Художник моего тела (ЛП)

На какое-то время я потерялась в дымке красок и творения, изучая девушек, которых он рисовал, животных, которых он оживлял на их телах, пейзажи, которые старательно использовал, чтобы замаскировать человеческую плоть.
Ни одно изображение не было плохим.
И ни одно изображение не показывало, что это картина Гила.
В каждом он стоял спиной к камере, черная толстовка скрывала его лицо и растрепанные волосы, делая его безымянным — бог пигмента и ничего больше.
Не упоминалось ни о его биографии, где он учился рисовать, ни о его одобрениях или стремлениях. Он был так же инкогнито в интернете, как и на фотографиях; ни намека на то, что он был виртуозом, создающим такую красоту.
Не было и моей сегодняшней фотографии.
Почему?
Я нажала на маленький значок сообщения, напрягшись, когда пузырь выскочил, чтобы отправить ему записку.
Какого черта ты делаешь, О?
Честно говоря, я не могла ответить.
Все время, пока была в супермаркете, я была так благодарна за толстую пачку денег в моем кошельке и так раздражена этим. Что бы я ни делала, не могла перестать думать о Гиле.
Гил.
Гил.
Мне нужно было с ним поговорить.
Мне нужно было быть рядом с ним, быть ближе к нему, смотреть ему в глаза и открывать его секреты один за другим.
Мои пальцы застыли на клавиатуре. Начальные фразы пролетали у меня перед глазами.
Гил, я скучаю по тебе.
Гил, ты заплатил мне слишком много.
Гил, что ты скрываешь?
Я ссутулилась.
Бесчувственное сообщение никогда не сработает. Он просто проигнорирует меня, заблокирует или даже никогда не увидит. Разговор с ним должен был быть лицом к лицу, поэтому он не мог скрыть того, с чем боролся.
Сделав еще один глоток вина, я покинула страницу Гила и перешла к профилю другого мужчины.
Мужчина, которого я целовала в юности после того, как другой разбил мне сердце.
Facebook Джастина Миллера был завален выпивкой после работы, симпатичными девушками, делающими селфи с ним, и уверенным, дружелюбным мужчиной, который казался успешным.
Я была счастлива за него.
Рада, что он не испортил свои сны, как я.
С жидким мужеством и приливом избытка энергии я нажала на новый пузырь сообщений.
Чувство вины поглотило меня.
Мне нужно было отвлечься.
Олин Мосс: Привет, Джастин. Было приятно видеть тебя вчера вечером у Гила. Я...
Мои пальцы замерли в поисках чего-нибудь подходящего. Я не собирался писать. У меня не было никакого сценария.
Еще глоток вина, и я добавила:
Олин Мосс: Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты заступился за меня и поощрил Гила использовать меня как холст. Сегодня он закончил дизайн. Было удивительно быть частью его процесса.
Я в волнении прикусила щеку.
Что я делаю?
Джастин, вероятно, не хотел меня слышать. Была причина, по которой школьные друзья расходились — особенно бывшие.
В конце концов, я была груба с ним. Разбитая вдребезги, когда Гил просто исчез. Я больше не могла притворяться — не могла позволить Джастину попытаться помочь мне, когда больше не хотела, чтобы мне помогали.
Танцы были единственным, что давало хоть какой-то покой.
Нажала на иконку, чтобы добавить текст. Сказать ему, как я была благодарна ему за помощь в прошлом. Как глупо было с моей стороны отвергнуть эту помощь.
Но в ответ раздался звон колокольчика.
Джастин Миллер: Эй, О! Рад тебя слышать. Надеюсь, он не был слишком угрюмым художником.
Я улыбнулась.
Олин Мосс: Нет, он был безупречным профессионалом.
Джастин Миллер: Я рад. Тебе обязательно завтра возвращаться, чтобы закончить?
Олин Мосс: Нет. Все готово.
И изгнана на всю жизнь.
Джастин Миллер: Он заплатил тебе за твое время? У него дурная привычка забывать делать это.
Мое сердце забилось быстрее.
Олин Мосс: Нет, он заплатил мне.
Наличными и поцелуями.
Мои мысли вернулись к толстому конверту.
Я не должна этого делать. Я знала, что не должна. Но не могла перестать печатать пальцами:
Олин Мосс: Случайный вопрос, но знаешь ли ты его плату за живое полотно?
 
