Отражения одиночества (СИ)
Такие воспоминания наверняка были у каждого ребенка, приправленные и измененные пластичной неокрепшей психикой, в которой фантазия переплеталась с реальностью самым причудливым образом.
Но в свете подозрений, в свете возможной Паутины, того, что местное отделение Ордена пока не могло найти документов на как сквозь землю провалившегося Михаила Бестужева… Все это выглядело совершенно иначе.
Могла ли быть она причастна к происходящему? Даже сама того не зная?
После нескольких вдохов и выдохов Саша все-таки решается прочитать ответ Серафима.
Не знаю. Слишком много переменных.
Хотя бы честно.
Но в чем бы ни было дело — Саша, ты была и остаешься моим учеником. Появление Миклоша этого не меняет. Нынешние события, прошлые события и будущие события этого не меняют. Что бы ни происходило и кто бы тебе что не говорил.
Саша сглатывает.
Если хоть что-то покажется тебе подозрительным или в чем-то, неважно в чем, понадобится помочь — пиши. Звони. Используй связь. Неважно. Я сделаю все чтобы помочь. Понимаешь меня?
Да.
По всем параметрам пока для вас безопаснее если я останусь там, где нахожусь сейчас. Но это не значит, что ты одна в логове врага. Что бы там не происходило — извести меня. Сразу.
Хорошо. Я постараюсь.
Пришли свои заметки по делу. Не отчет, ничего такого — просто опиши все, что видела и слышала. И пришли на резервную почту. Сможешь?
Да.
Спасибо.
Извини, что побеспокоила.
Все в порядке.
Доброй ночи.
Доброй.
Саша выдыхает, словно до того задерживала дыхание. Она не получила ответов — только новые вопросы. Но все же нужно написать обо всем, что она видела. Все равно Серафим единственный, на кого вообще сейчас можно рассчитывать. Если рассчитывать хоть на кого-то.
Через пару часов, почти перед рассветом, заканчивая заметки, Саша замечает еще одно сообщение от наставника.
В чем бы ни было дело — ты справишься. Я уверен. Все будет хорошо.
У Саши такой уверенности не было. Слишком быстро все происходило, слишком много всего происходило.
Но она все равно улыбается.
Глава 6
— Что мы ищем?
Саша чуть нахмурилась, пряча ладони в рукава ветровки. Несмотря на лето, сегодняшняя ночь выдалась весьма холодной, и пока солнце еще не успело прогреть окружающий мир. В автобусе было пусто. Впрочем, неудивительно. Желающих в восемь утра воскресенья куда-то ехать было не слишком много.
Миклош отстраненно смотрел в окно на проплывающие мимо дома, держась за поручень так, что побелели костяшки. Поездка ему явно не доставляла никакого удовольствие. Но все же парень ответил, после некоторого раздумья.
— Что-то неправильное.
— Очень определённо.
Миклош чуть пожал плечами.
— Ладно, нам выходить. Завернем куда-нибудь к фастфуду и заодно ты расскажешь все более подробно.
Ответом был страдальческий вздох.
Уже сидя за столом в ожидании своей порции бургеров и картошки фри, Саша чуть толкает в плечо хмурого с самого утра Миклоша.
— Тебе забегаловка не нравится или что-то более глобальное?
Миклош только чуть поводит головой.
— Ты таскаешь меня почти неделю по местам, куда бы я добровольно не пошел никогда в жизни. Неделю. И ничего из этого мне не нравится. Ни сотни людей в странных нарядах, двигающихся под ужасно негармоничную громкую музыку, ни другие сотни людей, что на многоярусной ярмарочной площади толкутся локтями среди лавочек с какими-то безделицами и кичливыми одеждами, а потом, покупают отвратительную полную воздуха еду у крикливых продавцов и как завороженные смотрят в темноте на двигающееся полотно с картинками так пристально, что не видят, как с их подбородков капает слюна.
Саша подавила вздох.
— У меня возникло ощущение, что фильм тебе понравился.
Миклош чуть поморщился.
