Квинт (СИ)

— Вы сказали, — Они оскалился, — что он мёртв! Или будет один! А меня встретила целый отряд флагелляторов!
— Мы сказали, что он возможно мертв и возможно один, — пожал плечами Марк, — если бы мы знали точно, зачем бы нам был нужен ты?
— Жалкие лжецы…
Раны на теле Сёдая начали затягиваться, конечности отрастать.
— Кажется он злиться, Марк, — шепнул Аврелий, — мне это не нравится.
— Он мстительный старый хер. И знаешь что? Ему понадобится не один гнифер, чтобы восстановиться. Так что, делаем ноги, пока эта зараза не решила нас прихлопнуть.
— О чем вы шепчетесь? Ммм? Я слышу ваш шепот! Дайте мне нового гнифера, этот уже не годится. Куда вы? Я слышу, как вы убегаете! Стойте! Подонки! Я найду вас! Найду и убью!
*** 
— Где ты пропадал все это время? Куда ты делся?!
Мы собрались в бункере заставы. Свет горел, пространство постепенно отогревалось. Хотя иней еще остался на кухонных полках и консоли управления. Странно, что холодильник остался не замерзшим.
— Где-где. Охотился я! Посмотри, — Грач обвел все вокруг руками, — тут нету ни черта! Меня решили заморить голодом.
— Как это? Заморить? — Поднял брови Взводный.
Он сидел на столе и трясся как цуцик. Голый по пояс, он ждал, когда Наташа закончит делать ему перевязку.
— Так это! Ни поставок, ни провизии! Почти ничего! Вот эту батарею, — он кивнул на консоль, — уже второй раз пинаю.
— Грач говорил, — вклинилась Варвара, — что снабжение к нему почти не поступает. Кто-то в штабе делает это со злым умыслом. Я думаю, нужна проверка.
— Не вклинивайся в разговор, Тихомирова, — отмахнулся Взводный, — демоны, диверсии со снабжением, а тут еще ты!
— Она дело говорит, — пожал плечами Грач, — прежде чем обвинять меня, пусть начальство вытрясет бревна из своих глаз!
— Из-за тебя люди погибли, как ты не понимаешь? — строго сказал Взводный.
— Не было тут никаких людей! Хочешь, проверь записи запросов на посещение. Хочешь, посмотри съемку с камер за последние три дня. Никого!
— Тфу ты! — сплюнул Астафьев, — ничего не разобрать! В общем так, Грач. Поедешь с нами и все доложил начальству!
— И доложу! И доложу! И доказательства будут! И все остальное!
Через три часа после боя с Они, за нами приехала машина. Взводный вызвал помощь, как только мы вернулись с поля боя. Стало ясно, что слов демона никто не слышал. Я выдохнул с облегчением.
Правда, кое-что меня насторожило. Демон сказал “эти двое”. Я знал, что все это время, кто-то охотился за мной. Трагедия на поезде, манок и ехидна, паразит-убийца. Теперь вот Они. Все это — единая линия действий каких-то убийц. И выглядела она довольно отчаянно. Как-то непрофессионально, что ли. Если это дело рук отцовских приспешников, то он выбрал себе не лучших миньонов.
Вергилий? Вергилий? Ответь мне! Ответа не было. С самой битвы с Они, он молчал.
Бронетранспортер мерно шел по наезженной имперской техникой дороге. За нами выслали взвод мотострелков на бронетранспортере. Я не знаю, кто отдал такой идиотский приказ, но транспортер пришел полный, и нам в нем почти не было места. Пришлось потесниться. Все это время я не оставлял попыток достучаться до Вергилия.
Весь отряд выглядел подавленным. Видно было, что сражения с демонами не лучшим образом отражались на новичках-флагелляторах.
Варвара сидела с каменным лицом, время от времени, будто просыпаясь, и бросая на меня растерянные взгляды. Андрей и Артур сидели рядом и это было странно. Уставившись в одну точку, они рассматривали ботинки сидящих напротив солдат. Они почти не разговаривали после боя. Лишь Андрей украдкой подошел ко мне и сказал тихое “спасибо”.
Взводный пытался выглядеть бодрым, хотя было ясно, что он страдает из-за ранения.
— Ты отлично сработал, Илья! — сказал он, когда мы грузились в машину, — по возвращению, подам рапорт о твоем награждении, — он на миг задумался, — а может даже и повышении. Получишь унтера в корпусе флагелляторов. Это без пяти минут капитан в пехоте!
