Наследие Богини (ЛП)

— Простите, — сдавленным голосом произнесла Ава. Это прозвучало так же отчётливо, как если бы она на самом деле была здесь. Золотое свечение от четырёх тронов — тех, кто остался из первородной шестёрки, включая мою мать, — устремлялось к центру круга, туда, где стояла Ава. Именно Совет каким-то образом делал её пребывание здесь возможным. — Я хочу вернуться домой.
— Ты не можешь, — ответил Уолтер до боли спокойным голосом. У меня есть веская причина не желать иметь с ней никаких дел: после того, что она сделала с Генри, жгучая ненависть от одного взгляда на неё вспыхнула вновь. И в этот раз Каллиопа точно не влияла на мои чувства. Но Уолтер — другое дело. Она его дочь, причём самая любимая из всех его детей. Почему он так равнодушен?
— Я больше так не могу. — Голос Авы надломился. Она посмотрела в глаза каждому члену Совета. Когда наши взгляды встретились, она съёжилась, но я не отвела глаз.
— Чего не можешь? — Она разговаривала не со мной, но я не смогла удержаться. — Помогать убийце сотен тысяч людей и дальше совершать злодеяния? Или менять постельное бельё той, кто крадёт невинных младенцев?
Её нижняя губа задрожала. Я вцепилась ногтями в трон. Мне пришлось рисковать жизнью, семьёй, всем, что у меня было, чтобы заслужить место в Совете, чтобы доказать, что я достойна править Подземным миром вместе с Генри. Им же дозволено причинять боль окружающим, чтобы получить желаемое. Как же меня тошнит от всего этого.
— Прошу, — взмолилась она, её руки дрожали. Она попыталась сделать шаг ко мне, но золотое свечение не пустило её, и ей пришлось вернуться в центр. — Кейт, я люблю тебя… Каллиопа заставила меня… Пожалуйста, пойми, я не хотела…
— В какой-то момент нам всем приходится делать выбор, — сказала я. — Либо ты выбираешь лёгкий путь, невзирая на то, куда он тебя он приведёт и кто пострадает в процессе. Либо ты сражаешься за то, во что веришь.
— Я сражаюсь! — взорвалась она. — Я делаю это ради Николаса, Майло, Генри и всех вас… Как ты не понимаешь? Думаешь, я хотела вот так бросить семью? У меня тоже есть сын, Кейт. Я знаю, каково это — любить кого-то так, как ты любишь Майло. Будь у меня выбор…
— Достаточно. — Голос Уолтера, низкий и уже далеко не спокойный, эхом разнёсся по тронному залу. — Тебе дали слово, дочь моя, теперь черёд Совета…
— К чёрту Совет!
Ава даже не взглянула на отца. Будь она реально здесь, зал бы уже искрился её силой. Понимая это, никто не решался заговорить. Даже Уолтер выглядел так, будто она ударила его по лицу.
— Я хочу, чтобы ты меня услышала, Кетрин Винтерс, — сказала она. — Всё, что я сделала: каждое слово, каждый взгляд, каждое предательство — было ради семьи. Поступать правильно не всегда означает вести себя как святая. Иногда для этого приходится пачкать руки и делать то, что ненавистно, чтобы другим было легче. Чтобы другие могли выжить.
— Если это твоё оправдание, то как ты объяснишь участие Майло во всём этом? — выпалила я.
— Его участие не предполагалось. Само его существование не предполагалось.
— Однако он существует. И он у Каллиопы. Как и Генри. И всё из-за тебя.
Совет продолжал молчать, даже мама никак не реагировала. Значит, я была права. Они все знали, что он собирается сделать, и никто его не остановил.
Ава сделала глубокий вдох.
— Прости, — сказала она, взяв себя в руки. И это было таким разительным контрастом по сравнению с тем, как она говорила ещё пару секунд назад, что я не сразу поняла, как искренне это звучит. Что-то жуткое бурлило во мне. Я не хотела слышать её извинений. Я хотела поругаться с ней. — Ничего из этого не должно было случиться. Я совершила много глупых ошибок… И я прошу за них прощения, Кейт. Прошу прощения у всех вас за то, что ушла. Я не хотела, но, как я уже сказала, у меня не было выбора…
— Ава, — прогремел голос Уолтера.
