Наследие Богини (ЛП)

Я шмыгнула носом.
— Я просто хотела вновь увидеть Майло.
— Знаю, — пробормотал Джеймс, целуя меня в макушку. — Тебе не за что извиняться.
— Но все те люди… Афиняне…
— Это произошло бы в любом случае, что бы ты ни сделала. Цель Кроноса всегда — оставить за собой как можно больше разрушений. Это никак не связано с тобой, Кейт, уверяю. — Он помолчал. — Вообще-то ваша сделка может даже сыграть нам на руку.
— Как? — Я вытерла слёзы рукавом. — Он знает, что мы ищем Рею, чтобы попросить её о помощи. Он знает, что она может исцелить Генри, и при первой же возможности Кронос убьёт его.
— Возможно, — согласился Джеймс. — Но мы не дадим ему такой возможности. Тем не менее у нас есть возможность установить прямой контакт с Кроносом.
— Он не станет слушать никаких разумных доводов.
— Нет, но, возможно, он станет слушать тебя. Особенно если ты сможешь убедить его, что ты всё ещё на его стороне.
К горлу подкатила тошнота.
— Я никогда не была на его стороне.
— Это неважно. Главное, что он об этом не знает, — сказал Джеймс. — Он всегда хочет видеть в нас худшее. Используй это против него. Скажи, что желаешь вернуться к нему, но Уолтер удерживает тебя в заложниках. Ты хочешь вернуться к Майло, так что это будет даже не совсем ложь.
Если только он не умеет видеть ложь среди правды, как Генри.
— Он придёт за мной, — сказала я. — Он нападёт на Олимп.
Джеймс усмехнулся.
— Прошлая его попытка обернулась тем, что он оказался в настоящем пекле глубоко-глубоко под землёй. Вряд ли он решит попробовать снова.
Но как бы Джеймс ни старался убедить меня, что в этом нет ничего страшного, я всё же слышала нотки беспокойства в его голосе. Это ведь и его семья. Его дом. Он готов рискнуть всем этим ради чего? Крохотного шанса, что Кронос прислушается ко мне? Если Джеймс прав и Кронос слышал весь наш разговор в детской, то он уже знает, что я знаю. И должен понимать, что я зла на него.
— Что, если это не сработает? — шёпотом спросила я, найдя его руку и переплетя наши пальцы. Дружеский жест, не более, но мне сейчас это очень нужно, и ему тоже.
Джеймс прислонился головой к моей.
— Тогда мы придумаем что-нибудь другое.
Через шесть часов и одну пересадку мы приземлились в Зимбабве. Джеймс поймал такси на выходе из аэропорта, и вскоре мы уже ехали по редко используемой дороге к месту, название которого я не могла выговорить, как бы Джеймс ни пытался меня научить.
— Когда-нибудь сможешь, — усмехнулся он, но уже в следующую секунду вновь стал серьёзным. — Никто из нас не связывался с Реей уже очень давно. Я даже предположить не могу её реакцию и ничего не обещаю.
— Мне не нужны обещания, — отмахнулась я, но внутри меня всё съёжилось. Что, если я не смогу убедить Рею помочь нам? Что, если она откажется исцелять Генри?
Я резко выпрямилась на заднем сиденье душного такси. Я найду способ уговорить её. Я найду способ спасти Генри, чего бы мне это ни стоило. Если Рее и вправду нет никакого дела до того, что будет с этим миром, и она не согласится выступить на нашей стороне…
Согласится. Она должна.
Пейзажи Зимбабве, по большей части, казались удивительно знакомыми. Более дикими и засушливыми, с более клочковатыми кустарниками, но это место напомнило мне дом сильнее, чем я ожидала. Я прижалась лбом к треснутому окну. Несколько человек шли по обочине, держа потрёпанные картонные таблички, но таксист пронёсся так быстро, что я не успела их прочитать.
Мы остановились у окраины деревни, которая походила на трущобы. Джеймс крепко держал меня за руку, пока мы шли по узкой тропе между выстроенных из камней зданий, некоторые из которых опасно кренились. Все «улицы», если их можно так назвать, были устланы мусором. Несколько детей в лохмотьях начали следовать за нами.
— Разве мы не можем им что-нибудь дать? — спросила я. Джеймс остановился, снял рюкзак, достал несколько яблок, которых, готова покляться, до этого не было, и протянул по одному каждому ребёнку. Вот только толпа продолжала расти и расти. Он нахмурился.
 
— Кейт, я хочу помочь им не меньше тебя, но мы крайне ограничены во времени.