— Записанное представление не передает истинных эмоций… Но все же признаю — такие возможности смотреть на лицедеев в любой или почти любой день могут иметь потенциал. Я никогда не был заядлым театралом, но все же этот вид искусства куда интереснее, чем цирковые акробаты, факиры или дрессированные звери на ярмарках. Но чтобы понимать, что изображено на сцене, надо понимать, о чем идет речь и в репликах героев. А для меня что «менеджер», что «ракетная установка», что «реалити-шоу» просто слова, за которыми нет никакого смысла. Хотя признаю, что наблюдать за нынешними взаимоотношениями героев все равно довольно занимательно. Эмоции людей мало меняются, хотя раньше столь больших вольностей ни в словах, ни в одежде, в поступках благовоспитанные дамы и кавалеры не допускали.
Саша чуть пожимает плечами.
— Фрейд произвел что-то вроде «революции» во взаимоотношении полов с век тому назад. С тех пор отношение к сексу поменялось.
Миклош чуть склонил голову.
— Я знаю, о чем ты говоришь — потому что в моем разуме не только мои образы. Но не будь этого — я не знал бы, что ответить. Так много развратных образов, которые откровенно дурновкусны. Везде, на ваших больших фотографиях по городу, на движущихся картинках перед этим… «киносеансом». И сейчас, — парень окидывает взглядом посетителей зала. — Оголенная грудь у дам и едва заходящие на бедра штаны. И мужчины не лучше — ходят в портах, как последние крестьяне.
— Это шорты. В них нет ничего предосудительного. И у женщин одежда нормальная, сейчас все-таки лето. В этом нет ничего плохого.
— Нет, — Миклош кивает, — Но я привык к иным нравам. К тому же ты так не одеваешься. Только носишь штаны, как мужчина. Но к этому я уже привык. Почти.
Саша чуть улыбается.
— Нынешний мир позволяет мне носить то, что я хочу. А мне удобнее так как я одеваюсь. Нынешний мир вообще многое позволяет. Я могу получить образование даже родившись не в семье аристократов. Строго говоря — вообще все равно, где ты родился. Понятно, что если твоя семья, скажем, богатые торговцы, то деньги решают многое… Но все равно — женщина сама может решать, куда пойти после школы, в которую берут всех. Она может продолжить учиться по профессии, которая ей нравится, заниматься в жизни тем, что она хочет и зарабатывать на этом деньги. И все это верно и для мужчин. Никто не принуждает к браку и рождению детей. Родители не женят детей, никаких договорных браков — почти везде. Никакого голода, в каждом доме есть теплая вода, комфортное отхожее место, возможность самому готовить еду, магазины…
— Да понял я, понял, — Миклош отмахивается. — Ты говоришь так, словно защищаешь свой мир. Но я не нападаю. Я просто вырос в иных условиях, и все. Я — другой, и мне странно быть здесь.
Саша чуть улыбается.
— Мы все в чем-то другие, это нормально. Ты не обязан любить это место.
— Но мне здесь жить, — с некоторым огорчением говорит Миклош. — И с этим нужно смириться, все равно ничего не изменить. Просто это не произойдет быстро, а пока придется тебе потерпеть мое не вдохновляющее лицо. Не говоря о том, что у нас пока много нерешенных вопросов помимо моего настроения.
— Ага. И ты так и не ответил — что нам искать в парке?
— То, что забирает эмоции. Втягивает или меняет настроение толпы — ты ощутишь. Скорее всего, артефакт выглядит как что-то, что легко заменить, ведь такие вещи нельзя держать активными слишком долго. И внимание привлекут, и начнут на обратном движении отдавать накопленные силы. Но может быть, наоборот, неподвижной вещью, если будет находиться где-то подальше от людей, если потом из нее просто силы маг извлекает прямо на месте.
— Ладно. Но сначала поедим.
— Ты уверена, что этот… «фастфуд» съедобен?
— Да. Более чем. И картошку-фри ты уже ел, как и наггетсы. Расслабься, если не понравится, то сходим куда-нибудь в место с традиционной кухней.
— Щи и кашу из перловки с пивом предложишь?
— Возможно.
— Ладно, кажется, быстрая еда действительно быстрая, — Миклош усмехается и показывает взглядом на номер чека в руках Саши и такой же номер на экране приготовленных блюд.