Божественные истории (ЛП)

Я должна была уйти. Или придумать какую-нибудь нормальную причину, почему я здесь. Я сделала глубокий вдох, перебивая варианты. Их было не так уж много. Мне было проще броситься в бездонную пропасть Тартара, чем уйти от него.
— Ты показался мне… одиноким, только и всего. Прости. Тебе нечего бояться.
Он внимательно смотрел на меня. Небо за его спиной постепенно окрашивалось в фиолетовый. Он расслабился.
— Нужно хорошо знать, что такое одиночество, чтобы заметить его в других.
— Да, точно. Ну, не так уж много желающих рвутся на мои вечеринки в Подземном царстве.
Мои слова вызвали у него улыбку — такую же притягательную, как ту, что он подарил Афродите. Может, даже сильнее, потому что она предназначалась именно мне.
— Я Адонис, — он шагнул ко мне и, поколебавшись мгновение, взял меня за руку, чтобы поцеловать костяшки. — Боюсь, я не знаю, как правильно обращаться к королеве.
— Мы не в моём царстве, — отмахнулась я. — Зови меня просто Персефона.
Строго говоря, это не было правдой. До весны ещё оставался месяц, обязанности царицы Преисподней всё ещё на мне, но Адонису об этом знать необязательно.
— Что ж, просто Персефона, для такого ничтожного человечишки, как я, огромная честь и радость познакомиться с такой красавицей.
Я зарделась.
— Да ладно тебе. Я же знаю, что ты знаком с Афродитой.
— И всё же я сказал правду.
Неудивительно, что он так понравился Афродите. Он мог очаровать даже Цербера.
— Ты живёшь где-то поблизости? — спросила я, и он кивнул.
— Афродита привела меня сюда, чтобы защитить. От чего именно — боюсь, не знаю.
Я знаю. Одного взгляда на Адониса достаточно, чтобы понять, что Афродита боится, как бы кто его не увёл.
— А где на самом деле твой дом? Твоя семья?
Он пожал плечами и взял меня за руку так просто, будто каждый день так делает.
— У меня их нет.
— Ох, мне жаль.
Адонис покачал головой, и его золотые кудри упали на глаза.
— Не стоит. Тем больше времени, чтобы провести его с тобой. Я не знаю, едят ли богини. Могу я пригласить тебя на ужин?
Мне стоило отказать. Аид заметит, что меня долго нет, а я обещала самой себе, что никогда больше не обману его. Но рядом с Адонисом я словно бы парила: один взгляд, одна улыбка — и всё плохое исчезало. Этого ощущения мне сильно не хватало с тех пор, как я рассталась с Гермесом. Этого я хотела больше всего на свете. И как бы сильно я ни любила Гермеса, он не шёл ни в какое сравнение с Адонисом.
— Да. Думаю, я могла бы задержаться на ужин.
Он просиял и мазнул губами по моей щеке. Место, куда он меня поцеловал, горело.
Адонис повёл меня к лесу, я крепко держала его за руку. Ничего страшного, если я пропущу один вечер с Аидом. Я компенсирую это, задержавшись на день весной в Подземном царстве или ещё как-нибудь. Но ничто — даже муки совести — не заставит меня сейчас уйти от Адониса.
* * *
Каждый вечер, после того, как мы с Аидом заканчивали наши дела, я приходила к Адонису. Иногда я оставалась на несколько минут, иногда — на несколько часов, всячески стараясь не пересечься с Афродитой. Но она всё реже встречалась с Адонисом, постоянно сетуя на то, что Арес или Гефест требуют её внимания. Адонис никогда не жаловался, а она не задавалась вопросом почему.
Хотя причиной тому была я. Время, проведённое с Адонисом, было самым счастливым, и судя по тому, как его глаза загорались при виде меня, он считал так же. Вместе мы гуляли по острову, держась за руки, и болтали обо всём. О моей жизни, о его, о роли Совета в жизни смертных — Афродита рассказала ему намного больше, чем нам разрешается говорить смертным, но оттого с ним было только про обещаться. Меня не сковывали никакие правила, ведь она уже все нарушила, а Адонису нравилось слушать мои рассказы о богах.