— Мы потратили целый день на перелёт, хотя ты мог просто высадить нас где-нибудь поближе. Уж на это несколько минут найдётся.
Джеймс продолжил раздавать яблоки.
— Ты теперь знаешь, как творить. Иди сюда и помоги мне.
— Нет, не знаю вообще-то, — ответила я, но всё равно наклонилась к рюкзаку и попыталась. Что надо делать? Просто представить, что они там есть? Я закрыла глаза, нарисовала в своём воображении сочное жёлтое яблоко и…
Ничего не произошло. Чудесно.
Джеймс усмехнулся.
— Ты худшая богиня, которую я когда-либо встречал.
— Каллиопа — худшая богиня, которую ты когда-либо встречал. Я же просто некомпетентна в своём деле. — Хмуро посмотрела на него. — Знаешь, было бы легче, если бы кто-нибудь хотя бы попытался научить меня.
— Эй, я показал тебе, как нужно думать, — ухмыльнулся он, и я прострелила его взглядом. — А если серьёзно, то всем просто сейчас не до этого, но я подумаю, что можно сделать. Чтобы научиться большей части всего этого, потребуются годы, если не десятилетия.
У нас нет десятилетий, если я хочу помочь в уже идущей войне. Джеймс достал ещё несколько яблок, но толпа только разрасталась. Они правда настолько голодны, что какое-то яблоко может заставить их бросить все дела и прибежать сюда?
Ребёнок выкрикнул что-то на незнакомом мне языке, но я интуитивно поняла, что он сказал мальчику, которого толкнул. «Моё».
— Эй, стоп, хватит, — одёрнул их Джеймс, пробираясь через толпу глазеющих мальчишек и девчонок, чтобы растащить пацанов. — Не надо драться, здесь на всех хватит…
— Успокойтесь, дети мои, — раздался голос из ниоткуда и отовсюду одновременно. Мальчики тут же застыли, и Джеймс резко выдохнул. Он не сказал ни слова, но я поняла, что произошло. Рея здесь.
Толпа разошлась, пропуская босую девочку, которой никак не могло быть больше тринадцати. Её глаза ярко выделялись на контрасте с тёмной кожей, а голову покрывал цветастый платок. Она двигалась с нечеловеческой грацией, и хотя чисто внешне она не сильно отличалась от других ребят, от неё исходило невероятное тепло и умиротворение. Не мощь и боль, как от Кроноса. Она шла, и дети тянулись к ней, желая прикоснуться, как будто это могло исцелить любую болезнь или принести им удачу.
— Бабушка, — благоговейно выдохнул Джеймс и, по её приближении, опустился на колени. — Я скучал по тебе.
Рея коснулась его щеки.
— Гермес, — негромко произнесла она. — Я ждала тебя. Столько времени минуло…
— Я хотел прийти раньше, но… — Джеймс замолчал. У него не было ни малейшего оправдания, почему он не навещал эту девочку. Эту титаниду. — Прости.
— Не нужно извиняться. Сейчас ты здесь. Встань, — велела она, и Джеймс послушался, тут же взяв её за руку. — Нам нужно поговорить с глазу на глаз.
Они прошли мимо, как будто меня здесь не было. Джеймс словно оказался под гипнозом, а я растерялась. Мне стоит пойти за ними?
— И с тобой тоже, дочь Деметры.
Шёпот Реи донёс ветер, и мои ноги сами по себе последовали за ней. В тот момент я пошла бы за ней на край света.
— Мы больше не используем эти имена, — сообщил Джеймс. Я поспешила их догнать, когда они свернули за угол. Никто из детей за нами не пошёл, хотя все до единого пялились, не таясь. Из-за Реи? Или потому что мы с Джеймсом чужеземцы?
Рея привела нас к большой синей хижине с белым крестом на вывеске сверху. Мы вошли; Джеймсу пришлось нагнуться, чтобы не удариться головой. Внутри я ожидала увидеть храм, но это оказалась больница.
Два с лишним десятка мужчин, женщин и детей лежали на койках, сделанных из подручных средств, так близко друг к другу, что врачам и медсёстрам — по крайней мере, я так поняла, что это врачи и медсёстры, — было не протиснуться между ними. Поэтому все пациенты лежали головой к проходу, ногами к стене. Некоторые из них кашляли, а несколько выглядели так, будто уже при смерти. Я постаралась запомнить их лица: вдруг встречу их в Подземном мире? А вернусь ли я туда, если Генри не станет? Что будет тогда с мёртвыми?