Отражения одиночества (СИ)
Увы, путешествие по жилищу мага оказалось достаточно сложным.
Длинноволосый мастер, чьего имени Саша так и не узнала, был явно довольно опытным и довольно жестким с игроками, не щадя никого. Смертельные ловушки наносили действительно много крона на их первом уровне персонажей, а несколько прислужников злодея были весьма опасными противниками. А еще опаснее был сам маг-предатель, битва с которым венчала все приключение.
Первым на тот свет отправился персонаж вампира, не сумев побороть заклинание контроля разума. После злодей приказал ему замереть — и столкнул вниз с широкого моста в глубокий ров, ведущий к поместью. Вторым погиб воин спутника Ани, закрыв ее плута собой от выпущенного огненного шара. И это принесло свои плоды — в ответ выстрел из скрытого арбалета уничтожил последний чародейский щит, висевший на маге. Еще один контроль разума — и вновь успех, подчиняющий плута.
Саша ругается про себя, видя, как маг-предатель заставляет персонажа Ани избавиться от оружия и замереть, и протыкает бойца подруги из прошлого насквозь шпагой. И с запозданием поднимает, что осталась сидеть за игровым столом в гордом одиночестве, как и ее персонаж варвар в боевой ярости стоит на клеточном поле брани напротив оставшегося, как Саша надеется, без ресурсов мага тоже в одиночестве.
— Интересная ситуация, — длинноволосый мастер поднимает глаза над ширмой, смотря на Сашу в упор. — Сейчас ход варвара. Маг остался в одиночестве. Варвар может нанести удар, и, скорее всего, злодею достанется немало урона. Но ведь тогда никто не узнает, почему маг стал предателем, какова его история и почему он в этом поместье.
— На краю смерти злодей хочет толкнуть злодейскую речь?
— Смерти? — мастер поднимает бровь. — Варвар хочет нанести удар, но знает ли он, что будет после этого удара? Может ли варвар быть уверен, что убьет? К тому же ведь задание было — поймать и пленить. Конечно, никто не узнает, ведь нет свидетелей… Но все же, все же… Да и как знать — может у мага-предателя есть в рукавах козырь? Например, друг варвара, который должен был прийти на это задание, но так и не появился. Может быть, этот неудачливый волшебник спрятан в глубинах поместья, и стоит умереть магу-предателю, как никто и никогда не найдет друга варвара? Того самого друга, который некогда запятнал свое имя… когда вместо него действовал двойник, занявший тело…
Саша сжимает кулак. И в упор смотрит на длинноволосого, изучая его в Отражении, рассматривая, сканируя…
Ничего. Вообще ничего.
— Каков твой ход, варвар? Только тебе решать.
Саша делает несколько глубоких вдохов, чувствуя, как колотится сердце. Это… могло быть просто совпадением так? Или могло…
Мастер. Режиссер. Паук ведь спрашивал вовсе не об игре. Вовсе не о ней. Но и об игре тоже, и нужен был тот, кто понимал, как писать сценарий.
Саша на секунду прикрыла глаза, ощупывая в кармане амулет. Тот, что вернет Анасталея в настоящее тело. Тот амулет, что победит Паука.
Вопрос. Один вопрос… И у нее была идея о том, у кого спрашивать. Для начала.
Образ маэстро в Отражении отыскался быстро, стоило только коснуться нити клятвы, что связывала их. Саша просто поняла как именно это сделать. И сделала.
Если бы вы писали сценарий, в котором поверженный злодей предлагает герою остановить удар потому, что у него есть друг героя в руках, был бы это блеф… или правда?
Ответ приходит спустя секунды. Маэстро, единожды видимый, явно понимает, кто задает вопрос — и как.
Я б сказал, что весь вопрос в том — повержен ли злодей на деле, или все что происходит все еще часть его плана. В первом случае — точно блеф, ведь иначе злодей бы уже разыграл эту карту. Во втором же выходит, что герою стоит выбирать между вариантами, каждый из которых уже предусмотрен сценарием. И тогда выбор будет продиктован лишь его совестью.
Саша открывает глаза. Длинноволосый все это время рассматривал какие-то собственные записи.
— Варвар принял решение?
Она только кивает.
— Какое завершение истории без финальной речи злодея? Пусть и не все ее услышат.
Мастер чуть улыбается из-за ширмы и произносит какое-то длинное, странное слово на незнакомом языке.
Отражение вокруг резко меняется, но Саша не успевает ни выставить щит, ни даже понять, от чего защищаться, до того, как мир исчезает в темноте.
