Тайна последнего предсказания

– Сейчас ты поплатишься, тварь! – брызжа слюной, зашипел разбойник, потирая ушибленную голову.
Он бросился вперёд. Не поднимаясь на ноги, Мадлен, подгоняемая оглушающим биением собственного сердца, поползла в темноту. Через короткое мгновение руки разбойника должны были сомкнуться вокруг её ноги, но этого не произошло. Рванувшись вперёд, девушка потеряла опору и, сдирая кожу, полетела в глубокий, незаметный в ночной темноте овраг. Больно ударившись о поваленное дерево, Мадлен поднялась и обернулась в поисках разбойника. «Не может такого случиться, что его остановит какой-то овраг». Озираясь по сторонам, словно загнанный в угол зверёк, девушка вглядывалась во мрак ночи. Но нападавшего она больше не видела. Подняв голову туда, где, как ей казалось, должен был стоять разбойник, Мадлен услышала сдавленный хрип. Девушка замерла, боясь пошевелиться. Булькающий, пугающий звук разносился по лесу ещё несколько минут и, завершившись пробирающим до костей жутким стоном, затих. Мадлен, прижавшись к земле, почти не дышала. Где-то на склоне хрустнула сухая ветка, и всего на пару секунд девушка заметила высокий тёмный силуэт, заглянувший в овраг. Его скрывал чёрный балахон, не позволяя девушке рассмотреть ни лица, ни фигуры. Мадлен поняла лишь одно: тот, кто безмолвно всматривался в неё, не был разбойником. Силуэт отпрянул и больше не появлялся. Выждав время, Мадлен наконец уговорила себя подняться на ноги. Подскальзываясь на влажной земле, девушка выбралась из оврага. Как только ноги оказались на твёрдой поверхности, девушка, выпрямившись, увидела того, кто намеревался лишить её чести и жизни. Разбойник лежал всего в паре шагов от оврага. Всмотревшись в его неподвижную фигуру, девушка вздрогнула и ахнула:
– Пресвятая Дева…
Всё еще открытые глаза бандита, не мигая, смотрели в ночное небо. Одежда, обильно залитая свежей кровью, прилипла к широкой груди. Горло разбойника было перерезано так глубоко, что казалось, голова едва держалась на мёртвом теле. Но убийцы поблизости уже не было.
Обхватив себя руками, Мадлен не могла отвести глаз от разбойника. Ей и прежде доводилось видеть покойников, но то были крестьяне, умершие от внезапной хвори. Картина, стоявшая сейчас перед её глазами, была совсем иной. Подрагивая от страха и ночной прохлады, девушка судорожно пыталась сообразить, что делать дальше. Мысли о несчастной Селесте, оставленной на растерзание банде разбойников, не давали Мадлен покоя. Но девушка понимала: вернись она к карете, помочь фрейлине она не сумеет, лишь добровольно приведёт себя в лапы бандитов. Совсем рядом послышался громкий топот и раздалось конское ржание, а через несколько секунд из-за кустов показался всадник. Решив, что это убийца, Мадлен юркнула за ближайшее дерево. Но её остановил молодой уверенный голос:
– Стойте, мадемуазель, я не причиню вам вреда.
Быстро спрыгнув с коня, всадник направился к девушке.
– Я из королевской гвардии, прошу, не бойтесь.
Голос, принадлежавший всаднику, совсем не походил на те гадкие звуки, что издавали разбойники, и Мадлен решилась выглянуть из-за дерева. Перед ней возник юноша, не достигший, вероятно, даже тридцати лет. Его аккуратный мундир был украшен золотыми лилиями, указывающими на принадлежность к королевскому двору. Вьющиеся волосы цвета спелой ржи мягко обрамляли его серьёзное, слегка грубоватое лицо. Опустив взгляд к земле, гвардеец заметил мёртвого разбойника. Его глаза удивлённо расширились.
– Это вы его так?
Девушка отрицательно покачала головой.
– Понятно. Значит, кто-то из его же банды, – гвардеец протянул Мадлен руку, предлагая выйти из-за дерева. – Идёмте, опасность миновала. Вам повезло, что мы заметили, как ваша карета свернула в лес, и пустились следом.
Девушка вышла из-за дерева, но руки гвардейцу не подала.
– Моя спутница, что с ней? – всё ещё с недоверием поглядывая на юношу, спросила Мадлен.
– Селеста не пострадала. Но она перепугана до ужаса и жутко переживает за вас. Пойдёмте, успокоим её.
Имя Селесты, произнесённое устами гвардейца, убедило девушку в том, что юноша говорит правду. Наконец, доверившись гвардейцу, Мадлен последовала за ним.
