Война двух королев (ЛП)

"Это должна быть веселая ночь", - пробормотал Киеран.
Он даже не представляет, подумала я, стряхивая с себя пальто и позволяя ему упасть куда попало, а затем, не раздумывая, бросилась на подстилку.
Киеран смотрел, как закрывается занавеска палатки. Он медленно подошел ко мне, вынужденный идти на полусогнутых. "Что случилось?"
"Ничего".
"Давай попробуем еще раз". Киеран сидел, скрестив ноги, рядом с подстилкой, совершенно не беспокоясь о холодной, набитой земле. "Я собираюсь спросить тебя, в чем дело..."
"Что ты уже сделал".
"И ты ответишь честно". Мгновение спустя я почувствовала, как он дергает меня за косу. "Верно?"
"Верно". Я повернула голову в его сторону, чувствуя, как по щекам ползет тепло, а желудок переворачивается, когда я сосредоточилась на воротнике его туники. "Я голодна".
"Я могу принести тебе..." Челюсть Киерана отвисла. "О."
"Да", - прошептала я, поднимая взгляд на него. "Думаю, мне нужно питаться".
Киеран пристально посмотрел на меня. "Так вот почему ты бросилась на землю?"
Мои глаза сузились. "Я не бросалась на землю. Я плюхнулась на эту подстилку. Но, да. Вот почему".
Его губы дернулись.
Я еще больше сузила глаза. "Не смейся".
"Хорошо."
"И не улыбайся".
Одна сторона его губ приподнялась. "Поппи, ты ведешь себя..."
"Нелепо." Я села так внезапно, что Киеран отпрянул назад. "Я знаю".
"Я собирался сказать "мило", - ответил он.
Я закатила глаза. "Нет ничего милого в том, чтобы пить кровь моего друга. Того, кто также является моим советником и лучшим другом моего мужа. Это неловко".
Он подавил смех, и я потянулась, чтобы ударить его по руке, как зрелый взрослый человек. Он поймал мою руку. "В этом нет ничего неловкого, кроме того, что ты тут барахтаешься".
"Вау", - пробормотала я, ощущая его приторное веселье в задней стенке горла.
Его ветреные глаза сверкнули, когда он наклонился и опустил подбородок. "То, что тебе нужно, естественно. Возможно, сейчас это не кажется таким, потому что для тебя это в новинку, в то время как я всю жизнь был рядом с атлантийцами. В этом нет ничего неловкого или плохого". Его взгляд искал мой. "На самом деле я горжусь тобой".
"За что?"
"За то, что ты сказала мне, что думаешь, что тебе нужно питаться", - сказал он. "Честно говоря, я не думал, что ты это сделаешь. Думал, что ты будешь ждать, пока не наступит момент, когда ты ослабнешь или еще хуже".
"Ну, спасибо", - сказала я. " Наверное".
"Это комплимент". Он переместил свои пальцы с моего запястья на мою руку. "Знаешь, я бы хотел, чтобы ты так "сильно" просила меня о том, чтобы я тебя захоронил".
"Я не хотела просить тебя об этом. Но..."
"Я знаю", - сказал он со вздохом. "Ты питалась от Каса, верно? Кроме того, когда ты вознеслась?"
Я кивнула, опустив взгляд на наши соединенные руки. Его рука была такого же размера, как у Кастила, кожа лишь на несколько оттенков темнее. "На корабле в Дубовом Амблере", - сказала я ему. "Я не чувствовала себя так, как сейчас - голодной, с пересохшим горлом или больной головой - я даже не уверена, что это имеет какое-то отношение к делу".
"У Каса иногда болела голова. Обычно перед тем, как он проголодается".
Ну, тогда это все объяснило. "Он кормил меня на всякий случай. Мне повезло, что он так сделал, потому что, возможно, мне пришлось бы питаться раньше".
"Ты много пользовался эфиром, особенно тренируясь с ним, пока мы были в Помпее". Киеран сжал мою руку. "Я думаю, что без тренировок ты, вероятно, могла бы продержаться дольше".