— Ты уже достаточно сделал, папочка. Теперь моя очередь говорить, — сказала она с нечеловеческим спокойствием. — Я прошу прощения за всё. Я люблю вас всех, и всё это время я делала то, что считала правильным. Но о малыше теперь позаботится Генри, а Николасу я ничем помочь не могу.
 
Несколько членов Совета бросили взгляд на пустой медный трон Николаса.
— Ты хочешь покинуть его, даже зная, что это может означать конец для него? — уточнил Уолтер.
— Он будет в куда большей опасности, если я останусь и дам Каллиопе возможность использовать его, чтобы контролировать меня, — ответила Ава. — Он хочет, чтобы я ушла. Единственное, чем я могу ему помочь, так это вернуться на Олимп. Кронос решил, что сможет вырваться из плена в зимнее солнцестояние. И судя по тому, что он демонстрировал, я верю, что он сможет. И хочу помочь вам.
В этот момент она совсем не была похожа на ту Аву, которую я знала — легкомысленную, эгоистичную богиню любви, которая всегда ставила свои желания превыше чужих потребностей. Сейчас она казалась старше. Как и другие члены Совета, когда они так глубоко погружались в планирование, что позволяли маскам слететь. Ещё одно напоминание о том, кто они. Древние, могущественные существа. Мудрее, чем я могу себе представить, но в то же время узколобые и недальновидные. Отрезанные от всего мира, далёкие от человечества, которое пытаются защитить. Упрямые, увлечённые своим делом и в то же время пекущиеся о своих интересах.
В этом вся Ава. Упрямая и увлечённая. Потерянная для меня, так же как и отец.
— Прости, дочь моя, — произнёс Уолтер, но в его голосе не было ни намёка на сожаление. — Мы не знаем намерения Каллиопы и должны действовать осторожно. Возможно, Николас остаётся жив только благодаря тому, что Каллиопа верит в то, что он ключ к контролю над тобой. Если ты уйдёшь, кто знает, что она сделает с ним.
Шепотки среди членов Совета стали громче, но ни один не возразил. Не могу их винить. Как бы ни было больно это признавать, но Уолтер прав.
— Ты останешься с Каллиопой до получения дальнейших инструкций, — подытожил Уолтер. — Будешь вести себя как ни в чём не бывало, никакого саботажа или ослушания. Она должна верить, что у тебя нет ни малейшего умысла.
— Но вы даже не обсудили это! — закричала Ава. Уолтер поднял руку, перебивая её.
— В этом нет необходимости. Жизни двоих из нас в полном распоряжении Каллиопы и Кроноса. Мы не можем нарушить баланс, пока не будем готовы сражаться. Будем придерживаться сроков, установленных Кроносом. Любая информация, которую тебе удастся раздобыть, будет нам полезна. Только не подвергай риску пленников.
— А я пленницей не считаюсь? — спросила она. Её глаза повлажнели. — Если я не сражаюсь, как вы, меня уже и спасать не надо?
На долю секунды выражение лица Уолтера смягчилось.
— Милая, мы, конечно же, спасём тебя при необходимости.
— Я сделала всё, о чём вы меня просили! — возмутилась Ава. — Рисковала жизнью, репутацией, дружбой — всё ради лживых обещаний. Да ты ничем не лучше Каллиопы, папочка. Она, по крайней мере, не притворяется.
Ошеломлённая тишина. Она сказала правду? Это он попросил её так поступить? Уолтер побледнел, но не стал возражать. Это было признанием вины.
Значит, нельзя сказать, что это целиком и полностью вина Авы. Она, конечно, тоже виновата (ещё как!), но не она одна. Генри был прав. Уолтер знал о моей беременности. Знал, где я была и что происходит. Знал, но ни черта не сделал.
И то, что он заставил Аву делать всё это, зная о последствиях, зная, что о ней подумает Совет… Как он мог так поступить с собственной дочерью?
— Я соглашусь вернуться к Каллиопе и выполнить все твои условия, если выполнишь моё, — заявила Ава. — Я хочу поговорить с Кейт. Наедине.
Бормотание между членами Совета усилилось, мои брови взлетели.
— Ты же знаешь, это невозможно, — ответил Уолтер. — Нам и так тяжело поддерживать этот способ коммуникации без Каллиопы и Генри.
— Тогда пусть она придёт ко мне.
— Исключено, — громко произнесла моя мать, и все тут же стихли. — Я не стану больше рисковать дочерью. Чудо, что она вообще оттуда выбралась.