Кровавый Король (СИ)

— И она-то ещё инсанис? — брови Себастьяна удивленно поднимаются.
Вместо ответа Видар пожимает плечами, выдыхая тонкую струйку дыма.
— Припёрлась в чёрном, с оголённой спиной. Вот же ж стерва!
— Ты не думал, что ей больно, поэтому спина открыта? А не для того, чтобы тебя такого расчудесного подставить!
— Она не чувствует боли, Баш, — самодовольно хмыкает Видар. — В её груди пусто, совершенно пусто. Прямо как в снежных полях Малвармы. Не смотри так, инсанис сама сказала. Верховные не лгут своим покровителям.
— Зато с распростертыми объятиями подставляют, — саркастично замечает Баш.
— Я не понимаю… — Видар внимательно оглядывает сигарету, а затем затягивается. — С чего ты так прыгаешь вокруг да около неё?
Выдыхает дым, блаженно прикрывая глаза.
— Я увлечён ею, — сухо выдаёт генерал.
Видар резко распахивает глаза, внимательно всматриваясь в черты лица определённо обезумевшего друга.
— Увлечён? Стало быть, ждёшь моего тёмного благословения? — ядовитая интонация буквально пропитала голос.
«Увлечён! Увлечён демон дери этого Баша! Она очаровала его, опоила, околдовала! А что дальше? Видение станет явью, а мой брат совсем ослепнет?»
— Ты не понимаешь, Видар!
— Да, уж куда мне! — вспыхивает король.
— Я пропал только, увидев её! Будто ослеп… Она недосягаемая, недоступная… Я не посмею ей признаться в своей симпатии.
— Баш, ты все уши прожужжал мне по поводу родственных душ, и ты хочешь утверждать, что она — твоя?
Видар изо всех сил старался вразумить друга без особых насмешек и колких слов.
Хотя на деле хотелось хорошенько съездить ему стулом по морде. Вляпаться в маржанку! Из дома Бэримортов! В Верховную! Сущее пекло, самоубийство, полнейшая идиотия.
Его сердце бешено стучало, кровь прилила к вискам. Всё то, что он чудесным образом сдерживал в подземелье вдруг разлилось по всему организму, в очередной раз отравляя органы.
— Даже если и так… Она — королевских кровей, я — военный. Её кровь не смешать с моей. С герцогской — да, — дёргает носом Себастьян. — Она достойна королей.
— К слову об этом… Сегодня у тебя есть возможность проверить — родственная ли она тебе душа, — хитрость сверкает в глазах Видара.
Себастьян удостаивает друга вопросительным взглядом.
— Не думаешь же ты, что ведьма и хозяин Долины Слёз едут только ужинать? Хаос, Баш! Ты столько пережил, а твоя наивность в вопросах любви до сих пор при тебе!
Генерал делает затяжку.
— Он будет обязан на ней жениться. Нельзя без последствий компрометировать честь девушки из высшего света. Таковы Непростительные законы Священных Тэрр, — выдыхает он дым.
— Да простит меня Хаос, он как малый ребёнок, — бурчит под нос Видар, снимая с себя камзол и небрежно откидывая его на другой конец стола.
На улицах начинал зажигаться свет.
— По твоей логике, Баш, я давно должен был жениться на Кристайн. Ещё в лет сто шестьдесят, будучи несовершеннолетним, — весёлый смешок слетает с губ Видара. Он зажимает сигарету губами, закатывая рукава рубашки. Выдыхает дым, не выпуская сигареты. — Да и половина герцогов Первой Тэрры слыли бы женатиками, а не холостяками.
— Это отвратно звучит, Видар.
— Странно слышать это от военного. Забыл, как развлекался в людском мире?
— Для них — это норма. Для нас — преследуется по закону королевскому и закону чести.
— Довольно двулично, брат мой. В любом случае, не пойман — не вор. А пойман — окольцован на всю жизнь. Если мне удаётся столько лет скрывать связь с Кристайн, то канцлер с ведьмой и подавно скроют свои пошлые делишки.
— Ты думаешь, она может с первым встречным?
— Она ведьма. Этим всё сказано, — хмыкает Видар, опираясь локтями на колени.
Гнетущее молчание вплетается в сигаретный дым, и в нём король старался успокоить бешенное биение своего сердца.
