Инсургент (СИ)

Вспомнив про чай, нажал кнопку вызова проводника. На стук в дверь, громко рыкнул, мол, заходи, не заперто.
— Чего изволите, Ваше Степенство? — памятуя о врученной мной за разбитый стакан полтине, проводник, неприметный мужчина средних лет, был предельно вежлив — мало ли еще перепадет от щедрот купецких.
— Самоварчик организуй-ка, любезный, чтобы чай индийский, а не какая-нибудь китайская херня, еще плюшек там, конфектов всяких, баранков, бубликов. — Сделав заказ, вручил купюру в три рубля, что с лихвой покрывало любые затраты на чаепитие.
— В момент организуем, ваше благородие, — эко возбудился, аж чины попутал, купца благородием назвать. Явный нонсенс. Ладно, не стану делать ему замечание. Пусть думает, что угодил тщеславному эго пассажира.
Спустя четверть часа, с присвистом прихлебываю из блюдечка чай, запивая им всякие вкусняшки. В благородном обществе так не чаёвничают, но в среде купеческого сословия именно так и принято употреблять сей напиток, еще и вприкуску с сахаром. То есть нужно и мне соответствовать выбранному образу даже наедине с самим собой, чтобы потом из-за какой-нибудь мелочи не проколоться перед излишне наблюдательными гражданами. Особо налегаю на баранки и выпечку, поскольку после продолжительного путешествия по иному миру изрядно истосковался по хлебобулочным изделиям. Все-таки, никакие орехи, клубни и корнеплоды не способны заменить краюху самого обычного серого хлеба из муки грубого помола.
По мере поглощения вкуснятины под чай, мысли вновь возвратились к событиям двух прошедших суток.
На следующее после удачно проведенной операции утро я проснулся около девяти часов, бодрым и в прекрасном настроении, как и полагается человеку, выполнившему пусть грязную, но необходимую работу. Половину изъятых из сейфа Кузьмина денег положил в рюкзак. Вторую половину разложил на столе — передам Мустафе при первом удобном случае. Я не жлоб, чтобы присваивать все трофеи. Немного поразмыслив, практически всю иностранную валюту также отправил в походный рюкзак, ибо ни к чему она горцу. Недостаток с лихвой возместил рублями из собственных запасов. Так-то оно будет лучше. В этой реальности России, в банках дерут до двадцати процентов от предоставляемой для обмена на рубли суммы в иностранной валюте. Так что мой подельник окажется еще и в серьезном выигрыше. Ну а мне вскорости понадобятся именно заграничные денежные знаки, ибо чуйка так вещует, а мое подсознание редко ошибается. Впрочем, впереди у меня разговор с Пафнутовым. Очень надеюсь, что он будет интересным и содержательным. А еще мне есть, чем удивить этого старого «зубра» разведки. Несмотря на отставку и опалу, его коллеги по цеху из далекой Британии помнят о нем и всемерно озабочены тем, чтобы переигравший их в былые времена по всем статьям спец как можно скорее отправился к праотцам, и не просто из соображений банальной мести, а потому, что знает слишком много. Вот такая подоплека, вроде бы, абсолютно лишенного смысла покушения на этого человека. Всё это я из сознания покойного Кузьмина извлек, коему также было интересно узнать, за что англы так ополчились на, казалось бы, безобидного старикана, и он по своим каналам кое-что выяснил, а кое-что додумал — не глупым человеком был. Кстати, мерзопакостным индивидом оказался Григорий Венедиктович, за время службы на посту дивизионного блюстителя облика морале многим честным офицерам сильно подгадил в карьерном росте, а сержантов и рядовых по сфабрикованным доносам сослуживцев без счета отправил в штафбаты. Думал, зачтутся труды. Ан не подфартило. Новый командир дивизии быстро раскусил шкурную сущность «политрука» и незамедлительно попер его в отставку, благо по возрасту и выслуге свой пенсион тот вполне заработал.
Тут и Мустафа появился с отведенных мне покоях. Доложил, что генерал вполне оклемался и после завтрака готов со мной пообщаться. От денег горец не отказался, ненужных вопросов задавать не стал. Молча распихал пачки по карманам и был таков.
По сравнению со вчерашним немощным старикашкой Дмитрий Аркадьевич выглядел вполне себе бодрячком. Сильно исхудал. Но это ничего, отъестся. Были бы кости целы, а мясо нарастет. Сидит в своем рабочем кресле, какие-то бумажки перебирает. Пригляделся, отчеты управляющего имением. Это хорошо, значит, интерес к жизни пробудился.
 
— Спасибо тебе, Андрей Драгомирович, за то, что буквально вытащил меня из могилы! — пафосно начал отставной генерал.
