The Мечты. Бес и ребро (СИ)
- О! Никитич! Тебя мне сам бог послал! – крякнула убежденная атеистка баба Тоня, роясь в своей необъятной сумке.
- Новую петицию сваяли? – усмехнулся Малич, прерывая свой путь и останавливаясь напротив соседки.
- Не-не-не! – отмахнулась Антонина Васильевна. – Петиции, как показал опыт, неэффективный метод влияния на власть, она их игнорирует! А вот общественность разжалобить можно. У тебя этот... интернет ваш есть?
- Есть, - кивнул Андрей Никитич. – Нужно-то что?
- Ой, Никитич, у меня целый список! Нужно объявить сбор пожертвований на кошачий корм, на лекарства, на аренду, чтоб ее... еще одеяла... подстилки этим обормотам нужны, может, кто старые отдаст. Я пока под это дело сараюху выделю вторую, но нам же помещение надо. И еще на этой... как бишь ее... мне тут Кларка написала, - баба Тоня наконец извлекла из сумки записку, - на Фейсбуке и на Одноклассниках повесить объявление... вернее... – она снова вчиталась в Кларкин почерк, - флешбом надо! Может, попросишь еще Юльку и Женьку, а?
- Знаете, Антонина Васильевна, - поморщился Малич, - вот котами вашими я точно заниматься не стану. Мне других забот достаточно.
- Да какие у тебя заботы! – тут же возмутилась деятельная матрона, никак не ждавшая такого резкого отпора. – Одна дочка учиться уехала, вторую мужику сбагрил, живешь один, бобылём, горя не знаешь!
- По делу – приходите, а котами занимайтесь сами.
- Тоже мне, деловой! Бабы на тебя нормальной нет. Сразу видно – никакого влияния. Нашел бы себе уж кого-нибудь, столько лет прошло, а!
- В свахи решили податься? – хмыкнул Малич.
- А ты, Андрюша, не смейся! Старого человека послушать – греха нет. Дочек пристроил – о себе подумать пора.
- Бес в ребро мне не грозит, бабТонь. Вам ли не знать?
- Да уж знаю, - вздохнула Антонина Васильевна, махнув рукой. – Но ты б подумал, кому ты на старости лет нужен будешь, а? Так бы... нашел себе кого, веселее бы стало. Да и для пользы дела... вот говорила я тебе – отдай дочек в мединститут, был бы бесплатной медицинской помощью обеспечен. Врачи всегда нужны, в любое время и любому человеку. Нет, не захотели! Поумничать решили. А теперь говорю – надо бы тебя с какой медсестричкой свести. Она и капельницу поставит, и укол всегда сделает. Полезная в хозяйстве жена бы была. Годы-то идут, это ты сейчас еще орел, а еще пяток лет – и здравствуй, старость! Случись завтра что – к тебе Юлька примчится, сидеть над тобой? Или Женькин мужик сиделку выпишет, а? Держи карман шире!
Андрей Никитич даже рот открыл от удивления. Так и простоял с минуту, соображая. Впрочем, возможно, рисуя в фантазиях медсестричку. Все-таки живой человек, да и мужик не старый, хоть и с сединой в бороде. Но пребывал он в таком состоянии недолго. Быстренько взял себя в руки и фыркнул:
- Я уколов с детства боюсь!
- Их все боятся, - гнула свое почтенная гранд-дама Гунинского двора. – Но поверь, Никитич, инсульт – страшнее укола!
- А вам, Антонина Васильевна, сейчас ветеринар нужнее, - рассмеялся Малич.
- Кстати! – радостно подхватила она. – Ты, поди, куда-то собрался? Будь другом, подбрось до набережной, а? Я тут в приемную к депутату хочу сходить, помещение попросить. Вдруг прислушается.
- Не, - качнул головой Андрей Никитич, - никуда сегодня. Дома надо кой-чего сделать. Юлька приедет, надо успеть.
- На каникулы? – правила хорошего тона требовали проявить интерес.
- Ну типа того.
- Учится на пятерки-то?
- А то!
- А женихи есть?
- У нас все есть, бабТоня, - отрезал Малич. – Не жалуемся.
- Ну да, ну да, - прокряхтела Антонина Васильевна. Ее жест вежливости оценен не был. Во всяком случае, по достоинству – уж точно не срослось. И она собиралась уже высказаться по этому поводу, как перебивая слова, которые вертелись у нее на языке, у соседа зазвонил телефон.
