(не) избранная для султана (СИ)

— Глупая киланка! — процедила финийка. Её кожа была смуглая, а чёрные волосы густыми и жёсткими словно проволока, но зато черты лица были столь экзотичны, что мужчины не могли отвести от неё взглядов. — Даже если ты принцесса, уже ничего тебя не спасёт! — едко добавила она и поправила цветные ленты, переплетённые с белыми перьями, которые украшали причёску. Снова усмехнувшись, финийка принялась ритмично выстукивать на небольшом барабане, обтянутом кожей буйвола, зажатым между ног.
— Деревенщина, — закатила глаза светловолосая девушка. – Прекрати играть свою чужеземную мелодию!
— Я говорю с духами, кханэ, — хищно улыбнулась та.
— Кханэ? — белая бровь вскинулась вверх.
— Грязная урусска! — перевела финийка как ни в чём не бывало и снова принялась за свой инструмент.
Блондинка удивлённо захлопала глазами:
— Ты…ты… — не могла подобрать слова, — ты пожалеешь, деревенщина! Когда я стану женой султана, твоя голова будет висеть на главной площади! — задыхалась от гнева урусска.
Брюнетка насмешливо фыркнула, а блондинка, прижав старую книгу мифов к груди, сверлила соперницу взглядом. Что до неё, то урусска обладала самой пленительной внешностью из всех наложниц. Длинные пшеничные косы и простое синие платье из хлопка, лишь подчёркивало диковинную красоту девушки. Мехтаб опустила глаза. Она предпочитала не вмешиваться в разговор и держаться в стороне, потому что ей совсем не приносило удовольствия то, что сейчас происходило. По правде говоря, она была здесь единственной, кто отправился в гарем Саттара II по собственной воле; остальных девушек купили на невольничьим рынке.
Мехтаб бинт Айман была продана в гарем собственным отцом, который не мог прокормить девять голодных ртов, и эта идея принадлежала именно девушке. Она больше не могла смотреть, как голодные братья и сестра борются за выживание, потому обратилась к отцу сама.
— Я знаю, где взять золото, которого хватит на несколько лет, если будешь распоряжаться им с умом!
И в глазах отца зажглась надежда, а Мехтаб уверилась в том, что поступает правильно.
— Ты продашь меня в гарем Саттара!
— Что? — ахнул отец, хватаясь за голову. — Нет-нет! — шептал он, смотря на свою маленькую Мехтаб. Как быстро она повзрослела и стала сильной. — Мы найдём другой путь!
— Его просто нет, — тихо ответила девушка, сжимая зубы, чтобы не выдать своей боли.
Эта жертва — единственный способ обеспечить выживание семьи, и Мехтаб как никто понимала это.
Где-то там оставался Тахир, не знавший, что теперь больше никогда не увидит свою любовь. Жизнь родных для Мехтаб была ценнее чувств, разрывающих душу на части от того, что придётся забыть навсегда своего возлюбленного. Но она совершила главное — спасла свою семью.
Единственное, о чём девушка жалела, что больше не властна над своей судьбой: она навсегда рабыня гарема.
— Дза ме ца дзенз, — холодно сказала киланка, выдёргивая Мехтаб из своих мыслей. Принцесса снова отмахнулась от пузырька хиндийки, которая просто её дразнила.
— Она просит оставить её в покое, — вмешалась Мехтаб, устав наблюдать за злобными гуриями.
— Ты понимаешь киланскую принцессу?! — с интересом посмотрела урусска. — Тогда скажи ей, чтобы она прекратила на меня пялиться!
Паланкин неожиданно дёрнулся, и девушки удивлённо переглянулись.
— Что такое? — спросила финийка, и ладони замерли над барабаном.
— Приехали? — приоткрыв полог, спросила урусска. — Там…
Но договорить она не успела, один из механических зверей упал, а его магия развеялась. Паланкин наклонился, и девушки, словно сладкие персики, посыпались друг на друга.
— Ты отдавила мне руку! — ахнула финийка, вцепившись в свой инструмент.
— Эца, дзен!
— Моя нога! — кричала хиндийка.
— Деревенщина-а-а! — вопила урусска. — Убери свой проклятый барабан!
Попав в кучу изворачивающихся и визгливых красавиц, Мехтаб никак не могла выбраться. Наконец, паланкин снова дёрнулся, восстанавливая равновесие, и давление между девушками спало.
