Госпожа попаданка (СИ)
Впереди, на черном коне, ехал мужчина, несколько отличавшийся от своих спутников. Еще молодой, — от силы года на два старше Лены, — высокий широкоплечий воин, с лихо подкрученными усами и небольшой ухоженной бородкой. Он носил черный кафтан, украшенный красными узорами и подбитый лисьим мехом, такой же черный плащ и штаны из тонко выделанной кожи. Голову прикрывал черный колпак с красным верхом. На поясе висел меч в ножнах, украшенных золотом и серебром, тогда как на эфесе блестел синий сапфир. Подобный же камень украшал массивный перстень на пальце мужчины и золотую серьгу в правом ухе. С шеи его свисала серебряная цепь, а на ней — небольшой медальон: печать из черной меди, с вытесненным на ней изображением обнаженной женщины, восседавшей на диковинном звере, вроде верблюда. Рисунок окаймлял серебряный круг с черными, похожими на уродливых паучков, буквами.
Судя по всему, к Лене выехал кто-то из знати: черное и красное в Дракии носили только благородные — также как и драгоценности. Да и только знатную особу могла сопровождать столь внушительная свита. Не зная правил здешнего этикета, лена, не знала, как начать разговор, а всадник тоже не спешил прийти ей на помощь, рассматривая девушку с немым вопросом в глазах. Молчание явно затянулось — и Лена откашлявшись, решила первой проявить инициативу.
— Не знаю, как и благодарить, — сказала она, — еще немного и …
— Приколичи редко собираются стаей, — проронил мужчина, — если только не готовятся встретить кого-то… — он осекся, заметив кнут, — это то, что я думаю?
Лена молча подняла плеть, на которой извивались змеи, издавая негромкое шипение. Среди воинов послышался беспокойный шепот и сам мужчина изменился в лице.
— Посланницы Храма всегда желанные гостьи в Дракии, — всадник склонил голову в легком поклоне, — я Раду, боярин Чорнивари, буду рад принять вас в моем замке.
Он испытующе посмотрел на Лену и той ничего не оставалось, как кивнуть в ответ.
«Бесплатный сыр только в мышеловке…»
В деревне, куда так стремилась Лена, они не задержались: Раду, бесцеремонно постучав в первый попавшийся дом, потребовал от разбуженных посреди ночи крестьян поделиться с гостьей одеждой. Пожилая селянка хотела дать наряды старшей дочери, но Лена попросила что-то более подходящее для верховой езды — к тому времени один из спутников магната уступил ей своего коня, пересев к товарищу. Когда они выехали из деревни, девушка отошла в лес и, с сожалением сбросив свою мокрую, грязную и рваную одежку, одела шерстяные штаны и темно-серую рубаху, подпоясав ее чудом уцелевшим поясом с трикселем. Сапоги, пусть и тоже мокрые насквозь, она все же оставила — крестьянские башмаки из грубо выделанной свиной кожи ей показались слишком неказистыми и к тому же сильно натирали ноги.
— В моем замке у меня найдется наряд более подходящий вашему сану, — сказал Раду, когда Лена вышла в обновке, — ну, а пока придется побыть простолюдинкой.
— Ничего, — сказала девушка и, не удержавшись, добавила, — не платье красит человека.
Раду вскинул тонкую бровь, но промолчал. Вообще, за время их знакомства, боярин только раз или два обратился к ней. Лена тоже решила помалкивать — мало ли, что положено по здешнему этикету. Надо будет — сам все спросит.
Они ехали по широкому ущелью, вверх по течению Ицкры. Постепенно светало — на западе вершины гор уже озаряло бледное свечение здешнего рассвета. По дороге встретилось еще несколько деревень, в одной из которых они разжились большим куском овечьего сыра, который проголодавшаяся Лена сжевала почти сразу. За деревней началась еще одна речка, впадавшая в Ицкру с севера. Переехав через каменный мост, всадники начали подниматься в гору. Узкую дорогу обступал густой лес, живо напоминавший Лене ее недавнее приключение. Она облегченно вздохнула, когда деревья расступились и перед ними предстал замок Чорнивари: величественное строение в форме неправильного пятиугольника, с массивными стенами из черного камня и крепостными башнями, увенчанными треугольными крышами. Над самой высокой из башен развевалось знамя — голова черного вепря на светло-зеленом фоне. Замок стоял на скалистом утесе, куда вела лишь одна дорога — та, которой они ехали. С других сторон крепость окружали лишь отвесные склоны, с одного из которых спадал водопад.
