Око Баала (СИ)

— По дороге нарвались на мусорщиков, но отстрелялись, — пожал плечами Виктор, — Да, добавь льда, будь добр.
— Это хорошо, что отстрелялись, было бы обидно, если бы ты погиб от рук этих шакалов, — хохотнул Мигель, протягивая стакан, — Ну, выпьем за встречу!
Мужчины чокнулись и выпили. Виктор крякнул и одобрительно сказал:
— Отличный у тебя ром, впрочем, как и всегда!
— А как же, дерьма не держу!
Виктор выдохнул как перед прыжком в воду, отставил стакан и напряженным голосом сказал:
— Мигель, я не просто повидаться зашел. Там в порту произошел инцидент. Мария в своей манере решила пошутить над моим парнем и нарвалась на отпор. Всерьез нарвалась!
Только что расслабленный здоровяк сидящий на краю стола мгновенно переместился к креслу в котором сидел гость и схватил его за горло.
— Она жива?! Отвечай, быстро!
— Жива, она жива, — прохрипел Виктор, — Пострадала в основном ее гордость! Ну, еще заикаться стала, надеюсь ненадолго…
Мигель медленно отпустил собеседника, заложил руки за спину и скомандовал:
— Рассказывай!
Виктор украдкой потер шею, на которой начали наливаться синяки и начал рассказ. Уложился он в пару минут. В кабинете повисла тишина, Мигель прошелся по комнате, заложив руки за спину.
— А может оно и к лучшему, — сказал он вдруг, — Мария в последнее время совсем уже берегов не видит, а мои засранцы ей потакают. Твой парень все сделал правильно, и честь свою отстоял и дуру бабу на место поставил, не искалечив и не убив. Может хоть так до нее дойдет. А ведь за такое оскорбление я в молодости убил бы не раздумывая, мда…
— Мог и убить, парень в Москве за пару секунд прикончил одного копа а другого искалечил, — ответил Виктор осторожно разминая шею.
Мигель уселся обратно в свое кресло и заложив руки за голову уставился в потолок. Помолчал, потом сказал:
— Наверное, это моя вина, что Мария выросла такой. Я отлично знаю, что это место не лучшее место для воспитания девочки. И моя жена, царствие ей небесное, тоже мне это постоянно твердила. Но она умерла, а мне вечно не было дело до дочери, которая росла как сорная трава в окружении головорезов и оружия. Вот и выросло теперь то, что выросло — бой-баба со звоном стальных яиц в штанах, самоутверждающаяся за счет мужиков. Я давно боялся что она в конце концов нарвется на неприятности. Вот и нарвалась. Выпороть бы ее как следует, да рука не поднимается.
Мужчины помолчали. Мигель смотрел в потолок, Виктор морщась размял шею, взял свой стакан и выпил ром залпом, потом осторожно сказал:
— Может замуж выдашь? Обычно помогает — характер смягчается.
— Замуж? За кого?! Ты представляешь себе мужика, который сможет обуздать эту стерву?! Я тоже об этом думал, но все мои парни ей на один зуб!
Виктор покрутил носом но промолчал. Потом сказал:
— Я боюсь, что твои ребята захотят отомстить, они ее любят и не спустят чужаку такое оскорбление, а мой парень резкий и агрессивный как кобра — трупы делает не задумываясь. Как бы не было беды.
Мигель тяжело вздохнул и встал:
— Вот же не было печали… Ладно, своих я вздрючу, чтоб даже думать о всяких глупостях забыли. А ты загрузи этого своего парня, да так чтоб света белого не видел, знаю я таких, молодых да резких! Сам таким был.
Виктор отставил опустевший стакан и тоже встал. Мигель протянул руку для пожатия и извиняющим тоном сказал:
— Извини за то, что придушил, amigo, это вышло непроизвольно.
— Я все понимаю, дружище, забыли.
— А знаешь, пришли ко мне своего парня, я с ним потолкую, прогуляемся по базе. Если мои парни увидят, что он мой гость, мыслей глупых меньше будет. Как его зовут, говоришь? Эндрю Блад? Прям как Питер Блад, хе-хе.
  
Глава 5
 
Когда вернулся Виктор я с комфортом расположился на кровати, и хрустя чипсами смотрел очередную серию «Стражей».
— Одевайся, быстро, тебя ждет Мигель! — сходу огорошил меня брюнет.
Я даже чипсами подавился. Потом осторожно спросил:
— Четвертовать собирается или колесовать?
— Что? А, нет, не бойся, он адекватный мужик, я объяснил ему ситуацию, претензий с его стороны не будет.
 