— Почему отказался от женитьбы на Кристайн? — спустя несколько минут спрашивает Себастьян.
Из его уст имя герцогини сродни грязному ругательству.
— Я не могу расстроить тебя!
Видар ярко улыбается, оголяя ряд верхних зубов с остро выраженными клыками. Очаровательные ямочки играют на скулах, а вокруг глаз образуется несколько морщин.
 
— Придурок! — подхватывает его настроение Баш, покачивая головой. — Но я правда её на дух не переношу.
— Знаю, — ухмыляется Видар.
И ему хочется поделиться с другом о видениях, связанных с Эсфирь. Хочется узнать мнение. Но он молчит, принимая ещё одну сигарету. Знает, что мнение Себастьяна будет предвзятым. Знает, что сейчас, в период ослеплённости, он слишком много копается в своих мыслях, чувствах. Бесконечный самоанализ и самокопание Себастьяна иной раз доводили Видара до тупой ярости. В то время как закостенелость и бесчувственность короля напрочь выводили из себя генерала.
Видар ухмыляется.
«Вот же придумал! Связь родственных душ…»
Но, если она всё-таки есть, если Себастьян действительно прав, то где находится часть его души? Что делает? Чем дышит? Родилась ли вообще?
Впрочем, размышления об этом пусты и абстрактны. Не стоят и мизинца короля.
Он делает затяжку, запрокидывает голову и медленно выпускает дым…
11
Первое, что видит Видар — её фигуру, которая так выгодно блистала в чёрном цвете. Желваки медленно заходят за скулы. Его взгляд намертво застывает на замороженных разноцветных камнях. В них лишь мертвенная пустота и… насмешка, скользящая по ядрёной кайме вокруг зрачка.
Видар напряжённо выдыхает. В её гардеробе не должно быть и намёка на родной цвет одежд, но, вот она, снова нагло нарушала традиции, снова выводила его такой мелочью, какая ему являлась термоядерным ударом.
Он не успевает открыть и рта, как его опережает Себастьян, что так некстати поднялся с кресла. Вернее, даже, подскочил.
— Эсфирь, всё хорошо?
В глазах альва плескалось живое беспокойство, в отличие от гневных океанов короля.
— Не стоит пустых переживаний, генерал!
Ведьма улыбается уголками губ.
Каждый шаг причиняет ей тянущую боль. Только для неё это — сладкий приз, выигранный в очередной войне с традициями короля.
Она намеренно разворачивается спиной к генералу и королю, вытаскивая первую попавшуюся книгу, якобы для дела.
Себастьян замирает, с ужасом осматривая полосы на оголённой спине. Он переводит укоряющий взгляд на равнодушного к этому Видара.
Тот лишь усмехается выходке ведьмы. Пытается выставить его зверем? Так опоздала, лет на двести. Думает, что может заставить чувствовать его вину? Это было лишь её желание.
Он бесстрастно утыкается взглядом в карту. Государственные дела волновали куда больше художеств на спине и, стоит признать, слабеньких художеств.
Его взгляд опасно сверкает. Хочет выставить его мягким? По отношению только к ней? Или всей Малварме? Или… к его собственной Тэрре?
Мысли, одна за другой, терзали воспалённый рассудок правителя.
— Через несколько минут начнётся заседание Верховного Совета, займите свои места и ожидайте всех молча, — отрезает Видар, внимательно скользя взглядом по тёмно-коричневым изоглоссам. — И, госпожа Верховная, не забывайте о правилах приличия, по крайней мере, в пределах этого кабинета.
— Боитесь показаться недостаточно властным?
Она изящно дёргает бровью, присаживаясь по его левую руку.
Себастьян занимает место по правую руку от короля.
Видар наконец отнимает взгляд от карты, непозволительно долго смотря в разноцветные радужки. Он был готов поклясться, что увидел там полчища чертей, что ненавидели его от копыт до рогов.
Слегка усмехается. Ответный взгляд бесконечно льстил его величеству.
«И это весь ответ? Демонова усмешка?!», — вспыхивает Эсфирь, демонстративно закатывая глаза.
— Ваше Величество! Прибыли канцлер Гротт, казначей Оттланд и министры Рашиль и Яшмир! — Слуга оповещает короля, в то время, как генерал и Верховная ведьма поднимаются с мест. — Господ Лунарис не будет. Они приносят искренние извинения и просят передать это письмо.