"Я знаю, что Кастил мог обходиться без пищи больше месяца, если он не был ранен, хорошо питался и..." Я втянула дрожащий воздух. "Ты думаешь, ему разрешили питаться?"
 
Глаза Киерана встретились и задержались на моих. "Ему разрешили в первый раз".
"Но в первый раз они держали его голодным. До такой степени, что он убивал, когда питался. Мы оба это знаем. Мы оба знаем, что это с ним сделало". Я закрыла глаза от прилива боли. "В первый раз, когда он мне приснился, он был худым. По всему телу были порезы. В этот раз я не видела его таким, но я думаю... я думаю, он смог изменить свой облик, потому что знал, что мы ходим душой, и не хотел, чтобы я волновалась".
"Он питался на корабле, верно?"
Я кивнула.
"Тогда, в худшем случае, прошло сорок дней с тех пор, как он питался в последний раз", - сказал Киеран.
Моя голова дернулась вверх. "Ты считал".
" Разве?"
"Да", - прошептала я.
Он улыбнулся, но я почувствовала привкус терпкой, горькой печали. "Мы знаем, что он ранен, но мы близко. Мы почти у цели. С ним все будет в порядке. Мы позаботимся об этом".
Я сжала его руку.
"Я знаю, что ты предпочитаешь кормиться от Каса, и мне бы хотелось, чтобы он был здесь. По множеству причин, Поппи. Но его нет, а тебе нужно питаться". Он поднял другую руку и прижался к моей щеке. Его кожа была теплой. "Не только для Каса. Конечно, ты будешь нужна ему, когда мы его освободим, но еще важнее - для себя. Так что давай сделаем это". Он убрал руку с моей щеки. "Хорошо?"
"Хорошо." Я могла сделать это, не создавая неловкости. Я была королевой. Я выпрямила позвоночник. Я была богом. Мои плечи расправились. Я могу сделать это, не делая это странным.
Или более странным, чем я уже сделала.
Киеран все еще держал мою руку, пока тянулся за кинжалом, лежавшим в куче оружия. Он взял тонкий стальной кинжал, который обычно носил в сапоге.
"Кормление может быть интенсивным", - напомнил он мне, переведя взгляд на меня. "Что бы ты не чувствовала или не испытывала во время этого, это не имеет значения. Важно, чтобы ты знала, что это - все это - естественно. Здесь нет стыда. Нет осуждения. Я знаю это. Кас знает это. Ты должна это знать, Поппи".
Все это было новым для меня. Все было новым, но я знала, что мне никогда не было стыдно, когда дело касалось Кастила или Киерана. Напряжение ослабло в пояснице, а затем в груди, где я даже не заметила, что там поселилось напряжение. Выпустив длинный, медленный вдох, я кивнула.
"Здесь ты в безопасности".
И я тоже это знала.
Киеран перевернул наши руки. Мой желудок слегка подпрыгнул, когда он прижал край лезвия к внутренней стороне запястья. Какая-то часть меня не могла поверить в то, чему я была свидетелем, - что это теперь моя жизнь. А другая часть меня все еще оставалась человеком шестимесячной давности, который никогда бы даже не подумал о том, чтобы пить кровь, и которого, вероятно, стошнило бы при одной мысли о кормлении.
Но та другая я из прошлого не мешала мне быть той, кем я была сегодня, или делать то, что мне нужно было делать.
Я не привыкла кормиться. Я не привыкла быть королевой или богом. Я даже не привыкла к тому, что могу свободно принимать решения за себя, не говоря уже о других людях. Ко многому мне еще предстояло привыкнуть, и, как и во всем остальном, у меня не было много времени, чтобы смириться с этим.
Я просто должна была это сделать.
Киеран не двигался, вдавливая лезвие в кожу, и кровь хлынула, когда он сделал короткий, быстрый разрез вдоль запястья. Я вздрогнула. Я ничего не могла поделать. Я даже пожалела, что у меня сейчас нет клыков. Укус должен был быть гораздо менее болезненным. С другой стороны, поскольку я понятия не имела, что делаю, укус от меня, вероятно, был бы еще хуже.