Шелковая тень любви (СИ)

— Так вы нам поможете? — с надеждой спрашивала Рита.
— Помогу.
— Спасибо, спасибо вам огромное! Давайте поговорим о вашем гонораре. Я заплачу столько, сколько потребуется, деньги не проблема, — уверила Всеволода Рита.
— Не в деньгах счастье. Это интересное дело, я такие люблю, они помогают сохранять репутацию, а это самое главное. А по поводу «сколько будет нужно», сколько сочтете нужным, исходя из ваших возможностей, — поразил Риту своим ответом Мейерхольд.
— Вы меня удивляете, мне Рома сказал, что вы лучший, я думала вы прямо скажете…
— Самый лучший и самый дорогой, не одно и то же. Я люблю свое дело, выигрывая бесперспективные дела, я самоутверждаюсь, а деньги мне нужны постольку поскольку, — философски размышлял Всеволод.
— В наше время это редкость…
— В наше время много что редкость. Прощать измены — тоже редкость.
— У нас с Ромой своеобразные отношения.
— А разве я против? Это не мое дело. Но поподробнее о моем подзащитном я вас попросил бы мне рассказать. Имя, чем занимается, какой он человек, чем увлекается? И главное — кто ведет его дело?
— Его зовут Роман Валентинович Молотов, — начала Рита, но Мейерхольд ее перебил.
— Молотов? Не тот ли это Молотов, что владеет контрольными пакетами акций «РосНикеля» и «РосФинБанка»?
— Да…, - растерялась Рита, не понимая, плохо это или хорошо.
— Ну, в таком случае, я имею о нем кой-какое представление: властолюбив, самоуверен, решителен, не принимает отказа и всегда идет до конца.
— Ну, как-то так… Вы не хотите с ним работать? — настороженно поинтересовалась Рита.
— Ну, почему же? То какой он человек, и нравится ли это мне, не имеет к делу никакого отношения. Его амбициозность и успешность еще не повод обвинять его в том, чего он не совершал. Я уже обещал, что берусь, значит — берусь. Так даже лучше, если мы выиграем дело, благодаря его имени, оно получит больший резонанс, а мне это только на руку. Так кто у него следователь?
— Кириллов. Андрей Борисович Кириллов. Майор, кажется.
— Майор, майор, — подтвердил Мейерхольд, — Ну, мы с ним уже работали. Нормальный мужик. Всегда во всем беспристрастно разбирается. Вам еще повезло. Вот был бы Лазарев, все, пиши пропало. Он в принципе обеспеченных людей терпеть не может, а уж богатых тем более! Он бы и разбираться не стал, сразу вышку бы вашему Молотову «пришил». Ну, что завтра я к Кириллову. Вечером отзвонюсь, — поделился своими намерениями адвокат.
— Хорошо. Спасибо вам огромное!
— Пока не за что.
— Я, наверное, пойду, чтобы вы могли спокойно поужинать, — предположила Рита.
— Вы мне ничуть не помешаете.
— Спасибо, мне приятно, но я все же пойду, хочу скорее приехать домой и как-то прийти в себя. Не знаю, даже слов не могу подобрать, как описать свое состояние.
— У вас шок, ощущение неопределенности, страх. Это совершенно нормально. Так что поезжайте домой, примите душ, выпейте кофе, можно и с коньячком, поплачьте, если захочется, но главное, ни с кем не обсуждайте то, что произошло, потому что каждое слово сказанное вами даже самому родному человеку может быть использовано против нас.
— Я поняла. Даю вам слово ничего ни с кем не обсуждать.
— Мы сработаемся, — резюмировал Мейерхольд.
— Да, на меня можете рассчитывать. Я сделаю все, чтобы ему помочь.
— Хорошо. В таком случае, завтра ждите моего звонка.
— Конечно. До свидания, — с облегчением вздохнула Рита.
— До завтра.
Рита вошла в квартиру и с кухни тут же выбежала Людмила Михайловна вся в слезах.
— Риточка, доченька, как хорошо, что ты приехала, у нас-то знаешь какое горе?! — тут же запричитала домработница, — Утром-то Роман на работу только собирался выходить, как налетели, словно коршуны, бумажки какие-то суют, обвиняют в убийстве, наручники защелкнули и потащили вниз, как уголовника какого-то! Конечно, он человек твердый, где-то жесткий, бывает, вспыльчивый, но не убийца же он! Никогда не поверю, что Роман мог кого-то убить!
