Репит(ЛП)

— Верно.
— Хорошо. — Я киваю. — Спасибо. Благодарю.
— Либо то, либо другое. Не нужно говорить обе фразы.
Я улыбаюсь, почему-то снова нервничая.
— Да, просто… не бери в голову.
— Ты готова? — спрашивает Эд, вставая из-за стола.
Это значит, что он хочет уйти сейчас. Не знаю, почему люди не говорят то, что думают.
Я допиваю «Маргариту» и вытираю соль с губ, а, когда ловлю на себе взгляд Эда, он резко отворачивается.
Странно.
Для такого крупного мужчины Эд двигается плавно, почти грациозно, и очень быстро. Думаю, он действительно хочет избавиться от меня. Не могу сказать, что виню его.
*** *** ***
— Привет, как прошел день? — Френсис плюхается на другой конец дивана с бутылкой воды в руке. — Ты купила телефон?
— Да, и я была осторожна, когда выходила, — отвечаю я, предвосхищая ее следующий вопрос.
— Хорошо.
Моя сестра, вероятно, была бы счастливее, если бы я пряталась дома до конца жизни. Но мне нужна свобода и пространство, чтобы разобраться в своей жизни.
Френсис берет пульт от телевизора и начинает переключать каналы. Какая-то драма о людях на космическом корабле, вечерние новости, теннисный матч. Наконец, она останавливается на документальном фильме о дикой природе.
— Бедная газель, — бормочет Френсис, делая глоток воды. — Что ты хочешь на ужин?
— Пиццу.
— Опять? — спрашивает она с улыбкой.
Всю неделю я изучаю меню местной пиццерии, выясняя свою любимую пиццу. Я сузила список до тыквы, шпината и феты, или помидоров, базилика и моцареллы. По какой-то причине вегетарианские блюда нравятся мне больше.
— Я сегодня познакомилась с Эдом, — говорю я.
Френсис напрягается.
— Познакомилась?
— Почему ты не рассказала мне о нем?
— Потому что он разбил тебе сердце. — Она ставит бутылку и поворачивается ко мне. — Клем, ты была в ужасном состоянии, после вашего расставания. Это было даже хуже, чем после смерти мамы. Единственное светлое пятно во всем этом ужасе, что случился с тобой, — это то, что ты перестала терзаться из-за Эда.
— Он говорит, что не изменял мне.
Френсис вздыхает.
— Я, честно говоря, ничего не знаю об этом. Ты отказалась говорить о нем или о том, что произошло между вами, а я не настаивала.
— Хм.
— Ты была без ума от этого парня. Не могу представить, что ты оставила бы его без чертовски веской причины.
Эд меня обманул? Но он не казался лжецом. Наблюдать за людьми и все подмечать — моя основная работа теперь. У многих слова расходятся с делами, но Эд кажется не такой, и кажется я вообще его мало волную. Для такого красавца не проблема найти новую девушку.
— Как ты о нем узнала? — спрашивает тихо Френсис.
— Что? О. Я пошла выпить кофе, и кто-то в очереди узнал его татуировку. Очевидно, у его работ оригинальный стиль. Я пошла в салон, и хотя Эд не был рад меня видеть, мы все же поговорили, и он ответил на несколько вопросов. Сомневаюсь, что увижу его снова.
— Он мне нравился. Мне всегда казалось, что он честный человек, но, кажется, я ошиблась. Тем не менее, я бы отвезла тебя к нему, если б знала, что ты хочешь поехать.
— Я уже большая девочка. Могу взять такси.
Она откидывается на спинку дивана и глядит в потолок.
— Он не причастен к тому, что с тобой случилось. Я проверила — у него алиби. Его фотографии на тату-конференции в Чикаго были во всех социальных сетях.
— Почему ты вообще думала, что он замешан?
— Просто осторожность.
— Неделю назад в том же районе напали и ограбили еще одну женщину. Офицер, который допрашивал меня в больнице, сказал, есть большая вероятность, что нападения связаны. — Слова вылетают все быстрее и быстрее, пока не начинают сталкиваться: — Это была случайность… не направлено на меня лично…
— Не волнуйся. Я просто проявила осторожность. — Френсис пожимает плечами. — Это входит в мои обязанности. Как офицера полиции и как твоей сестры. В этом нет ничего плохого.
— Он когда-нибудь… — я сглатываю комок в горле. — Он был жесток со мной? Или что-то вроде того?
— По моему опыту, тату-салоны — не самое спокойное место в мире. — Сестра хмурится. — Но нет, Эд не причинял тебе боль физически.
 
