсюда, умер, — сообщил ей Корифей.
— Дракон Сотворения не забудет его жертвы, — кивнула эльфийка.
Они шли недолго. Страж открыла дверь и растворилась в просторной комнате.
— Я рад тебя видеть, Старший, — Архитектор сидел на одном из двух кресел возле крепкого толстого столика из темного дерева.
Корифей вдруг понял, что думая о тех других, что вошли с ним в Черный Город, он представлял людей. Он точно видел измененную внешность Архитектора, но вспомнил ее лишь сейчас. Корифей шагнул к нему и уселся в кресло, почти слыша, как стонут кости.
— Я не поверил, когда присланный тобой Страж назвал твое имя, — сипло проговорил он и откашлялся, кидая взгляд на эльфийку и гномку.
Хотелось бы поговорить с Архитектором наедине, но что изменится, если все покинут их? Все, кто есть в крепости, давным-давно принадлежат тому, кто привел Корифея сюда. Он все равно услышит, не важно, будут тут все, или только Архитектор.
— Я пытался искать тех, что были с нами, но не нашел никого. Почему ты не дал знать, что жив?
— О, прости, — Архитектор чуть склонил голову набок. — Меня не очень интересовали твои планы. Я скрывался от тебя, потому что у меня были собственные дела. Двое из нас умерли, как я думаю. Еще трое бродят на Глубинных Тропах, и не думаю, что с ними можно сейчас вести дела. Мы сможем помочь им, но позже. Сейчас я очень обеспокоен прежде всего твоим состоянием.
— Думаю, то, что я при смерти, уже никак не изменить.
Глаза Архитектора казались темными холодными камнями. Тысячелетнее порождение тьмы, он входил в Золотой Город вместе с Корифеем и вместе с ним разочаровался в вере. Но сейчас он больше всего походил на того, кем когда-то был — человека со слабым телом, готового отдать все ради своего бога.
— Он не такой, как они, — Архитектор будто услышал его мысли. — В старых текстах его называли Восьмым Древним Богом, но он предпочел называть себя Драконом Сотворения, и он был первым из всех. Сильнейшим. Что не смогли они — сможет он. И он может исцелить тебя.
Корифей кивнул.
— Разумеется, если стану ему служить?
— Где девушка? — Архитектор проигнорировал его вопрос. — Она должна была прийти с тобой.
— Хоук… — Корифей нахмурился. — С ней возникли проблемы. Я оставил ее неподалеку от крепости. Но она была одержима мыслью прийти сюда, так что, думаю, скоро мы ее увидим.
Вероятно, тварь уже поняла, что он врет, но Архитектор не обратил внимания.
— Отлично. Все идет, как должно. Он будет доволен.
Уголок губ Архитектора потянулся вверх, но затем он словно забыл, как улыбаться. Его улыбка осталась незавершенной, и в следующую секунду его лицо вновь стало бесстрастным.
— Здесь никого нет, — констатировал Корифей.
— Да. Кроме меня и моих помощников.
— Хоук думала, что найдет здесь сестру, но, полагаю, ее он тоже обманул?
Ему хотелось понять, насколько же сильна власть Восьмого Древнего Бога. Дракон Сотворения — очередное глупое имя, созданное лишь для того, чтобы последователи произносили его со священным трепетом и шептали в молитвах.
— Он никого не обманывает. Как только она придет, он раскроет ей все свои замыслы, и она согласится ему помочь.
— Помочь с чем? Зачем ему обычная девчонка?
— Его тело слишком слабо. Ему нужно новое. Как только он обретет плоть, способную вынести его могущество, то ничего больше его не остановит.
— Тело обычной девчонки? — повторил он.
— Не ее. Она — всего лишь оболочка совершенного творения.
— Я не понимаю, — Корифей покачал головой и сжал подлокотник когтями.
 
— Он сказал только это, — Архитектор пожал плечами. — Я не знаю большего. — тут он продолжил:
— Он помог мне вспомнить, когда я попросил. О нас. О нашей связи с Древними Богами. О том, как мы переродились. Но я видел это, как картинки в чужом разуме. Жаль, что мои собственные воспоминания так и не вернулись.