— Глава каравана приказал сделать остановку, — заглянул Башир-бей — главный евнух гарема Саттара II, и удивлённо вскинул брови, смотря на наложниц, распластанных на настиле.
 
Мехтаб думала, что девушки начнут стенать и жаловаться, но увидев евнуха, присмирели. Они молча поднимались на ноги и выбирались из паланкина. Солнце медленно опускалось к горизонту, превращая небо в калейдоскоп пастельных оттенков. Нежно-оранжевые лучи проникали сквозь облака, окрашивая их в мягкий розовый и фиолетовый. Небо казалось живым полотном, которое разрисовала кисть невидимого художника.
Каравану пришлось остановиться на отдых из-за сломанной машины. Оставшиеся тигры послушно стояли рядом с паланкином, сверкая своими металлическими телами под лучами заходящего солнца.
Слуги разбивали яркие шатры, готовясь к ночёвке под открытым небом, пока девушки прогуливались неподалёку. Каждый раз, когда красавицы встречались, начинали скандалить и визжать, словно клубок шипящих змей. Поэтому Мехтаб ушла подальше, ожидая, когда Башир-бей позволит им разместиться и отдохнуть. Она направилась к дюне, оставляя за спиной караван.
«Ах, если бы Ясноокий благословил и позволил сделать мне то, что я действительно желаю… я бы никогда здесь не была, — думала Мехтаб. — О, Ясноокий, если слышишь, спаси меня! Помоги идти по своей воле, туда, куда мне вздумается!»
Красноватые лучи в последний раз осветили горизонт, и Мехтаб увидела, что в песке что-то блестит. Она устремилась к магическим искрам. Ноги в сандалиях вязли в обжигающем песке, но девушка спешила, опасаясь, что сейчас её окликнет Башир и она так и не узнает, что там.
Может, ифриты спрятали свои сокровища?
Мехтаб опустилась на колени, погружая руки в тёплый песок. Крупинки обволакивали кисти, захватывая их глубже, пока она не нащупала какой-то твёрдый небольшой предмет. Отчего-то сердце быстрее забилось, и, достав его, она широко открыла глаза от удивления.
Это было кольцо! Самое настоящее!
Девушка подняла его к небу и замерла, рассматривая украшение. Два разных металла витиевато соединялись в луну. Половина белого, половина чёрного. Рожки месяца, усыпанные россыпью мелких драгоценных камней, мягко закруглялись, образуя в центре отверстие.
— Мехтаб-ханым! — услышала она громогласный окрик Башира, и понеслась к нему со всех ног, крепко зажав в ладони таинственное кольцо. — Вернись, несносная девчонка!
 Глава 2 
Машину раскачивало на неровной дороге. Аня привыкла к путешествиям, и раньше они постоянно выбирались, но только теперь, когда она перешла на новую работу, поглотившую её целиком и полностью, времени совершенно не оставалось. Стас настоял на трипе, просто поставил перед фактом:
— Если ты не поедешь, — сказал жене, — между нами всё кончено.
Будто она и без него не догадывалась, что брак трещит по швам. Только было отчего-то жаль этих пяти лет. Пусть и не нажили ничего, кроме болячек и морщин, но как-то притёрлись друг к другу что ли. Было же всё нормально, только Стасу подавай ребёнка.
«Что с ним не так?» — не могла понять Аня.
За другими бы бегать пришлось с таким предложением, а Гранин настаивал, словно они с Аней поменялись ролями. Она не любила детей, вернее, не была готова к тому, чтобы стать матерью!
Сцена. Вот что было поистине важно.
Это непередаваемое чувство, когда ты можешь творить шедевры, рождать иллюзии такого масштаба, что зрители невольно ахают, приходя на шоу. Создавать целые миры, от которых бегут мурашки по коже. Выставлять свет и регулировать занавес. И самое ценное: слышать восхищение, стоя в зрительном зале.
Театр «Мельпомена» специализировался не просто на постановках. Основной изюминкой, ради которой приходили люди, была быстрая смена декораций и механические приспособления, созданные Аней. Сочетание игры людей на сцене и технических составляющих погружали в сказку, делали зрителей частью представления. Она умела удивлять. Именно поэтому пьесы отличались от любых других, которые шли по всему городу. И с некоторых пор Гранину хотели заполучить многие.