На стенах сразу увидели процессию: наверху засуетились, кто-то выкрикивал приказы, после чего массивные ворота со скрипом отворились. К Раду, спрыгнувшему с коня, тут же подбежало за распоряжениями несколько слуг. Затем к ним приблизилась черноволосая девушка в темно-синем платье. На руках она держала сладко сопящего малыша. Она бросила на гостью взгляд, в котором смешались неприязнь и любопытство, потом поднесла ребенка Раду. Боярин поцеловал ребенка и обернулся к Лене.
— Это мой сын, Мирчо, — пояснил он. Лена вежливо улыбнулась, не зная, что еще сказать. Впрочем, похоже, Раду и не ждал особых восторгов с ее стороны — отдав ребенка девушке, он что-то шепнул ей на ухо и повернулся к Лене.
— Вам уже готовят покои, где вы сможете отдохнуть с дороги и переодеться, — сказал он, — а потом я жду вас за обедом.
Гостеприимный хозяин не скупился на изъявления своего расположения: после крепкого сна на широкой кровати с алым балдахином, проснувшись Лена увидела рядом роскошное платье из красного шелка. Глубокий вырез кокетливо прикрывали черные кружева, вдоль бедра тянулся длинный разрез. Не поскупился боярин и на украшения: рядом с платьем лежали серебряные серьги и золотое колье с синими сапфирами. Быстро одев все это и, крутанувшись перед стоявшим у стены большим зеркалом, Лена довольно кивнула — наряд пришелся как нельзя впору. Также как и стоявшие у кровати черные сапоги, выше колена и на высоком каблуке — в чем-то здешняя мода мало чем отличалась от ее мира. В один из сапог Лена, недолго думая, спрятала отцовский нож — не то, чтобы она не доверяла человеку, который мог уже сто раз прикончить ее спящей, но все же осторожность не помешает. Также она прихватила кнут, для чего ей пришлось, скрепя сердце, подпоясаться. Это вносило некоторую дисгармонию в ее наряд, но Лена решила, что лишний раз указать на свой статус не повредит.
Негромко скрипнула дверь и на пороге появилась та же девушка, что встречала их внизу. Он носила синее платье, причем вырез, как заметила Лена, был куда больше чем у нее — чуть ли не до пупа и без всяких кружев, почти не скрывая полные груди.
— Боярин ждет вас в церемониальной трапезной, — сказала девушка, вновь не удержавшись от неприязненного взгляда. Про себя Лена криво усмехнулась — ревнивые жены еще не вставали на ее пути в этом странном мире.
— Веди, раз ждет, — бросила она.
В трапезной замка легко поместилась бы небольшая армейская часть — причем бойцам хватило места и за огромным столом, занимавшим большую часть помещения. На одной стене висело оружие — мечи, кинжалы, топоры, булавы. Напротив красовались охотничьи трофеи: головы медведей, волков, зубров, кабанов. Иные из звериных голов Лена не смогла опознать, предпочитая даже не думать, что за чудовища носили их на плечах. В узких нишах высились статуи, изображавшие суровых воинов, в доспехах или богатых одеяниях, опиравшиеся на меч, топор или булаву. Их лица походили на черты хозяина замка и Лена поняла, что это предки молодого боярина. Между нишами зияли черные провалы — судя по остаткам золы и углей, здешние камины.
Сам Раду сидел во главе стола, ломившегося от яств, испускавших невыносимо аппетитные запахи. Здесь был суп из нескольких сортов мяса, заправленный смесью сливок, чесночной подливы, яиц и лимонного сока; куски оленины, нанизанные на вертел, вперемешку с грибами, беконом и луковицами; нежнейшая форель в изысканном соусе; вареные яйца, фаршированные смесью щучьей икры и раковых шеек; белый хлеб и черные оливки. В центре стола, на золотом блюде, лежал жареный лебедь, фаршированный мелкими колбасками и обложенный тушками мелких птах, в которых Лена с некоторой оторопью признала ощипанных воробьев. Здесь же стояли и несколько бутылок с вином, а также кувшин с темно-красным гранатовым соком.