 
Казалось, не унывал только Сергей. Улыбчевый курчавый парень быстро нашел общий язык с мотострелками. Вместе они стали травить похабные анекдоты.
— Отставить похабщину! — кричал на них Взводный, — здесь же, мать их, дамы!
— Илья? — Позвала меня Наташа. На ее красивом смугловатом лице было озабоченное выражение. Ясно, что она волнуется.
— Ммм? — взглянул на нее я.
— Ты какой-то бледный. Все хорошо?
— Я бледный, ты смуглая, — улыбнулся я, — все как всегда.
— Нет. Мне кажется, ты обеспокоен.
— Мы несколько часов назад бились с гребаным козлорылым демоном-самураем. Тут любой забеспокоится, — солгал я.
— И то верно, — она опустила глаза, — меня до сих пор потряхивает.
Я почувствовал, как салон боевой машины давит на грудь. Скопление людей внутри начало действовать мне на нервы.
— Пойду наверх, на броню, — привстал я, — воздухом подышу. Тут у кого-то страшно воняют ноги.
Ближайший ко мне усатый солдат, одетый в синюю гимнастерку, бронежилет и каску, почему-то обиженно уставился на меня.
— Там ветрено, — внезапно сказал он, — и песок.
— Ничего. Потерплю.
— Ну конечно, — Наташа обиженно надула губки, и бросила краткий неприязненный взгляд на Варвару, — ты бы не хотел меня слушать. Видимо, тебе есть к кому прислушаться.
— Не говори глупости, — беззлобно сказал я и вылез в люк.
На броне и правда было ветрено. Вокруг раскинулась красная пустыня. Порывы поднимали и закручивали в воздухе алые песчинки. В свете солнц Игмундума, иногда это было похоже на облачка крови. Я натянул капюшон.
Если бы я не знал, что Игмундум — неисчерпаемый источник месс-энергии, никогда бы не понял, что люди здесь забыли. Мой родной мир казался мне враждебным. А то обстоятельство, что Вергилий молчал — давило.
— Илья?
Я обернулся, это снова была Наташа.
— Что, Наташ?
Она, балансируя, прошла по броне из хвоста ближе к носу, где я сидел, села рядом. Некоторое время она молчала. Смотрела, как дорога прячется под днищем бронетранспортера.
— Чего ты хотела-то? — не поворачиваясь к ней, спросил я.
— Поговорить, — немного помявшись сказала Наташа.
— О чем?
— Мне казалось… — смущенно начала она, — тогда, когда я принесла твою фуражку…
— Я не ношу фуражек, — улыбнулся я. Давай как есть, ты просто сперла чью-то, чтобы был повод наведаться ко мне.
— Вовсе нет! — она встрепенулась, обиженно взглянула на меня, — я правда думала, что эта твоя!
— Я ходил при тебе в фуражке? — улыбаясь, я взглянул на нее.
— Не помню, — надулась она.
— Ну ладно. Как скажешь, — я пожал плечами, сдержанно засмеялся.
— И вообще, дело не в фуражке!
— А в чем?
— В нас! — выпалила она, широко раскрыв глаза. Красивое лицо Наташи приобрело наивный, удивленный вид.
— В нас? — хохотнул я.
Воистину! Ревность толкает женщин на самые смелые вещи. Никогда бы не подумал, что такая дама решит проявить инициативу первой. И дело не в том, что женщины не проявляли ко мне инициативы, я всегда пользовался у них популярностью. Просто я не хотел ни к кому привязываться надолго. А вот Наташа, по всей видимости, всерьез решила привязаться ко мне.
Услышав мой смешок, Наташа сконфузилась, потупила взгляд.
— Прости. Я не хотел тебя обидеть. Давай поговорим, раз ты хочешь.
— Не стоит, — обиженно сказала она и встала, — я пойду.
— Тот раз, в квартире, — сказал я, уставившись на дорогу, — ты была не при чем.
— А кто причем?
— Говорю прямо, что пока не могу тебе сказать. Можешь не верить. Но это факт.
Она не ответила, но села рядом. Некоторое время мы молчали. Слушали, как хрустит под колесами машины утрамбованный песок. Как едва слышно работает месс-двигатель.
— Тебя в Игмундум отправили родители? — спросила вдруг Наташа.
— Нет.