Два мотылька (СИ)

Холмы глотали звуки густой тишиной.
Оливьер сперва долго осматривался — крутился на тропинке, убегавшей неясными очертаниями в глубину малахитовой зелени тенистой, дикой дубравы и настороженно принюхивался, слегка качая хвостом. Бастиан здесь ориентировался прекрасно — уверенным шагом направился прямо в чащу, мелькая крыльями под сенью раскидистых крон. Монстр первым делом их хорошо размял, потянувшись каждым с видимым наслаждением. И в лесу при случае он разворачивал кобальтовые полотна перьев, позволяя ветру каждое перебрать мягким дуновением. Вьер поспешил за ним, опасаясь заблудиться, хотя Тиан ждал его, стоило парню отстать при рассматривании ягод, кустарников или особенно толстых деревьев. По дороге зародилась неспешная беседа, в которой оба рассказывали друг другу обыденные вещи. Кто какую еду любит, чем нравилось заниматься на досуге, нравится ли какое-то направление в музыке… В этот раз Оливьер больше молчал, слушал крылатого, пока тот делился философскими мыслями о том, что современная музыка утратила былой шарм, когда в мелодию и слова вкладывалось куда больше смысла. Он действительно в этом хорошо разбирался, знал многое, обладал прекрасным слухом и великолепно играл на гитаре. Занятно, монстр вдруг уходил в монолог о чем-то совсем серьезном, сравнивал туман по утрам с отсутствием памяти при пробуждении, отвлекался на щебет лесных птиц и без промедления мог назвать лишь по ее голосу видовую принадлежность. Оливьер был очарован. Улыбался, заинтересованно пускал хвостом волны, даже споткнулся пару раз, заслушавшись на особенно интересных деталях.
Бастиан разумеется всё заметил. Заметил искренний интерес и любопытство меньшего монстра, и это согревало его душу, позволяя раскрыться ему чуть больше. Тот не насмехался, не ехидничал, а если и шутил, то весьма тонко, филигранно даже, и это совсем уже не раздражало, а вызывало ответный смех и обоюдный выстрел искрометного юмора. Тиану удалось даже смутить парня один раз, его руны на теле сравнив с дорожками лавы на далёких, южных склонах вулканов.
Путь неспешно, но целеустремлённо довел парочку по тропкам за гряду холма, за которым блестело серебром и лазурью отраженных пятен неба дикое озеро, вытянувшееся в длину на добрый десяток километров. Спуск прошел ещё бодрее, деревья здесь росли реже, дав больше простора, и Бастиан этим пользовался. Разворачивал крылья, пушил перья и довольно жмурился на солнце, изредка курлыча тихонько от наслаждения такой прогулкой. Оливьер и вовсе отходил дальше, взглянуть на что-нибудь или попросту забирался на дерево с лёгкостью, отчего Тиан даже порой терял его из виду. В один из таких моментов монстр успел рассердиться, решив, что тот и вовсе мог потеряться, как тут к нему с массивной ветки вдруг свесился вверх тормашками беглец, хвостом крепко зацепившись за шероховатую древесину. Думал напугать Тиана, да не тут-то было…
— Дурак совсем? А если свалишься? — монстр критически передёрнул расправленными крыльями, недовольно топорща перьевой покров, словно обиженно. Но Вьеру это только нравилось, он хитро улыбался, рассматривая его с нового ракурса с явным вниманием художественного взгляда на мир.
— Ну~ ты ведь поймаешь? — игриво протянул тот, щуря разномастные глаза и пальцем касаясь щеки Тиана, чему тот рад явно не был. Отдернулся, став на порядок более сердитым, даже глаза огнем налились, предупредительно… Не любил он свою внешность, но уже ощущал, что этот парень действительно искренне им любовался. Это если не смущало, то уж точно дезориентировало…
— Слезай давай, поползень{?}[Обыкновенный по́ползень, или ямщи́к — небольшая птица из семейства поползневых, широко распространённая в Европе, Азии и Северной Африке. Легко лазает по вертикальным поверхностям.]. Почти дошли до воды, — проворчал старший, ощущая, что хвостатый все равно снова нагло коснулся его щеки… Но на этот раз он отступать не стал. Ему вдруг стало самому интересно — чего он так боялся? Оливьер бережно очертил линии молнии на его черепе, идущей от уголка рта до виска. Делал это ласково, явно не желая никак обидеть или задирать, просто потому что так ему подсказывала его удивительная душа. И его жест Бастиан принял… Хмыкнул тихо и протяжно, но все же улыбнулся едва заметно в ответ, на что Вьер довольно зарычал, ловко спрыгивая с ветки на ноги, перевернувшись в воздухе за доли секунды. Действительно проворный монстр — сказывалось то, кем были его предки. Парень хотел было что-то сказать, но замер, начав принюхиваться. Водил носом в воздухе, дыша часто и поверхностно и, ничего не поясняя, метнулся куда-то в сторону невысокой сосны неподалеку под недовольный рык Бастиана:
 
— Да, гроза тебе под хвост, ну куда ты опять?
