Приключения архивариуса (СИ)
– Ого! – Гвискарди откинулся на спинку кресла и сплёл пальца на животе; глаза его поблёскивали. – Как вы глубоко копаете!
– «Проворно роешь, старый крот!»15, – пробормотала Лавиния.
– «И в небе и в земле сокрыто больше, Чем снится вашей мудрости, Горацио», – живо ответил прелат.
– Так вы ответите на мой вопрос?
– Да, синьора. Младенец этот был наречён в честь деда именем Триадано, по просьбе матери, успевшей приложить его к груди. К сожалению, это ему не помогло, и дитя умерло месяц спустя в монастыре святой Бригиты, куда я лично его передал.
– Отчего?
– Странная, вообще говоря, история, – на лице монсиньора Гвискарди проступило некоторое смущение. – Причина смерти та же, что и у матери. Не смогли остановить кровотечение. Представьте себе, не зарастала пуповина…
– Да уж… Впрочем, в этой истории всё донельзя странно, в той же степени, сколь и омерзительно. А наследники, надо полагать, живы и процветают?
– Всё в руках Единого! – Прелат поднял глаза к небесам и осенил себя священным знаком.
– А поподробнее?
– Ну, из четверых племянников Триадано Гритти – сын его двоюродного брата и три кузена жены в довольно дальней степени родства – до сегодняшнего дня дожил один, Ансельмо Калифани. К прискорбию нашему, трое остальных не оставили потомства… Знаете, Лавиния, – Гвискарди поёрзал в кресле, – даже странно, какое количество несчастий свалилось на эту семью. Они умирали от болезней, погибали на магических дуэлях и от несчастных случаев, один даже ухитрился утонуть в ванне… Очень, очень печально. Так вот, Калифани ещё жив, но после смерти последнего из внуков его разбил инсульт, так что состояние семьи тратится теперь на сиделок и услуги магов-медиков. Впрочем, последние полагают, что протянет страдалец не более полугода.
– А наследовать ему будет, надо полагать, республика? Ну что же, займёмся нашей клятвой, и меня ждут дела.
Глаза архиепископа снова блеснули из-под приподнявшихся тяжёлых век.
– Да? А судьба второго ребёнка, близнеца несчастного Триадано, вас не интересует?
С размаху Лавиния плюхнулась обратно в кресло.
– Была двойня?
– Именно. Второй родилась девочка, названная в честь матери Франческой.
– Так-так…
– До восемнадцати лет… ну, почти до восемнадцати, точнее говоря, она росла всё в той же славной обители при монастыре святой Бригиты, затем поступила в университет Медиоланума на медицинский факультет. После окончания работала в миссиях церкви Единого в Африке…
– Только не говорите, что её там сожрала какая-нибудь экзотическая лихорадка, – сказала госпожа Редфилд с досадой.
– Вовсе нет! В пятьдесят пятом году она вернулась в Лаций, вышла замуж, и ныне живёт в Медиолануме и работает там в госпитале. Профессором стала, между прочим! У синьоры Висконти двое детей, оба мальчики, оба пошли по стопам матери и стали магами-медиками.
– Счастливый конец и поцелуй в розовой рамочке… – пробормотала несколько озадаченная Лавиния. – И что, наследство Гритти их не интересует?
– По-видимому, нет, – пожал плечами архиепископ. – Вам фамилия Висконти ничего не говорит? Светлейшие герцоги медиоланумские. Разумеется, супруг синьоры Франчески, Лука ди Висконти, не правит провинцией… Но мало с кем считаются больше, чем с ним.
– И герцог женился на незаконнорожденной?
– Как видите, даже у страшных сказок бывает счастливый конец.
_________________________-
15 - Цитаты из «Гамлета»
Глава 31
По работе в архиве Дюпон отчитался быстро и квалифицированно – год, место, задание, с которым Буа-Жибо работал, результат, полученный Венецией. Впрочем, ничего неожиданного в этом не было, всё-таки он профессионал. Дослушав отчёт, Лавиния спросила:
– Ваши выводы?
