Банши. Город грехов (СИ)
— Кофе организуй, красотка, — подмигнул. — Мокко с карамельным сиропом.
— Мы закрыты, — ответила Ника, зайдя за барную стойку.
— Дверь может с тобой поспорить, — с интересом рассматривая ее, хмыкнул в ответ.
— И все же. Смена закончилась, приходите завтра, — вежливо отказала она.
— Жалко что ли меня обслужить?
— Не жалко, мой рабочий день закончен. Приходите завтра.
— Приглашаешь?
— Наша кофейня будет рада видеть Вас завтра, — с минуту посмотрев на нее, он как-то странно улыбнулся и медленно кивнул.
— Что ж, до завтра, красавица, — резко развернувшись, вышел.
Чтобы потом, на следующий день, вновь войти в ее жизнь и остаться в ней навсегда. Ну как навсегда? Скорее до конца ее жизни. Подарки, цветы, снова подарки, приглашения на свидания и снова цветы. Словно по замкнутому кругу играли. Пока его терпение не лопнуло, и в один из обычных дней, когда девушка сдала сессию, он ее выкрал. В прямом смысле слова, затащив в свою берлогу.
Чтобы было, если бы она просто сделала тогда ему этот чертов мокко и осталась на его памяти очередной смазливой мордашкой? Именно этот вопрос она задавала себе, горя от боли и унижения. Она бы не оказалась на этом вонючем матрасе, испытывая насилие от жестокого человека. Вот ответ, который она вначале прокручивала у себя в голове.
В какой-то из дней этот страшный мужчина, вновь насилуя ее, поведал ей, что если бы ее ввели в семью, такого бы не случилось. Что, хоть и косвенно, Даня виноват. Не сразу, но в какой-то момент включилась голова, и она поняла, что Данила не мог нести ответственность за действия другого человека. Просто так карты сложились. И она всем сердцем ждала его, не зная, что ждет ее в очередной приход ее насильника. Ожидание смешивалось со страхом того, что после всего она будет не нужна ему. Что она не найдет в себе силы, простить его, что не уберег ее. Что не найдет в себе сил встретиться с ним взглядом, и не сгореть от стыда.
Сильный удар о дверь в ее личную камеру вернул ее в реальность. С трудом нашла в себе силы перекатиться вначале на матрас, а затем принять сидячее положение и обнять израненные ноги. Словно ребенок, ищущий укрытия. Вновь удар, а затем истошный крик. И тишина. Звук ключа в замочной скважине заставил ее поежиться. Дверь с громким хлопком ударилась о стену, приглашая стоящего на пороге войти. Но никто не спешил войти. Послышались еще шаги, много шагов, и Ника невольно зажмурилась. Резкий голос нарушил тишину.
— А ну стоять! — стоящий на пороге оказался девушкой. — Я серьезно, а иначе прострелю колено. Шаман, я серьезно! Амир, уведи его, — она немного постояла, а затем начала приближаться.
— Ника, посмотри на меня, — девушка тяжело вздохнула.
Но Ника не хотела смотреть, она лишь отчаянно замотала головой и разрыдалась. Потому что поняла, что все закончилось. Вошедшая опустилась на корточки рядом с ней и ухватив ее за плечи, больно впиваясь пальцами, тряхнула ее. Ника подняла голову и встретилась с девушкой взглядом. На ней было изрядно потрепанное вечернее платье, местами порванное, прозрачные глаза приковывали внимание и пронизывали холодом.
— Посмотри на меня, девочка, — голос заметно потеплел. — Твои страдания закончились. Но жизнь продолжается. Ни одни слезы не сотрут того, что здесь произошло. Только ты сама можешь это сделать. Только в твоих силах наперекор всей этой грязи выпрямить спину и гордо пойти вперед, — она повернула голову ко входу. — Амир, нужно чем-то укрыть ее. Да, это пойдет, — она встала на ноги и отошла, а через мгновение плечи Ники укрыл теплый плед. — Давай, девочка, пойдем, — она уже более аккуратно подняла ее на ноги и потащила куда-то за собой.