Сдержав вздох облегчения, но нацепив на лицо деловитый вид, Андрей Никитич вытащил из кармана прервавший чинную беседу агрегат и глянул на экран. После чего быстро, даже несколько суетливо принял звонок.
- Привет! Что там у вас?
- Все нормально, - услышал он в ответ голос своего так называемого зятя. – Мы в больнице.
Малич кивнул – то ли Роману, то ли бабе Тоне, и ринулся к подъезду.
- Точно нормально? – спрашивал он, перепрыгивая через ступеньку. – Чего сразу не позвонили?
- Галстук-то надень! – неслось ему вслед от госпожи Пищик. – Не хватало, чтоб внук деда первый раз увидал не при параде!
Между тем, в трубке вещал Моджеевский:
- Некогда было, мы завтракали, а ее накрыло. До больницы доехали – сразу забрали в родильное. В общем, как смог, так и набрал. Я сейчас тут... жду, в общем. Пытались домой меня отправить... – добавил он со смешком. – Не сразу признали.
- Твою ж… блин… - проворчал «папа», хватая с тумбочки борсетку и оглашая подъезд звуком захлопнувшейся за ним двери и собственных спешных шагов по лестнице. – Как дети!
- Вы это... приедете? – услышал он в ответ почти беспомощный голос господина Моджеевского, и сразу было ясно, что его смешок – обыкновенная защитная реакция организма. – Кофе тут паршивый, но мне одному – сдохнуть. Жека меня с собой не взяла, а я... я не могу, когда не контролирую ситуацию.
- Сейчас буду, - коротко бросил Малич, седлая своего японца, и отключился.
Скоро у Андрея Никитича не получилось. И было тому три причины.
Именно в этот мало чем примечательный для большинства жителей Солнечногорска июньский день достославные работники коммунальных служб начали облагораживать городские улицы. Зеленхоз с энтузиазмом озадачился топпингом, увлеченно устилая тротуары и дороги ветвями деревьев. Компанию борцам с озеленением составила дорожная служба. Как известно, асфальт они предпочитают укладывать исключительно под дождем, а день, как мы уже заметили, выдался солнечным. Но ударники дорожного труда не растерялись – и в ожидании подходящей погоды увлеклись заменой бортовых камней. На момент нашего правдивого рассказа доблестные сотрудники ДСУ находились на этапе выкорчевывания старых для последующей их замены новыми. Не трудно догадаться, что результатом такой сплоченной работы стали перекрытые дороги и объездные пути.
В свою очередь сей факт повлек за собой вторую причину невозможности быстро добраться с улицы Молодежной до роддома, сотворив несвойственные Солнечногорску пробки. А начинающие прибывать на отдых курортники, полагаясь на навигаторы, превращали творившийся бардак в совершеннейший хаос.
Посреди этого хаоса и торчал Андрей Никитич, барабаня по коже руля и бормоча в космос проклятия. Космос отзывался красным цветом стопов ползущих перед ним автомобилей.
И тут случилось то, чего не предполагал никто из наших героев – уже известных и тех, кто еще незнаком читателям. Согласно законам жанра, всё сошлось в этом единственном мгновении. Раздумывая о том, где можно бросить машину, Малич не спускал глаз с чертовой тянучки в надежде сдвинуться на полметра, когда салон огласился звуком входящего звонка. Не отвлекаясь, он сунул руку в карман, но прежде чем успел вытащить телефон, услышал странный скрежещущий звук, донесшийся откуда-то сзади. Собственно он и стал предвестником третьей причины. Глянув в зеркало заднего вида, Андрей Никитич скорее догадался, чем увидел – у водилы тащившейся за японцем машины сдали нервы.
Разразившись совершенно нецензурной тирадой, Малич выскочил из автомобиля и в два шага оказался на месте столкновения. Бампер его Тойоты выглядел несколько смятым, в то время как морда въехавшей в него машинки была снесена намного серьезнее.
- Ну и куда тебя, клопа, несло? – рявкнул Андрей Никитич, делая еще один шаг к дверце водителя. Та, глянцевая, нарядная, темно-вишневого цвета, неотъемлемая часть автомобиля Мини Купер, в мгновение распахнулась, и пред ясны очи господина Малича явила себя невысокая женщина в узком по фигуре светлом шелковом платье и в соломенной шляпке... почему-то с живыми фиалками. Барышня сдернула с глаз огромные очки, открыв тщательно накрашенное, несмотря на жару, личико, дернула капризными губами и заорала низким, но очень громким голосом: