Сборник забытой фантастики №7. Субспутник

Глава 
II
. Муравьи-хозяева
Несколько часов спустя мы с профессором проснулись, продрогшие до костей. И неудивительно! Мы были практически обнажены, только клочья ткани прилипали к нашим спинам. Луна стояла высоко над головой, делая ограду светлой, как днем. Время от времени тишину нарушал пронзительный крик или тяжелое фырканье. Раз или два мы слышали металлическое скрежетание антенн, а однажды, подняв глаза, я увидел насекомое, ползущее по вершине холма, его извилистое тело резко выделялось на фоне неба. Я дрожал не только от холода.
– Профессор, – прошептал я, – это кошмар или я действительно проснулся?
– Я очень боюсь, что мы оба не спим, – сказал профессор со вздохом.
– Но это кажется невозможным, – воскликнул я. – Эти жуки… Боже мой, профессор, что случилось с миром!
Профессор задумчиво подергал себя за неопрятную бороду.
– Я не знаю. В наши дни были ученые, которые считали насекомых растущей угрозой правлению человека. Возможно. Но… мы же сами видели, что эти муравьи ездили верхом на людях!
– Это были люди?
–Да, я полагаю, что так оно и было.
– Но их волосы?
– Это может быть объяснено тем фактом, что они были обнажены и подвергались воздействию перемен погоды. Приспособившиеся, в данном случае сильные, волосатые особи, выжили и размножились. Несколько столетий такого разведения, возможно, могли бы привести к тому виду, который мы видели.
Мысль о мире, в котором насекомые были доминирующим видом, а люди подчинялись им как вьючные животные, наполнила меня ужасом. Если бы это было так, какова была бы наша судьба? Несмотря на холодный ночной ветер, несмотря на то, что мы замерзли и проголодались, я боялся утра. Но наконец наступил дневной свет, и тогда мы смогли лучше рассмотреть то, что нас окружало. Территория была площадью примерно в полмили и огорожена неровной линией насыпей высотой от десяти до двадцати футов. Через ручей от нас, прижавшись к стенам насыпи, лежало несколько сотен косматых людей. Вскоре после рассвета они поднялись и спустились к ручью напиться, заходя в воду, в некоторых случаях, по пояс, и пили с животной жадностью, которая наполнила меня отвращением. Не могло быть и речи о том, что эти существа когда-то были людьми, такими как профессор и я. Нет, нет! Казалось невероятным, что человечество когда-либо могло пасть так низко.
Несколько косматых мужчин перешли ручей, чтобы рассмотреть нас поближе. Большинство из них были женщинами, которые при ходьбе наклонялись вперед. Одна из них подошла совсем близко к нам, издавая жалобные крики, и профессор шагнул вперед, пытаясь заговорить с ней. При этих словах огромный, похожий на быка парень с огненно-рыжими волосами, которые блестели на солнце, и который был бы ростом значительно больше шести футов, если бы выпрямился, с ревом бросился на профессора. Последний поспешно отступил, после чего вожак стада, ибо сборище косматых людей можно было назвать не иначе как стадом, а рыжеволосого великана – вожаком этого стада, повернулся к самкам и ударами кулаков и пинками своих растопыренных ног погнал их обратно через ручей, где все они, мужчины, женщины и дети, принялись рыться в земле в поисках каких-нибудь кореньев.
– И вы называете их людьми, – сказал я профессору.
– Когда-то они таковыми и были.
Я покачал головой.
– Эти существа согнуты почти вдвое. Даже дети так сформированы, и это положение кажется им естественным.
– Возможно, они были выведены из-за этой характеристики, как порода.
– Выведены!
– Почему бы и нет? Если все обстоит так, как я подозреваю, то эти люди стали домашними животными насекомых. Вначале они, вероятно, сгибались вдвое, неся вес своих всадников. Приобретенные характеристики, конечно, обычно признаются не передаваемыми по наследству, но мало что известно о возможностях вариации – о том, какое воздействие постоянное выполнение чего-либо может оказывать на зародышевую плазму. Возможно, что родились мутации с определенными особенностями строения, и от них произошли люди, такие, как вы видите.
 
Прежде чем я успел ответить, мы впервые близко увидели одного из муравьеподобных насекомых. Он внезапно появился на вершине десятифутовой насыпи в нескольких ярдах от того места, где мы стояли. Его тело состояло из трех сегментов почти металлической черноты, приподнятых на ходулях примерно на восемь дюймов от земли. Четыре щупальца, или антенны, махали в воздухе или скрежетали одно о другое и были прикреплены к подвижной голове. Не было никаких признаков глаз, но странная штука простояла на одном месте целых пять минут, как будто пристально рассматривая нас, и я, например, поверил, что она может видеть. На насыпях появились другие насекомые, и вскоре воздух наполнился металлическим скрежетом. При этом звуке самцы косматого стада навострили уши, топнули ногами по земле, а затем продолжили кормление. С другой стороны, самки побежали к насыпи, протягивая руки к насекомым на её вершине и издавая умоляющие крики. Затем мы стали свидетелями странного зрелища. Муравьи поползли вниз по стене одним потоком, задерживались рядом с самкой на мгновение или два, а затем снова ползли вверх по стене другим потоком. Прошло несколько минут, прежде чем до меня дошла причина этого.
– Боже милостивый, профессор! – резко воскликнул я, – Они их доят!
Это было правдой. Самки косматых мужчин были выведены в качестве дойных коров. И снова ужас нашего положения охватил меня. Мы были изгнанниками в будущей эпохе, где человек больше не был господином. Вместо этого он был зверем, которым управляли, как лошадью, доили, как корову, и, поскольку муравьи ели мясо или научились этому, забивали, как быков. Я вытер холодный пот со лба.
– Профессор, – сказал я, – мы должны сбежать отсюда.
– Безусловно, – ответил профессор, – но как… и куда?
Ответить было нечего. Нас окружала насыпь, и даже если бы мы смогли выбраться за её пределы и уйти от наших нынешних похитителей, несомненно, были другие насыпи и другие насекомые, которые захватили бы нас. Если мир действительно был в руках муравьев, тогда мы не более чем животные, на которых нужно было охотиться, приручать или убивать. Этот век, в который мы попали по ошибке, не был безопасным для человека – по крайней мере, не для цивилизованного человека. Я закрыл глаза, чтобы не видеть ужасного вида ползающих насекомых. Я попытался заткнуть уши от звука безумного скрежета, но достаточно легко расслышал, когда профессор несколько нервно сказал:
– Мой мальчик, я думаю, они идут сюда.
Трое муравьев взобрались на спины косматых людей и гнали их рысью к нам. Я отчаянно огляделся в поисках своего куска железа. Оно исчезло. Как и у профессора. Кто-то или что-то забрало их, пока мы спали. Не вокруг ничего другого, что можно было бы использовать в качестве оружия. Столкнувшись с этой дилеммой, мы повернулись и побежали, но вскоре были настигнуты. Двое косматых мужчин приблизились ко мне, в то время как третий легко удерживал профессора. Я дрался как дьявол, но четыре руки косматых людей были подобны железным оковам, а хватка их пальцев – тискам. Через несколько минут я стал совершенно беспомощен. Затем наступил кульминационный ужас. Одно из насекомых слезло со спины своего скакуна и забралось на меня. От ощущения его ножек на моей плоти я сошел с ума. Мышцы корчились в ужасном протесте под моей кожей. Я кусался, кричал и бил ногами. Но… безрезультатно. Безжалостно отвратительная тварь карабкалась вверх, пока не устроилась прочно на шее и плечах. Две антенны потянулись вниз по моим щекам, захватывая уголки моего рта и закрепляясь там. Почти в то же мгновение косматые люди ослабили хватку, и я был свободен. Мгновение я стоял неподвижно, ошеломленный и дрожащий, затем антенны потянули меня за рот, жестоким рывком откинув голову назад. С криком невероятного ужаса я бросился вперед в безумном прыжке, цепляясь руками за ужасного инкуба на своих плечах, тщетно пытаясь вырвать антенны, которые сжимали мой рот. И когда я боролся, чтобы сбросить нечеловеческого всадника, восседавшего у меня на плечах, я понял, кем я был – я был сломленной лошадью, диким мустангом, впервые познавшим пытку удилами и седлом, шпорами и кнутом, я был низшим животным, которого побеждал, бил, дрессировал превосходящий вид. Слепой, беспричинный страх, который я испытывал, должно быть, испытывали тысячи диких лошадей, попавших под ярмо всемогущего человека. Я бежал, казалось, целую вечность, подгоняемый, пришпориваемый, пока больше не смог бежать. Моя походка замедлилась, стала рысью, шагом. Наконец я застыл на месте, с пеной из крови и слюны у рта, мучительно хватая ртом воздух, дрожа каждой конечностью. Невероятное насекомое несколько минут ждало пока я отдышусь, прежде чем снова пустило рысью. Я не протестовал. Я был избит, запуган. Антенна слева дернулась, я пошел влево. Когда дернулась правая – я пошел направо. Мой наездник повел меня мимо холмиков, на которых сидели муравьи, наблюдая за происходящим, подобно тому, как ковбои прошлого имели обыкновение садиться на изгороди загона и наблюдать за выступлением одного из них. Они проскрежетали так, что, несомненно, было их аплодисментами. Около двадцати минут меня заставляли ходить шагом, заставляли идти галопом, делать круг, поворачивать и останавливаться по команде. Наконец насекомое соскользнуло с моих плеч, и я опустился на землю, слишком несчастный и обезумевший, чтобы заботиться о том, выживу я или умру. Я вздрогнул и закрыл глаза, когда он похлопал меня своими усиками и успокаивающе скрежетнул, подобно тому, как человек мог бы похлопать лошадь и одновременно сказать: "Ну, ну, старина, не бойся". После этого мне бросили немного сырых овощей и чего-то похожего на крупнозерновые лепешки, и насекомое исчезло. Я долго лежал там, даже не шевеля пальцем, когда профессор подошел и сел рядом со мной.