Война двух королев (ЛП)

"Ты - Лиесса. Ты вызвала нас. В тебе течет кровь Никтоса и Консорта. Ты..." Он запнулся. "Да, мы связаны с тобой. Я озадачен тем, что ты только сейчас поняла это".
Уголки моих губ опустились. "Я не то чтобы поняла это. Я не думала настолько... глубоко это", - неубедительно закончила я. "Могу ли я общаться с тобой, как с волками?"
"Нет, но, как ты знаешь", - сказал он, и я медленно моргнула, - "мы будем знать и отвечать на твою волю, как это всегда было с Перворожденными".
"Но я не Перворожденная".
"То, кем ты являешься, не мудрено", - ответил он, и теперь я действительно нахмурилась. "Ты не должна быть так далеко от поместья".
"Я не далеко". Я все еще чувствовала запах древесного дыма, смешивающийся с ароматом лаванды.
"Эти смертные боятся тебя, как ты уже знаешь", - продолжил он, и мой желудок скрутило. "Страх обычно приводит к неправильному выбору".
"Я не позволю никому подойти достаточно близко, чтобы причинить мне вред", - сказала я. "И Делано тоже".
"Чтобы причинить тебе вред, не обязательно находиться рядом с тобой", - заметил он. "Как тебе уже говорили, тебя трудно убить, но это не невозможно. Возможно, той женщине это не удалось, но другие могли бы нанести урон".
Мои пальцы перестали без устали возиться с пуговицами свитера, когда ветер отбросил пряди волос с лица Ривера. Наконец-то я впервые по-настоящему рассмотрела его.
В нем была какая-то странная асимметрия, как будто его черты были вырваны из случайных черт. Его глаза были широко расставлены и наклонены вниз у внутренних уголков, что придавало ему несколько озорной вид, который не соответствовал мрачности его яркого сапфирового взгляда. Полные губы в форме бантика не сочетались с сильной, точеной челюстью и светло-коричневыми бровями, изогнутыми в сардонической, почти дразнящей манере. Его скулы были высокими и острыми, что создавало тени под ними. Каким-то образом солянка из черт получилась. Он не был классически красив, но его внешность была настолько интересной, что бросалась в глаза. В его лице был намек на исхудалость, что заставило меня задуматься, не восстанавливается ли он физически после такого долгого сна.
Я отвлеклась от этих мыслей, покачав головой. "Что именно убивает бога?"
"Бог может убить другого", - сказал Ривер. "Сумеречный камень также может убить бога".
Этот же материал использовался для строительства многих храмов и дворца в Еваэмоне. Я никогда не думала о нем как об оружии, пока те скелеты-стражники, которых мы видели после входа в Илизеум, не стали использовать оружие из теневого камня.
Именно оно пробило кожу Тони в хаосе после того, как все пошло так ужасно неправильно.
" Сквозь сердце или голову", - уточнил он.
Я сразу же увидела стрелу, которую Мстительница направила в мою сторону, но Мстительница говорила так, словно не верила, что камень теней убьет меня. Полагаю, хорошо, что она явно ошибалась.
"Что произойдет, если смертного уколоть камнем теней?"
"Это убьет их", - сказал он, и воздух покинул мои легкие. "Но твоя подруга жива. Должна быть причина для этого".
Ривер определенно слушал, когда я говорила о Тони. "Что это может быть за причина?"
"Я не знаю", - ответил он, и я подавила прилив разочарования. "Но ты - первая женщина-потомок Перворожденного Жизни - самого могущественного существа из всех известных. Со временем ты станешь еще более могущественной, чем твой отец".
Как я могла стать более могущественной, чем мой отец, было непонятно. Я также не знала, почему женская часть имеет значение. Тем не менее, я застряла на этих двух словах.
Твой отец.
Айрес.
Эти два слова оставили во мне неуверенность. Я сглотнула и отвела взгляд. Облегчение, которое я испытала, когда узнала, что Малек не был моим отцом, было недолгим. Моим отцом был пещерный кот, которого я видела в детстве и еще раз в Дубовом Амблере, в замке Редрок. Но единственным отцом, которого я помнила, был Леопольд. И все же гнев гудел в моей крови, смешиваясь с ветром и согревая эти холодные, полые места, разбросанные повсюду. Я освобожу и его. "Как долго Айрес был в плену?"