Но я не позволил ему сыпать дифирамбами в свой адрес:
— Прекрати, Дмитрий Аркадьевич! Я всего лишь сделал то, что умею делать хорошо. Все-таки я довольно опытный практик-целитель, и, насколько тебе известно, ведун. Так что, давай-ка лучше перейдем к делу, ибо задерживаться в гостях надолго я не намерен. Понаблюдаю за твоим состоянием еще сутки и отправлюсь по своим делам. Вопросов у меня к тебе, как к разведчику-профессионалу море, но суть их сводится к одному: — Каким образом царская охранка смогла допустить гибель Петра Васильевича и восхождение на Российский Престол столь одиозной личности с промытыми англичанами мозгами? Это же надо, отдать приказ о передаче технологий производства летательных аппаратов исконным врагам нашим англосаксам. Ногу бы себе отрезал Их Велико — меньше вреда для империи было бы. Скорее, польза…
— Андрей, прошу в моем присутствии не вести подобных провокационных разговоров. По своей сути, я убежденный монархист. Для меня государство, суть Император, и вся моя жизнь была посвящена тому, чтобы зарубежные недруги не смогли навредить государству Российскому. — Блин, да как это получается, что прожженный циник, обладающий недюжинным умом, постоянно скатывается в банальный пафос⁈ Не узнаю былого Пафнутова. Опала его так подкосила, что ли или сентиментальная старость нежданно-негаданно нагрянула? Впрочем, чужая душа — потемки. Не стану заниматься психоанализом, ибо ни разу не Зигмунд Фрейд.
— Хорошо, всё, что касается личности нынешнего императора отправим за скобки. Ты лучше мне тупому объясни, каким образом разведка и контрразведка допустили одновременное появления царского поезда и состава со взрывчаткой на одной железнодорожной станции? При этом, к тебе, Дмитрий Аркадьевич, как к руководителю Пятого Управления Тайной Службы, то есть, всей внешней разведки у меня особые претензии. После вчерашнего общения с Кузьминым, мне удалось сделать некоторые выводы. Например то, что покушение на царскую семью планировалось и осуществлялось при непосредственном участии специалистов с Туманного Альбиона. Наглы стараются всячески замести следы своего участия в этом деле, да так, что эти крохоборы крупно раскошелились чтобы профинансировать покушение на Твое Превосходительство. К великому счастью для тебя неудачного. Так что, Дмитрий Аркадьевич, покайся, распахни душу, аки перед духовником своим.
После этих моих слов, Пафнутов заерзал в кресле, похоже, имеется за этим человеком нечто такое, отчего ему не очень ловко. Плеснув воды в стакан из стоявшего на столе графина, он жадно её выпил. После чего посмотрел на меня взглядом нагадившей на дорогой ковер собачонки, мол, прости, хозяин, случайно получилось, и хрипловатым голосом заговорил:
— Да, Андрей, информация о готовящемся покушении на императорское семейство поступила своевременно от одного нашего агента в Лондоне. Без особых подробностей, впрочем. Раньше времени мы с Бергом шум поднимать не стали, ибо подобных панических докладов из разных концов мира в год приходит не менее двух десятков. По факту, практически все они являются то ли незамысловатой дезинформацией, то ли просто досужими слухами. Чтобы раньше времени не сеять панику в окружении Государя, Герман Яковлевич поручил провести тщательное расследование возглавляемому мной отделу, хоть расследования на территории Российской Империи и не совсем по нашему профилю. Я и мои люди принялись усердно «копать». В результате было собрано досье на полсотни заговорщиков высочайшего ранга, иже с этим нами был определен и сам план ликвидации семейства Государя Императора. Ровно за сутки до отъезда царского семейства на отдых к морю я пришел с документами на руках в кабинет главы Главного Жандармского Управления Имперской Безопасности. Берга на месте не оказалось. Герман Яковлевич отлучился в Кремль по делам. Я ввиду собственной занятости ждать начальника не стал, а с легкой душой под роспись передал документы одному из замов шефа небезызвестному тебе Аверченко Николаю Спиридоновичу. Однако столь ценные бумаги своевременно не легли на стол начальства. Последствия моей фатальной оплошности вскоре грянули на весь мир. Петр Васильевич практически со всем своим семейством отправился прямиком на Небеса, а на Престол Российский взошел его старший сын. Тот факт, что практически все выявленные заговорщики одномоментно заняли ключевые посты в управлении государством наводитна ряд очень и очень грустных мыслей. Взять хотя бы того же Аверченко, объективно туповат, в сравнении с Бергом, но свои честно заработанные «тридцать сребреников» все-таки получил. Так что вину свою, хоть и косвенную, я признаю — доверился тому, кому не следовало. Дождался бы возвращения Их Высокопревосходительства, всё в России нынче было бы по-другому. Я не могу точно утверждать, был ли царевич замешан в гибели отца, или корону ему просто преподнесли на блюдечке. Даже если он и принимал непосредственное участие в покушении, в настоящий момент он единственный легитимный на Руси правитель и помазанник Господень. И я, как законопослушный гражданин, ни при каких обстоятельствах не стану действовать против Иоана Петровича.