Смертные уже слагали легенды о моей семье — некоторые правдивые, некоторые приукрашенные, некоторые откровенно нелепые. Адонис с огромным удовольствием пересказывал их мне. Мы даже придумали игру: он изменял имена, а я должна была догадаться, о ком из моей семьи речь. Никогда в жизни я так громко не смеялась, как вместе с ним.
 
Но при этом я ни разу его не целовала. И хотя мы держались за руки, он не намекал на большее. Я всё равно не могла себе этого позволить, потому что зима ещё не закончилась. Это время Аида. То, что я сбегала на остров, само по себе уже было предательством. Нельзя усугублять ситуацию, каким бы привлекательным ни был Адонис.
Я безумно ждала прихода весны. Мы говорили о коттедже моей мамы и как мы можем построить свой собственный домик. У Адониса никогда не было своего дома — во всяком случае, такого, который он выбрал себе сам, — и его вдохновляла идея побывать в моей летней резиденции. По мере приближения весны я всё чаще представляла себе, как покажу ему свой дом и проведу с ним всё лето. Он же, в свою очередь, никогда не скрывал своего восторга от такой перспективы.
Эта была его лучшая черта — честность, открытость. После тысячелетия лжи и тайн моей семьи, которых не удавалось избежать даже в Подземном царстве, какое же облегчение не подвергать сомнениям каждое его слово. Он был самим совершенством. Даже если мы не могли стать кем-то большим, чем просто друзьями, это всё равно намного больше, чем я когда-либо смела мечтать.
И всё же я хотела большего. Отчаянно желала поцеловать его, прикоснуться к его внешней красоте и насладиться ей так же, как внутренней. Мы идеально подходили друг другу во всех смыслах, и при первой же возможности я намеревалась увести его у Афродиты и дать ему ту жизнь, о которой он мечтал. Ту жизнь, которую он заслуживал. Жизнь, которую мы оба заслуживали.
За несколько дней до весеннего равноденствия мы с ним сидели на пляже, наши пальцы были переплетены, и мы вместе смеялись над историей из его детства. Я так увлеклась, что потеряла бдительность и счёт времени. Только по лицу Адониса я поняла, что что-то не так.
Я обернулась. Босиком на песке со скрещенными руками на груди, нахмурив свои красивые бровки, стояла Афродита.
Красота.
— Не знала, что весна уже наступила. Что ты здесь делаешь? — спросила она до противного сладким голосочком.
— Общаюсь с другом, — ответила я, даже не пытаясь строить из себя дружелюбие. Адонис прекрасно знал, как я к ней отношусь. — А ты что здесь делаешь? Изменяешь дюжине своих любовников?
Она хмыкнула.
— Всего дюжине? Ты меня сильно недооцениваешь. Привет, любимый, — обратилась она к Адонису. — Персефона докучает тебе? Я могу прогнать её, если хочешь.
— Прогнать? — возмутилась я. — И как ты это сделаешь? Сдуешь воздушным поцелуем?
— Разве тебя не ждёт муж? — огрызнулась она.
— А тебя?
Афродита фыркнула.
— Он прекрасно знает, где я. А вот в твоём случае, готова поспорить, Аид даже не догадывается, куда ты ушла. Ты ведь знаешь, кто она, Адонис? И кто её муж? От него зависит твоя жизнь после смерти. Уверен, что хочешь рискнуть?
Адонис посмотрел на наши переплетённые пальцы. По крайней мере, он не пытался от меня отстранится. Но вместе с тем он ничего не ответил. Я сжала его руку.
— Мы с Адонисом просто друзья, — желание повыдёргивать её волосёнки росло с каждой секундой, и мне требовал вся моя выдержка, чтобы удержаться на месте. — Хотя он собирается провести со мной лето.
— Неужели? — Афродита подняла бровь. — И кто это решил?
— Сам Адонис.
Она запыхтела от негодования.
— У тебя нет никакого права приходить сюда и уводить его у меня, как…
— Как кто? Как ты увела у меня Гермеса?
Она горько усмехнулась.
— Так вот зачем ты это делаешь? Из-за Гермеса? Это же было несколько тысяч лет назад.
— Я делаю это, потому что Адонис мой друг и я люблю его, — ответила я со всей гордостью и достоинством, что во мне были. — Это его жизнь, и не тебе решать за него.
— Адонис, скажи ей, — потребовала Афродита, не сводя с меня глаз. Я смотрела на неё в ответ. — Адонис!