 
"Он покинул Илизеум, пока мы спали, разбудив одного из дракенов, чтобы тот его сопровождал". Линия челюсти Ривера изогнулась, когда он уставился вперед. "Я не знаю, почему он ушел и когда именно. Я узнал об этом только восемнадцать лет назад, когда пробудился Перворожденный".
Мои брови сошлись, когда Делано опустился на стул рядом со мной. "Почему Никтос пробудился?"
Ривер повернул голову в мою сторону. Эти сверхъяркие глаза пугали даже на расстоянии между нами. "Я думаю, это произошло, когда ты родилась. Это чувствовалось".
Я этого не знала.
Он перевел взгляд на небо. "Тогда мы узнали, что Малек и Айрес исчезли. Как и... Джадис".
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он говорит о дочери Джадис - Нектасе.
Напряжение сковало мышцы на его плечах. "Я не знаю, почему Айрес забрал ее. Она была маленькой, когда мы уснули. А когда ее разбудили, она была бы еще не проверена. Это было бы небезопасно для нее".
Я почувствовала странное желание защищать человека, которого не знала. "Может быть, он не думал, что это будет опасно".
Ривер запыхтел, и я готова поклясться, что видела слабые струйки дыма, выходящие из его рта. "Я думаю... я думаю, он знал, что с его братом что-то случилось, и пошел его искать. Малек был потерян для нас задолго до того, как мы поняли", - сказал он, его слова были похожи на то, что сказал мне Нектас. "Но Малек был близнецом Айреса. В детстве они были так похожи, что их нельзя было отличить друг от друга. Когда они стали старше, их различия стали очевидны", - сказал он, его грубый, непривычный голос стал отдаленным. "Айрес был осторожен и предусмотрителен во всем, в то время как Малек был безрассуден и часто не задумывался о своих поступках до конца. Айрес был доволен в Илизеуме, но Малек стал беспокойным, посещая мир смертных, пока божества медленно строили Атлантию. Поскольку и он, и Айрес родились в этом царстве, он мог приходить, но это было не без ограничений. Чем дольше он оставался, тем больше ослабевала его сила. И все же он решил остаться, даже зная, что ему придется сделать, чтобы сохранить силу".
Это ослабление его силы должно объяснить, почему между Малеком и всеми волвенами не существовало первобытного нотама, как это было со мной. "Как он оставался сильным?"
"Ему нужно было питаться, Лиесса". Одна бровь приподнялась, когда Ривер посмотрел на меня. "Он должен был питаться часто. Для бога или Перворожденного подойдет любая кровь, будь то смертная, атлантийская или другого бога". Пауза. "Вольвен. Что угодно, только не дракен. Ты не можешь питаться от дракена".
Удивление охватило меня и Делано. Атланты могли питаться от смертных, но это ничего не давало им. Очевидно, мир был одним огромным шведским столом, когда дело касалось богов и Перворожденных. Однако эта новость означала...
Я должна была питаться.
"Ты...?" Я тяжело сглотнула. "Ты знаешь, как часто?"
"Наверное, не так часто, как Малек, когда ты войдешь в силу. Если только не будешь ранена. Но до тех пор тебе нужно будет следить за тем, чтобы не ослабевать".
"Подожди. Я вознесла..."
"Да, я знаю это. Спасибо, что указала на это", - перебил он, и мои глаза сузились. "Но ты еще не закончил свой Куллинг".
Делано наклонил голову, и мне показалось, что мой мозг сделал то же самое.
Мои способности начали меняться в течение последнего года, когда я достигла возраста, позволяющего пройти Куллинг. До этого я могла только чувствовать боль других людей. Но потом эта способность возросла, и теперь я могу читать все эмоции. Моя способность облегчать боль также сменилась способностью исцелять раны. Но после того, как... он спас меня, дав мне свою кровь, тем самым вознеся меня, я смогла вернуть к жизни молодую девушку. Поэтому я решила, что Куллинг закончился. "Откуда ты знаешь?"