— Тиан, погоди! Так пахнет вкусно, неужели не чувствуешь? Небо, если я не найду, что это, то самолично сверну себе шею, — Оливьер едва ли не захныкал и продолжил поиски, ловя каждый оттенок ветра на склоне этого холма, пока за ним следила пара порыжевших глаз. Крылатый ворчал под нос что-то о глупых драконах, не пошел за ним, благоразумно оставшись на удобном склоне, рассматривая открывающийся оттуда вид. Распушил перья, потряхивая крыльями, словно хотел сбросить надоедливые мурашки, бродившие под пухом от звука голоса младшего монстра. Над склоном щебетали весни́чки, поскрипывала трава и протяжно стенало качающееся на слабом ветру дерево. Настоящая идиллия, и Тиан расслабился, даже глаза прикрыл, просто слушая голос природы. Но его блаженство продлилось недолго. Сперва послышалось отчаянное рычание. Звук ломающихся веток, а затем и вовсе какой-то жалобный, протяжный скулеж явной боли. Крылатый почти в момент сменил зародившееся было раздражение на откровенное беспокойство. Он уже метнулся на этот голос, как его вдруг едва не снёс черно-кремовый ураган, шипевший и рычавший, как подверженный бешенству лис. А вокруг него темной тучей вился рой диких пчел… Тиану бы впору посмеяться над нерадивым драконом, что позарился на бортьевой мёд, да только рассерженные насекомые и его не оставили без внимания, сочтя за сообщника и больно жаля крылья. Пока Оливьер слепо трепыхался рядом, катаясь по траве, крылатый сообразил быстрее. Подхватил хвостатого в охапку и резко взлетел с места, чтобы над деревьями спланировать прямиком к воде, уносясь прочь от сотен и сотен жал. Парня он крепко держал в руках, но стоило ему взлететь, как тот испуганно заскулил, цепляясь за Тиана всем, чем только мог. Пчелы оставили их в покое, но Вьер все равно отчаянно дрожал и тихо рычал, жалобно даже, отчего душа крылатого болезненно сжалась в тугой комок сожаления, ведь тот боялся высоты. Он плавно приземлился на берегу, но дракон от него не отлипал — плотно обвил хвостом за пояс, руками вцепился в края куртки, а носом вжался в ее воротник, трясясь осиновым листом на ветру под аккомпанемент шуршащих на мелкой гальке озёрных волн. Бастиан был действительно озадачен, но явственно чувствовал душу младшего монстра, что под клеткой его ребер билась зашуганной канарейкой. Не зная, чем ещё помочь, ведь в словах на такие случаи Тиан разбирался едва ли хорошо, он просто укрыл его сложенными, мягкими полотнами крыльев, словно загораживая, и не важно, чего конкретно испугался Оливьер. Тот, ощутив на спине мягкое тепло, чуть разжал хватку, но не отстранился, часто и поверхностно дыша: то ли принюхивался к аромату грозы и ветра, шедшего от Бастиана, то ли унимал страх, то ли это было лишь результатом его бега от разъяренного улья диких насекомых. Его кости в местах укусов неприятно горели, больно, пульсировали игольчатыми ожогами, заставляя подрагивать и пушить на хвосте гриву. Бастиан провел пальцами по скрытым за одеждой костям друга, но тот зашипел, как не делал прежде, тихо, без привычного веселого говора, чем снова заволновал потомка гром-птиц.
— Так, мелкое шило в одном месте, давай-ка, что там с тобой стряслось, рассказывай! Я, дьявол тебя раздраконь, не ясновидящий. Чего трясешься весь и шипишь, как гадюка, которую согнали с гнезда? — монстр уверенно отодрал Оливьера от себя и снова раскинул широко крылья, да так и замер, видя на костях огненные пятна, которых раньше там совершенно точно не было. Лицо, шея, ключицы, позвоночник, руки… Все было изжалено, а Вьер выглядел жалко. Побито, рассерженно и недовольно. Смотрел на Тиана так, словно готов был дерзко дать отпор на любую насмешку или обидные слова, но их не последовало…