— Судя по тому, что я видела по телевизору, люди все время изменяют друг другу. В этом нет ничего удивительного, но это редко приводит к покушению на убийство.
Френсис на мгновение зажмуривается.
— Поверь мне, телевидение не совсем точно отражает жизнь. Я видела достаточно жертв домашнего насилия. Хотя, как я уже сказала, Эд никогда не давал повода усомниться.
Во взгляде Френсис появляется уже знакомое мне выражение боли. Моя сестра лидер по натуре. И, похоже, что предыдущая я была спокойнее и сдержаннее на язык.
Доктор Патель предупредил меня, что это может быть проблемой.
На экране крокодил тащит зебру в воду. Очень много крови. По крайней мере, это не бессмысленное насилие, потому что крокодилу нужно есть. Мне нравится думать, что тот, кто напал на меня, был отчаянным, голодным и одиноким. Может, он обезумел от наркотиков. Это, конечно, его не оправдывает, но немного помогает. Я не могу провести остаток жизни, боясь всего.
— Он купил мне маленький газовый баллончик на брелоке, — говорю я.
— Как романтично. — Сестра хватает подушку и засовывает под голову. — Вообще-то, это неплохая идея, раз уж ты снова выходишь. Как и телефон. Я из-за всей этой суматохи забыла о нем.
— Ты и так уже сделала достаточно. Мне нужно самой позаботиться о себе.
На мгновение она замолкает.
— За телефон тоже он заплатил?
— Нет, я сама.
— Хм. — Френсис вздыхает. — Рано или поздно тебе пришлось бы узнать о нем. Твое имя все еще в закладной на квартиру, которую вы делили. Он должен тебе половину первого взноса.
— Неужели? Он ничего об этом не говорил.
— Людям бывает трудно вспомнить то, чего не помнишь ты.
— Верно.
Она снова молчит.
— Насколько мне известно, ты дала ему время вернуть деньги. Но лучше спросить у него. Ты вложила в квартиру свою половину от маминой страховки.
— Итак, я домовладелец… в каком-то смысле. Не то чтобы мне были там рады. — Я смотрю в телевизор, позволяя новой информации осесть в голове. — Никто еще не смотрел на меня с такой враждебностью. Я действительно не нравлюсь Эду.
— А что ты об этом думаешь?
Я всегда улыбаюсь, когда она пытается играть роль психотерапевта. Как будто я не провела большую часть своей новой жизни, осмысливая происходящее.
— У меня мало чувств относительно него. Откуда им взяться? Он — незнакомец. И прежде чем ты спросишь, нет, я не увидела ничего знакомого. Ты должна была рассказать мне о нем.
— В конце концов, я бы рассказала.
Это не извиняет ее. Вот почему мне нужны новые источники информации. Нельзя позволять сестре выбирать, что мне нужно знать, а что нет. Мы семья, но иногда я не уверена, что мы друзья.
  
Глава 2
 
Я: Привет. У меня вопрос: как бы ты описал меня?
Эд: Раньше ты тревожилась по пустякам и зацикливалась на деталях.
Я: Звучит ужасно.
Зацикленность на деталях я еще могу понять — раньше я работала в банке и должна была уделять внимание даже мало-мальским деталям. Но в моем нынешнем состоянии шансы пройти переподготовку и вернуться туда, невелики. Доктор Патель предупреждал, что первые два года будут самыми тяжелыми: «возможны когнитивные, поведенческие проблемы и длинный список побочных эффектов». Травма головы — штука сложная. Так что мне нужно решить, что делать дальше. Сбережения, которые у меня есть, рано или поздно закончатся, а дом Френсис, куда я переехала, после расставания с Эдом, был лишь временным пристанищем.
Эд: Возможно я не тот человек, которого нужно спрашивать. Когда-то это казалось милым. Понятия не имею, какая ты теперь.
Я: Я тоже.
Раньше Эд считал меня милой. Я почти завидую себе прежней.