– Все дела завершены, – пожал он плечами. – И ни одно, сколько я могу судить, не задевает ничьих интересов на так сказать, нашей стороне. Буа-Жибо – кстати, здесь он носил кличку «Кентавр» – работал быстро, эффективно, и всегда доводил работу до финальной точки. Между прочим, дважды он попадался противнику…
– Да?
– Ага. Первый раз в двадцать втором году, когда сумел предотвратить третью Морейскую войну…
Тут Лавиния хмыкнула: она сама лично приложила в свое время все усилия, чтобы конфликтные отношения между Серениссимой и османами, всегда глухо тлевшие, в этот момент вспыхнули особенно ярко. На то были причины, и серьёзные – правивший с 2010 года султан Баязид III заинтересовался некромантией, магией крови и некоторыми другими практиками, в приличном обществе отвергаемыми. Заинтересовался настолько, что, по полученным сведениям, количество без вести пропавших беременных женщин в окрестностях Константинополя возросло в несколько раз. Арестовать правителя империи – и даже просто погрозить ему пальцем – у Службы магбезопасности возможности не было, ибо османы в Союз королевств не входили. Пришлось действовать обходными путями. Небольшая частная война, вспыхнувшее одновременно восстание в провинциях и внезапная смерть Баязида, подавившегося косточкой от оливки – и внучатый племянник покойного восходит на престол империи под коронационным именем Мурада V…
Рассказывать всю эту эпопею своему юному помощнику она не стала, просто кивнула, что приняла к сведению, и попросила продолжить. Что он и сделал.
– Так вот, в двадцать втором Кентавра уже почти казнили, но он сумел сбежать из личного зиндана султана. А в апреле двадцать пятого он пропал где-то в районе юго-восточных отрогов Гиндукуша, и вновь появился в Венеции только двумя годами позже, был немедленно объявлен нежелательной персоной и выслан.
– Вот почему он не появился к моменту рождения детей… – задумчиво сказала Лавиния. – Он даже и не узнал о том, что они вообще были.
– Детей? Так ребенок был не один? – Дюпон зацепился за эту оговорку.
– Да, была двойня. Мальчик не выжил, а девочка выросла, стала герцогиней Висконти и, скорее всего, совершенно не интересуется наследством. Впрочем, это уже дело нотариусов – найти её, известить о возможностях и получить доказательства происхождения.
– И потом пойти с этими доказательствами к королю, который вполне может такое наследование и не утвердить? – спросил Жак, дождался утвердительного кивка и сказал с жаром: – Какое счастье, что я – не нотариус!
– Таким образом, наша миссия в Венеции завершена, Дюпон?
– Да, госпожа коммандер!
За тонкой стеной кабинки плеснуло, борт лодки мягко ударился о причал.
– Ка’Ботта, синьоры, – торжественно провозгласил гондольер.
Госпожа Редфилд развеяла щит от подслушивания и шагнула на мраморные ступени.
– Можно, я не пойду на ужин?
Получилось, честно говоря, не очень. Недоброжелательный слушатель прямо указал бы, что я ною, а доброжелательный просто бы на это намекнул. К счастью, никаких слушателей не было в странном маленьком дворце под названием Ка’Ботта, предоставленном госпоже Редфилд и её помощнику Службой магбезопасности Венеции. Поэтому я решил рискнуть и попробовать ещё раз:
– Нет, ну, в самом деле… Я бы пока заметки свои сегодняшние систематизировал, выводы написал. Есть я не хочу, а если захочу, у меня припасено тут кое-что.
– В самом деле? – госпожа Редфилд оторвалась от записки, присланной магвестником и перечитывавшейся уже в седьмой раз. – Что же у вас тут есть, Дюпон?
– Вот!
Я с гордостью предъявил яблоко и два куска холодной пиццы, купленные в уличном буфете. Пока ждал начальство у ворот Дворца, мимо как раз проходил парень с лотком.
– Действительно, стратегические запасы… И тем не менее, Жак, вам придётся меня сопровождать на бал. В конце концов, даме появиться без кавалера на балу во Дворце дожей было бы просто неприлично. Так что идите в свою спальню, отдохните часок, и начинайте собираться. И имейте в виду, когда я говорю «отдохните», это подразумевает лечь и лежать, а не перебирать бумажки, словно скряга – золотые монеты!