— Зачем тогда я ему? — недоумевал я.
— За надом! Чтоб тебе, estúpido, пулю в лоб здесь не закатали за оскорбление Марии! Одевайся, тебе говорят!
Я нехотя одел чертов костюм. Нацепил кобуру, потом заученным движением выхватил пистолет и прицелился в стену.
— А дай патрон! Всего один прошу! Ну что тебе стоит?!
— Cono! Тебе все шуточки, а мне сегодня Мигель чуть было шею не свернул как цыпленку! Пришлось свою подставить, вместо твоей, потому что тебя он просто убил бы!
Я присвистнул, глядя на багровые следы на шее у своего менеджера.
— Если бы он меня так схватил, этого Мигеля уже отпевали.
— Знаю, Эндрю, знаю, потому вместо тебя пошел — тебя же хлебом не корми, дай кого-нибудь замочить или током трахнуть. Я думаю, тебе играть злодея не придется, достаточно быть самим собой. Ну что встал, шляпу надень, нас ждут!
Мигель ожидал нас на веранде уличного кафе. Все столики были уже заняты, народ попивал кто кофе кто пиво. При моем появлении народ замолчал, в меня уперлись десятки глаз. Кто-то смотрел с интересом, кто-то с яростью и презрением — как видно новость об оскорблении принцессы уже разнеслась по базе. Мигель при нашем приближении встал. Ну и здоровый же мужик, что твой медведь! Смотрел он мне в глаза пристально, но без агрессии. Я встал напротив и уставился на него. Пока мы ломали друг друга взглядами пару минут, в кафе стояла такая напряженная тишина, что, казалось, ее можно ножом резать.
— Добрый вечер, юноша, — прогудел наконец Мигель, — Меня зовут Мигель и нам нужно кое-что обсудить.
— Добрый вечер, Мигель, я Эндрю, Эндрю Блад, — заявил я в ответ, где-то рядом досадливо цыкнул зубом Виктор — Поговорить я всегда за, культурные люди любые проблемы могут решить языком.
— Это ты сейчас на мою драгоценную дочурку намекаешь? — усмехнулся краешком губ здоровяк, — Да уж, язык у тебя острый. А давай пройдемся, Эндрю, здесь слишком много чужих глаз и ушей. Виктор, подержи пока для меня столик, я скоро вернусь.
С этими словами Мигель развернулся и неспешно потопал с веранды, ничуть не сомневаясь, что я пойду следом. А я и пошел — куда деваться?
Мы сошли с веранды и неспешно пошли по тротуару вдоль центральной улицы. День уже закончился и на улице стремительно темнело, темноту разгоняли лишь прожекторы, установленные на осветительных мачтах.
— Боишься? — спросил вдруг Мигель, не поворачивась.
— Нет, не боюсь, — честно ответил я.
— Что так? Такой храбрый? Или, может, такой тупой?
— Скорее второе. Я всю жизнь так живу — сначала делаю, потом думаю что, возможно, можно было как-то смягчить, или не идти на конфликт, но обычно уже поздно. Так что эта ситуация для меня не в новинку.
Мигель помолчал, потом остановился возле освещенного фонарем входа в ангар и резко повернулся ко мне.
— Это потому что ты человек войны, Эндрю. Таких мало, один-два на тысячу. Воин всегда действует не задумываясь: на угрозу отвечает ударом, на удар — выстрелом. Я знаю, о чем говорю, сам такой. Таким как мы с тобой нет места в мирной жизни — там человек войны либо будет сидеть в тюрьме либо погибнет.
— Ты прав, Мигель, именно так я здесь и оказался, — пожал плечами я, — Я честно пытался жить как все, но когда коп случайно убил моего друга, сорвался и устроил бойню. Сейчас я понимаю, что это было предопределено.
Мигель кивнул и помолчал. Потом глубоко вздохнул:
— Я люблю Марию больше жизни и убью любого, кто поднимет на нее руку. Но так же я понимаю что в этой ситуации она абсолютно не права и даже немного благодарен тебе, что ты ограничился всего лишь эм внушением. Понимаешь мою дилемму?
 
Я ответил ему в тон:
— Если честно, то мне насрать на все твои дилеммы. Вот он я стою перед тобой, хочешь убить — можешь попробовать, но боюсь, что результат тебя удивит. Если нет, то не вижу смысла в продолжении этого разговора.