Кровавый Король (СИ)

Да только всё это напускное. Он корил себя за слабость. За огромную промашку перед целой страной.
— Давайте так — я думал он в принципе не появится, — пожимает плечами Себастьян.
— Выходит, наш «План Б» на случай, если салам не сможет, по чистой случайности сработал нам на руку сейчас, — удовлетворенно хмыкает Фай, но тут же хмурится.
— Случайность или нет, но везение точно, — улыбается Изи. — Я даже представить не могла, что у неё действующий роман с этим бесом.
— Это не роман, Из, — фыркает Баш. — Это неадекватные отношения.
— С каких пор трахаться — это неадекватно? — с губ Файялла слетает смешок.
Видар сильнее закусывает щёку. Интересно, как давно они виделись в последний раз? И какова вероятность, что сейчас у них не вспыхнет страсть? Да, какого демона он вообще думает об этом!
— Хватит! — Видар осекает их резче, чем сам того хотел. — Позанимайтесь чем-нибудь, а!
— К слову о соитиях, кому-то бы не помешало, — Себастьян задорно играет бровями, получая от Видара локтем по ребрам.
— Придурок!
— От придурка слышу, — фыркает тот в ответ. — Всё, я серьёзно, тема закрыта.
Изекиль поднимает ладошки, сворачивая к своей палатке, а Себастьян удаляется к офицерам.
— Видар… — Файялл окликает Видара. — Если я пойму, что они причинили ей сильную боль, я прошу разрешения на особые условия их казни для Теневого отряда.
Просьба друга ошарашивает короля. В первые несколько секунд он медленно моргает, а в оставшиеся понимает, что в таком случае самолично разнесёт эту Тэрру.
— С чего вдруг? — холодно роняет он.
— Япризнаюеё Моей Верховной. Она сегодня полностью доказала верность нам, — пожимает плечами Фай, видя растерянность на лице друга. — Не говори, что ты не знал!
— Не знал чего? — настороженно спрашивает Видар.
— Ну… — Фай озадаченно чешет затылок. — Терновник для Верховной не опасен. По крайней мере, для этой.
— Что? — зрачки Видара расширяются.
Что этот Фай, демон его дери, несёт?
— Она принимает его по капле каждое утро. У неё типа иммунитет. Да не смотри так на меня! Я просто как-то флакончик увидел на кухне тётушки До. Она сказала, что это ведьмы. Я… думал ты знаешь…
Видар с минуту молчит, отвернувшись, а затем, словно вспомнив о безумно важной вещи, поворачивает голову на Файялла.
— Что такое? — неопределённо дёргает бровями тот.
— Кажется, я забыл отвар.
— Какой отвар? — неопределённость сменяется настороженностью.
— Кошмары мучают, — ухмыляется Видар. — Вот же ж демон…
— Может, по старинке, свежими травами? Могу принести.
— У тебя есть дела поважнее, брат, — Видар хлопает капитана по плечу, а затем скрывается в палатке.
Странно, он точно помнил, что клал флакончик во внутренний карман… Но к демону отвар! Образ ведьмы снова прокрался в мысли, вытеснив всё и вся.
Она подыграла двойнику-бесу. Стояла недвижимо, не боясь стрел. Знала, что он не сможет отдать приказ? Поняла его план? Или попросту хотела умереть? В любом случае, она позволила бесу забрать её. Позволила думать ему, что обезврежена. Самолично отправилась в логово старого короля.
Видар проводит ладонью по лицу. Она определённо точно всё поняла. И пошла исполнять приказ. Ему стоит радоваться… Но тогда почему сердце так ноет?
Может, потому что шанс на побег запредельно возможен?
27
Эсфирь с трудом разлепляет глаза. Прислушивается к тишине вокруг, что нарушается раздражающим приглушённым капанием, бешенным биением сердца и тяжёлым дыханием. Только спустя несколько долгих секунд понимает, что этоеё сердцеколотится, чтоэто онаеле дышит, что кровь стекает поеё руке, тяжёлыми каплями падая в лужу на холодном бетоне.
Первое и яркое желание — излечить себя. А затем поток мыслей останавливает инстинктивную установку. Она где-то в подземелье Третьей Тэрры, куда её благополучно сдал Кровавый Король. Ей нужно привести войско короля Энзо к ногам Кровавого, а затем врезать ему, да так, чтобы у него искры из глаз посыпались.
Ей нужно хранить любые капли магической энергии в себе, чтобы вся мощь обрушилась на головы саламов. Чтобы хранители огня погибли от того, что любят больше всего.