— Ни в нашем поклонении Древним Богам, ни в поражении, что настигло нас в Черном Городе, не было ничего, заслуживающего внимания, — Корифей поморщился. — Быть может и хорошо, что ты не помнишь. Когда я вспоминаю о прошлом, то чувствую лишь отвращение.
— Отвращение… Интересное должно быть чувство. Я столько читал о людях и их чувствах в книгах, но так и не смог понять. Но ты… ты не похож на меня. Ты похож на них. Твоя ярость, ненависть к нашим богам, презрение. Они такие яркие.
Корифей только тяжело вздохнул, решая промолчать на этот раз. Горло уставало от разговоров. Архитектор и, правда, не походил на него самого. Когда тот менял интонации голоса, выходило так неестественно, словно бездарный актер пытался играть, но тут же смущался бесталанности. В Архитекторе осталось мало человеческого, но отчего-то он не понимал, что это хорошо. Ненависть и ярость еще ни разу Корифею не помогли. Совсем наоборот. Быть может, мысли он холодно и прагматично, то не допустил бы многих ошибок. Но он допускал их даже сейчас.
— Достаточно, — резко сказал он. — Я вижу, что почти все, что ты мне хочешь сказать, связано с тем, кому ты служишь, как жалкая шавка. Объясни мне, почему? Почему ты так легко позволил ему манипулировать тобой? После всего, через что мы прошли, ты снова веришь какому-то самозваному богу? Как он смог повлиять даже на тебя и… меня, — Корифей откинулся в кресле и приложил руку ко лбу.
Архитектор долго молчал. Он встал с кресла, подошел ближе и присел совсем рядом.
— Ты устал, Старший. Позволь мне заняться твоим состоянием. Я могу помочь тебе, хотя, признаться честно, все, что я могу, это лишь немного растянуть время, что тебе осталось. Но обещаю, как только ты к нам присоединишься…
— Не нужно, — отмахнулся Корифей. — Жаль, что мы встречаемся так, Архитектор. Но ничего не поделаешь. Я хочу встретиться с ним. Покажи мне его.
Архитектор моргнул. Снова искусственная реакция. Напиши он у себя на лбу слово «недоумение», и то выглядело бы искренней.
— Слишком рано, — он приосанился. — Он еще не готов принять тебя.
— Мне плевать, готов он или нет! — прорычал Корифей. — Я хочу пойти к нему прямо сейчас и выяснить, чего он от меня хочет. Возможно, я не вернусь, и очень надеюсь, что в этом случае, у тебя хватит ума понять, что с тобой скоро будет то же самое!
Архитектор издал нечто похожее на глубокий вздох.
— Почему ты не можешь поверить ему? Он не похож на других. Он может дать миру то, чего он хочет.
— А ты никогда не думал о том, что все они понятия не имеют, что надо миру? Они не люди, и в отличие от нас, даже никогда ими не были. Нам казалось, что мы понимаем Древних Богов, но это было ошибкой. Больше я ее не совершу.
— Я знаю, чего ты хочешь, — медленно проговорил Архитектор. — Он убьет тебя. Мне жаль.
Последние слова прозвучали слишком искренне и печально, чтобы принадлежать дракону.
Он отошел. За спиной у него незаметно возникла покрытая узорами скверны гномка с равнодушными блеклыми глазами.
— Ута, проводи лорда Корифея.
Архитектор прошел к окну. Корифей отвернулся и больше не взглянул на него. Они с гномкой вышли в прохладный темный коридор. Вереница толстых дверей тянулась вперед, но ни за одной из них Корифей не чувствовал нужного. Время растянулось, став почти бесконечным, словно море, но едва они пришли, он понял, что прошла всего пара минут. Ута исчезла. Тяжелые двойные двери отворились сами по себе. Корифей вошел в освещенный магическим белым светом зал, и они захлопнулись за его спиной. Он осмотрел помещение. Остановил взгляд на предмете, стоящем на столе — единственной вещи в пустой комнате.