— Да, Людмила Михайловна, я уже знаю все, я была в полиции, видела Романа.
 
— Ой, и как он там?! — не скрывая своего беспокойства, тут же спросила Людмила Михайловна.
— Ну как, наверное, как и каждый, окажись он на его месте. Но ничего, мы еще поборемся. Я уже общалась с адвокатом, которого просил найти Роман, надеюсь, он во всем разберется.
— Как же хорошо, что ты тут! Как же Роману с тобой повезло, девочка моя!
— Я что-то так устала Людмила Михайловна, день какой-то бесконечный, — проговорила Рита и закусила губу, чтобы сдержать ком, подкативший к горлу.
— Иди ко мне, моя хорошая, — сказала Людмила Михайловна, заключив Риту в крепкие объятия. И Рита разрыдалась, — Да что же ты, успокойся, моя хорошая, все образуется, ты девочка сильная, а адвокат разберется во всем!
Рита ничего не отвечала, лишь кивала головой, соглашаясь с Людмилой Михайловной, и продолжала плакать.
— Все, все, успокаиваемся. Иди, прими душ, переоденься во что-нибудь удобненькое, а я тебе ужин разогрею.
— Я не хочу есть, я очень устала.
— Я разогрею, а там видно будет. Горячего чая в любом случае нужно выпить, так что иди к себе, а потом я жду тебя на кухне.
— Хорошо, Людмила Михайловна, как скажите, — согласилась Рита и постаралась улыбнуться из последних сил.
Приняв контрастный душ, Рита почувствовала некую легкость, как в теле, так и в голове и тут же вспомнила про то, что должна связаться и с Олегом Иннокентьевичем. Рита посмотрела на часы — начало одиннадцатого. Она несколько помешкала, но все же набрала его номер. Нотариус ответил очень быстро, словно ждал ее звонка. Услышанные новости его слегка обескуражили, но он оказался готов выполнить любые поручения Молотова. О встрече с Маргаритой они договорились на утро. И буквально в восемь часов утра Олег Иннокентьевич стоял на пороге квартиры Молотова. На Риту незамедлительно оформили генеральную доверенность для управления «РосНикелем» на период, пока Молотов находится под следствием. Затем, как и просил Роман, нотариус составил завещание, где основным фигурантом становилась Рита.
Глава 17
На следующий день, ближе к вечеру, как и обещал, Рите позвонил Мейерхольд. Сообщил о том, что ознакомился с материалами дела и в принципе нашел некоторые зацепки. Так, например, глубина ран, свидетельствовала о небольшой силе наносящего удар, что могло сыграть на руку в защите Молотова, учитывая, что он весьма крепкий и сильный мужчина. Так же он сообщил, что завтра Романа переводят в СИЗО, а это значит, что можно будет добиваться свидания. Так же Всеволод дал Маргарите несколько практических советов о том, как лучше собрать посылку, что лучше положить, и что не пропустят ни в коем случае.
Адвокат звонил Рите каждый день и отчитывался о проделанной работе. Дня через три Мейерхольд, сказал девушке, что добился для нее свидания с Молотовым. Рита же тем временем подписала тот самый контракт на покупку завода, о котором говорил ей Молотов.
В понедельник Рита отправилась на свидание с Молотовым. Передала посылку и стала ждать, когда же придет Роман. Все словно в кино. Она сидела у стеклянного окна, на столе перед которым стоял телефон.
«Господи, где я нахожусь? И ради кого? Ради Молотова? Ради того, кто перевернул мою жизнь вверх дном и гусеничным трактором прошелся по моим мечтам о большой и чистой любви?!» — удивлялась Рита самой себе.
Да, Рита неоднократно желала Молотову, если не смерти, то хотя бы тюрьмы, представляла, как будет радоваться своей преждевременной свободе, а что сейчас? Она не просто не радовалась, она даже переживала за Романа.
Наконец в комнате за стеклом появился Роман. С него сняли наручники и усадили на стул перед его окном. Рита, оторопев, смотрела на Романа, не веря в то, как за несколько дней человек мог измениться до неузнаваемости. Осунувшийся, небритый, с кругами под глазами и каким-то отчужденным взглядом… Да уж, сейчас от его лощеного образа не осталось и следа! Рита первая подняла трубку, вслед за ней, это сделал и Роман.