 
Ведьма кровожадно усмехается, но, чувствуя боль в лицевых мышцах, возвращает лицу бесцветность. Боль акцентируется на затёкших руках и только тогда она понимает, что прикована к стене. О, нет, просто искрами из глаз здесь не обойдётся. Вероятно, она сломает ему челюсть.
«Я скоро вернусь, Луна! Я всё объясню тебе! Прости меня!» — в голове шумит голос Кванталиана, что засунул её в эту клетку. Сколько часов (или дней) прошло с того момента? Эсфирь не может ответить на вопрос.
Кванталиана она тоже прикончит. С особой страстью.
И стражника. Стражника, что пытал её всё это время.
Внимательно слушает биение сердца. Оно на месте. Значит, попытки покушения на него не было. Облегчённый вздох слетает с губ. А вслед за ним возвращается и память. О боли, об ожогах, что расцветали уродливыми зигзагами под чёрной рубашкой.
— Моя Верховная… — тихий, почти дрожащий, голос ведьмы заставляет взгляд разноцветных глаз сфокусироваться на подошедшей.
За чугунными прутьями стояла исхудавшая ведьма. Её тёмно-вишнёвые волосы едва касались ключиц, скрывая лицо. Руки крепко сжимали ключ от темницы.
— Подними голову, когда говоришь с Верховной, — хрипит ведьма, от долгого молчания голос похож на хруст старых ветвей.
Эсфирь прочищает горло.
Девушка повинуется, подходя ближе.
— Надия. Советница короля Энзо, — Эсфирь медленно растягивает слова, будто подпитываясь энергией от каждой буквы.
Ключ не с первого раза попадает в замок из-за усилившегося тремора в руках Надии.
— Я помогу Вам, — быстро шепчет она. — Мой долг помочь Вам. Я слишком поздно узнала о приказе короля…
— Стой, — Эсфирь останавливает её, когда ведьма входит внутрь темницы. — На тебеНепростительный обет. Ты умрёшь.
Верховная видела, как по оголённым рукам Надии струились чёрные тонкие ленты Непростительного обета, который старик Энзо брал со всех ведьм из своего окружения. Много лет назад, когда он понял, что ведьма не убьёт ведьму, а тем более Верховную, когда понял, что каждая из ведьм — составляет каплю от силы Верховной, он вынудил найти «контроль» над своими ведьмами. Если в их головах возникала хотя бы мысль по спасению соратницы — чёрные татуировки-ленты высасывали их жизни, подпитывая Энзо. Любой приказ исполнялся с филигранной точностью, а ослушание приводило к иссыханию жизненных сил, а затем — к смерти.
— Я думала о Вас каждую секунду на протяжении двух дней, моя Госпожа…
— Ты почти мертва, — еле произносит Эсфирь, наконец осознавая, почему её ведьма такая худая.
Магия больно полощет изнутри.
— Это неважно, моя Верховная, это не важно! Я не посмею оставить Вас в таком состоянии! Никогда бы не посмела! — руки Надии касаются чёрного шёлка рубашки на талии Эсфирь. — Plenam remedii![1]
Руки Надии дрожат, ленты на них стягиваются. Эсфирь чувствует, прилив магической силы, что затягивает рану на руке, отзывается теплом по всему телу, забирает боль в мышцах и тяжесть в голове.
— Хорошая работа, предательница! — раздаётся яркая огненная вспышка, из которой появляется усмехающийся салам.
Его короткие рыжие волосы напоминают языки разбушевавшегося пламени.
— Игний… — злой шёпот срывается с губ Надии, но она не успевает развернуться лицом к стражнику.
Игний, в два быстрых шага, вжимает Надию в тело Эсфирь, укладывая ладони поверх её.
— Я вижу, наша Верховная сучка уже очнулась, — неприятно скалится он. — Это хорошо, что ты прибежала Надия, ведь бесёнок короля запретил мне наносить ей увечья. А король вернулся раньше положенного срока… Ты облегчила мне задачку, вернув ей более-менее живой вид.
Ладони стражника вспыхивают огнём.
— Ты даже представить себе не можешь, что тебя ждёт, — сладко улыбается Эсфирь.
— За двое суток ты говорила мне это не раз, — захлёбывается смехом Игний. — Знаешь, ты бы тут прижилась. Возможно, тебя бы официально отдали мне, а я бы времени зря не терял! — Игний вжимается ещё сильнее, умудряя провести языком по щеке Эсфирь. — Не рыпайся, Надия, всё равно умрёшь. Здесь холодновато, не находите?