Мне нравилось мучить себя.
Нравилось оправдывать свои безумные выводы.
Нравилось гоняться за кроликами, которые не имели права меня беспокоить.
Джастину потребовалось несколько минут, чтобы ответить.
Джастин Миллер: Э-э, я думаю, что примерно от трех до пяти сотен за заказ. А что?
Я замерла.
О, нет...
Я была права.
Гил переплатил мне.
Заплатил втрое.
Более чем втрое.
Почему?
Гил не только поцеловал меня, дрожа от того, что не смог пережить, но и запятнал этот поцелуй деньгами.
Он все испортил.
Снова причинил мне боль.
Остановится ли он когда-нибудь?
Мне вдруг совсем перехотелось разговаривать.
Мне хотелось допить вино и поспать. Убежать от шрамов и рисунков на теле, денег и разбитого сердца.
Олин Мосс: Без причины. Надеюсь, у тебя будет хорошая ночь!
Не дожидаясь его ответа, я в спешке закрыла Facebook.
Я пошла выключить ноутбук, но значок электронной почты показал, что у меня есть ответ из офиса, про который забыла, что подала заявление.
Какое-то стерильное здание с его унылыми кабинетами и отупляющими задачами. Но, по крайней мере, стабильная зарплата, которая означала, что я смогу сохранить свою одежду и сердце в целости.
От: Static Enterprises
Тема: Собеседование для секретаря
Дорогая мисс Мосс,
Благодарим вас за проявленный интерес к нашей компании и ваше резюме. Мы рады пригласить вас на собеседование завтра в три часа дня в нашем центре города.
Пожалуйста, сообщите, удобно ли это.
Я, не колеблясь, ответила.
Постоянная работа.
Билет на выход из банкротства.
Что-то, на чем можно сосредоточиться, чтобы не заблудиться в лабиринте, которым был Гилберт Кларк.
Если собеседование пройдет успешно и мне предложат работу, я навещу Гила и верну ему деньги.
Посмотрю ему в глаза и потребую ответов.
Сражусь за нас в последний раз.
  
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
 
Гил
– Прошлое –
— Эй. — Я засунул руки поглубже в карманы рваных джинсов и улыбнулся, притворяясь, что не сбежал сюда из дома и не украл флакон дезодоранта, чтобы убедиться, что пахну вполне прилично.
Олин вздрогнула, одна рука взлетела к горлу, а другая сжала белыми пальцами сумку.
— О... привет. — Ее глаза из широко раскрытых от шока превратились в подозрительно узкие. — Откуда ты появился?
Я ухмыльнулся.
— Откуда-то.
Олин посмотрела через мое плечо на почти пустое поле позади меня. Ранние пташки-ученики сбились в кучу, но большая часть школы все еще запихивала тосты и джем себе в глотки дома.
Наклонив голову от яркого солнца, она тихо сказала:
— Ты рано.
— Ты тоже.
Она пожала плечами, находясь все еще не совсем в своей тарелке со мной, хотя на прошлой неделе мы признались друг другу в симпатии. Этот коридор хранил неприятные воспоминания. Теперь в нем хранилось лучшее, что было в моей жизни.
Легкая улыбка тронула ее губы.
— Я всегда прихожу рано.
— Я знаю. — Я слишком поздно понял свою ошибку.
— Ты знаешь? — Она наморщила лоб.
Дерьмо.
— Эм... — Я провел рукой по слишком длинным волосам. — Я имею в виду... — Слова вылетели у меня из головы. Ложь была невозможна. Правда была слишком тяжела. Мое сердце в панике колотилось о ребра. — Я... наблюдал за тобой. — Теперь не мог смотреть на нее. — Я не имею в виду это в сталкерском смысле. То есть... я подметил тебя. — С трудом сглотнул. — С некоторых пор.
Ее прелестный румянец вернулся, розовый и невинный.
— Ты подметил меня?
Я кивнул, поймав ее пристальный взгляд.