Ника ничего не замечала, прикрыв глаза и доверившись незнакомке. Почувствовав более холодный пол, встрепенулась и обнаружила, что они в ванной. Далее все происходило как в тумане. Девушка раздела ее, усадила в белоснежную ванную и начала смывать кровь и грязь, которые за последнее время стали ее второй кожей. Морщилась, но терпела, благодарно принимая ее заботу. Закончив с мытьем, помогла Нике встать, вытерла ее, словно собственного ребенка и начала неторопливо одевать. Расчесала мокрые волосы и шепнула на ухо:
— Покажи всему миру, что ничто тебя не сможет сломить. Потом, укрывшись от посторонних глаз, ты сможешь дать волю своим чувствам. Не нужно их глушить в себе. Но это потом. Своей волей или против воли ты оказалась в этом мире. Нужно играть по его правилам. Он не прощает слабости. Я буду рядом. Он ждет тебя, — девушка взяла ее за руку, и, пройдя по длинным коридорам и переступая периодически тела, они оказались на улице. Ника вдохнула свежий утренний воздух, а только уже потом обратила внимание на ждущих ее людей. В утренних сумерках она смогла рассмотреть только тех, кто оказался ближе всех — высокого хмурого парня восточной внешности, улыбающегося блондина, мужчину в возрасте, напоминающего Данилу, и его самого. На тела, лежащие вокруг, старалась не обращать внимания. Это не люди — это ее палачи.
— Вперед, Ника, — шепнула девушка на ухо и немного подтолкнула ее вперед. Ника, словно очнувшись, морщась от боли, сделала шаг навстречу к Даниле, а тот сорвался с места, окружая ее объятиями.
— Отвези меня домой, — прошептала ему.
— Хорошо, девочка моя, — обрушился на ее лицо мелкими нежными поцелуями. — Спасибо, Вась.
— Иногда можно просто попросить, запомни на будущее, Дань. Береги ее, — Ника услышала голос своей спасительницы. — Ей бы к врачу вначале.
— Я уже вызвал, — ответил. — Тебе бы и самой не помешало бы.
— Да ну, — отмахнулась девушка. — Мне замуж не скоро выходить. Всего хорошего, — звук удаляющихся шагов сменила тишина.
Данила поднял на руки Нику, та в свою очередь обвила его шею ослабшими руками, и пошел к машине. Уже сидя в теплом салоне автомобиля, Ника подумала о том, что толком ее не рассмотрела. И решила, что позже спросит у Дани, кто это был. Потому как хотела сказать спасибо той, кто словами и заботой не позволил ей опустить руки. Но это позже, а сейчас… Сейчас она просто хотела закрыть глаза и уснуть, ощущая полную безопасность.
***
Проводив взглядом удаляющуюся S8, подошла к Амиру и Богдану. Тагай уехал следом за Данилой вместе со своими людьми, оставив нас одних.
— Подвезете даму до города? А то боюсь в таком виде, да еще на трассе меня могут принять за кого-то другого. А я сегодня на беседы не настроена — пристрелю, а потом буду терзаться душевными муками. Ну и?
— Подвезем, — ответил Амир. — Кощей, куда тебя?
— Да я кинул машину у Тагая. Закинь меня на квартиру, завтра уже буду забирать, — он зевнул и направился к майбаху.
Амир достал телефон и, набрал номер, поднес к уху.
— Утро доброе. Нужно прибраться. Ага. Да, так, чтобы даже видимости не было, что тут кто-то жил. У вас час, — скинул вызов.
— Когда ты серьезный такой, мое бедное сердце трепещет, — смешливо улыбнулась. — Какой мужчина, вот это стальная хватка, — продолжала по-доброму подтрунивать над ним.
— Договоришься, Царева.
— Всего лишь высказываю свое мнение, — подмигнула. — Поехали, господин Амир, уже светает, а у меня целая гора дел в расписании.
— Включи еще врача.
— Не-а, — нырнула на заднее сидение майбаха и, откинувшись на спинку, прикрыла уставшие глаза.
— Да, Царева. И это не обсуждается, — мужчина завел машину, и мы тронусь с места.
В какой-то момент совсем расслабилась и задремала. Уже потом, гораздо позже, я буду вспоминать этот момент. В то самое мгновение я впервые доверилась кому-то. Я доверилась Амиру.
Глава 17. Сладкое или соленое?
В стильном дорого обставленном кабинете за огромным дубовым столом в кожаном кресле, откинувшись на его спинку, расположился мужчина. Он со скучающим видом смотрел на сидящего напротив. Тот в свою очередь докладывал о происходящем за последние сутки. По мере его рассказа хозяин кабинета менялся в эмоциях — от скуки до праведного гнева.