 
Юноша вывел мадемуазель Бланкар к карете. Здесь, растаскивая в стороны тела поверженных разбойников, суетился небольшой отряд королевской стражи. Осмотреться Мадлен не успела. Как только она показалась из-за деревьев, на неё тотчас налетела Селеста. Дрожа и всхлипывая, фрейлина заключила девушку в крепкие объятия, словно они были давними подругами, а то и сёстрами.
– Ты жива, слава небесам! Я думала… думала, что тот негодяй погубит тебя, – задыхаясь, твердила Селеста, забыв о показном приличии.
– Боюсь, так бы и случилось, если бы не подоспела помощь, – произнесла Мадлен, взглянув на гвардейца.
Селеста, словно очнувшись, выпустила девушку из объятий и, пригладив пышные юбки, выпрямилась.
– Вы ведь, кажется, ещё не представлены друг другу, – вспомнила об этикете Селеста.
– Фабьен Триаль – гвардеец из личной охраны его величества короля Генриха, – сухо и серьёзно произнес юноша.
– Мадлен Бланкар… – начала было представляться девушка, но её перебила фрейлина Екатерины.
– …внучка близкого друга Екатерины Медичи, – произнесла Селеста и, заметив недоверчивый взгляд гвардейца, брошенный на неприглядное платье Мадлен, добавила: – Из семьи разорившегося виконта.
– Рад знакомству, мадемуазель, несмотря на то, при каких обстоятельствах оно произошло.
Закончив с любезностями, Фабьен обернулся к Селесте и, недовольно сдвинув брови, заговорил строго и серьезно:
– Чем вы руководствовались, мадемуазель Моро, пустившись в ночное путешествие без охраны?
Смутившись, фрейлина опустила глаза.
– Поездка обещала быть быстрой. Я думала, что мы вернёмся в Тюильри засветло.
– Немыслимая беспечность. В этих лесах опасно и днём, – продолжал негодовать Фабьен. – Две юные девушки и кучер. Как такое возможно? Что с вами было бы, не подоспей мы вовремя?
Слова гвардейца вновь окунули фрейлину в ужасы этой ночи. Селеста напряглась, еле сдерживая вновь подступившие слёзы.
– Месье, ваши нравоучения сейчас ни к чему. Видите, до чего довели мадемуазель Моро ваши слова? – вступилась за фрейлину Мадлен.
Гвардеец перевёл на девушку суровый взгляд, ему не понравилось её замечание. Но он благоразумно промолчал, понимая, через что прошли этой ночью неудачливые путешественницы.
– Я распоряжусь, чтобы мои люди сопроводили вас в Тюильри, – подытожил разговор Фабьен.
Оставив девушек, гвардеец направился к своему отряду. От Мадлен не укрылось, как Селеста проводила Фабьена заворожённым взглядом. Заметив любопытство мадемуазель Бланкар, Селеста покраснела и быстро отвела взгляд от гвардейца. Девушек проводили к карете. Краем глаза Мадлен заметила распростёртое на земле тело кучера. «Столько мертвецов за одну ночь, – горько подумала девушка, – и все лежат на моём пути. Это проклятие, как и мой дар…»
Сев в карету, девушки больше не проронили ни слова. Гвардейцы оттащили с дороги поваленное дерево, и повозка тронулась в путь. На рассвете карета въехала в Париж. А вскоре и совсем остановилась у ворот замка Тюильри.
Первой из кареты выбралась Селеста. Мадлен медлила. «Я в Париже, в сердце Франции, готовлюсь войти в королевский дворец. Возможно ли это?» – нервно теребя подол испачканного платья, думала девушка. Её мысли путались. Сказывались усталость и ужасы минувшей ночи.
– Поспешим, Екатерина ждёт, – поторопила девушку Селеста.
Глубоко вздохнув, Мадлен выбралась из кареты. Окинув мадемуазель Бланкар взглядом, полным критики, Селеста покачала головой.
– Никуда не годится. Платье всё в грязи.
Скинув с себя дорожный плащ, фрейлина накинула его на плечи Мадлен.
– Он тоже пострадал там, в лесу, но значительно меньше, чем твоё платье, – заметила Селеста. – А теперь пойдём. Скоро замок проснётся, а лишние взгляды нам не нужны.
Фрейлина направилась ко входу во дворец, Мадлен, стараясь не отставать, последовала за ней. Селеста, несмотря на тяжелую ночь, была собранна и сосредоточенна, Мадлен же с трудом сохраняла спокойствие. Большой величественный замок, к которому вела её фрейлина, вызывал в ней трепет и восхищение.