Глава 12
Саша медленно приходит в себя, сидя на полу. На холодном полу в явно холодном месте.
— Иронично, насколько же бесполезна любая сила в руках неспособного совладать не просто с магией, но даже с собственными чувствами, — раздается рядом насмешливый голос длинноволосого.
Саша открывает глаза, понимая, что сидит на полу в круге рун. Рядом в таком же круге находится связанный Миклош. В помещении царит и темнота, только свечение рун дает понять, что, судя по всему, их занесло в какой-то не слишком презентабельном на вид подвал. Больше нет никакого света, и лицо длинноволосого, присевшего около них на корточки, странным образом словно бы отмечено чернильными тенями, прячущимися где-то рядом.
— Насколько легко бросить кошке фантик на веревочке и потянуть за него, притаскивая в нужное место. Хотя, надо признать, найти твоего товарища было непросто… Он ведь сообразил, что не стоит оставаться в месте, где побывал прихвостень главного антагониста этой истории. Но человек с таким количеством амулетов на шее привлекает нужное внимание. Осталось только подбросить уважаемому Ордену наводку и потом пожинать плоды.
— Отпусти его, — Саша морщится, понимая, что круг из рун почти полностью изолирует ее от Отражения. По крайней мере, все вокруг сливается в какую-то непередаваемую кашу образов: и ощущение от вязи символов, и от длинноволосого, и от места, и от связи, и еще от множества других, до того привычных вещей. К тому же сейчас еще и голова кажется набитой ватой, а тело ноет так, словно его прокрутили через гигантскую мясорубку. — Я тебе нужна, а не он.
— Ну уж, — усмехается длинноволосый, — вы оба. Оба. Знание — сила, это верно. И вы оба многовато знаете. Конечно, вообще-то планы были несколько другие. Но твоей дружок-экспериментатор влез и все испортил. Так что придется переходить к запасному варианту. Увы — я ведь столько вложил в тебя сил, Александра.
— Ты — Паук.
— Да. Определённо. Хорошее, кстати, имя — нужно запомнить и никогда больше не использовать.
— Свое настоящее ты не скажешь, — Саша поморщилась, разглядывая янтарь на шее длинноволосого парня.
— Нет, разумеется. Да и зачем? Я думаю, не вы, так ваши более опытные товарищи разгадают загадку, а это значит, что имя мое ненужно, да и неважно. Совсем скоро это тело будет найдено мертвым. Как и иные. Увы, даже таким как я за ошибки нужно платить. К сожалению, моя пешка не сумела помешать возвращению из небытия того, кому стоило оставаться заключенном в амулете во веки веков. К сожалению, некоторые смерти бередят слишком много нитей судьбы… Так что приходится рисковать. А риск есть риск. Хотя, надо признать, прислать вас сюда было смелым ходом. Не отправить подальше, не скрыть под заклинаниями, не смотреть за каждым вдохом… Умно. До меня не сразу дошел смысл и суть происходящего, а это уже много стоит. Правда, посылая к истокам, стоит спрашивать, что же в них было… Если давно плетешь сети, то умеешь их раскидывать под носом у самых ловких охотников. Жаль, что не удалось сразу поймать бывшего жителя амулета… Это, кстати, тело моей пешки, так? Неплохо, неплохо. Интересно. Вы мне немало поломали планов. Но в долгой жизни есть свои плюсы — можно строить планы, и планы на случай их срыва, и планы на случай срыва планов на случай срыва планов…
— Зачем ты все это рассказываешь?
— Ну как же, — Паук улыбнулся. — Варвар же хотел узнать, почему маг стал предателем. Увы, жизнь не игра, и о причинах своих поступков распространяются лишь глупцы. Можете выбрать любой вариант — тщеславие, желание указать на вашу глупость и мой ум, подчеркнуть ваше подчиненное положение, раскрыть кому-то часть сценария, который и пишешь в одиночестве, и реализовываешь сам, ведь в кресле режиссера лишь один человек… Ну или просто мое переменчивое настроение. К тому же мне пришлось потратить прорву сил и на то, чтобы в свое время оплести паутиной нужных людей, и на то, чтобы затянуть узлы, вмешаться в становление одного-единственного мага, дать ему силу куда быстрее, чем он получил бы ее на иначе… И из всей благодарности — только отчаянное сопротивление разума этого самого одаренного возможностями. Чтобы притащить тебя сюда, пешка, решившая сесть за игровой стол, пришлось потратить прорву сил. И это делает разговорчивым. При том, что я дал тебе столько… И никакого, даже крошечного, спасибо.