Остров дракона (СИ)

— Мы и-сем ры-зе-го гно-ма и тем-но-во-ло-со-го вар-ва-ра, спо-соб-но-го об-ра-са-ть-ся в зве-ря, — хаджир вновь перешел на людской язык. — Вы ви-де-ли их?
Лежавший поверх торговца карлик дернулся, верно, получив очередной тычок.
— А чего они натворили? — вопросил кто-то из коротышек.
Паче чаяния эльф охотно пояснил:
— О-ни раз-гро-ми-ли корс-му Шакдула, у-би-ли сет-ве-рых кхалитов и ог-ра-би-ли скла-ды мас-те-ра Талика.
— Я с радостью расскажу все, что знаю такой красотке, как ты, где-нибудь в более приятном месте, — гном понизил голос, судя по всему, игриво улыбаясь.
— Я муз-си-на! — карлик охнул, получив очередной удар.
— Но твоя-то спутница девица, я буду разговаривать только с ней, — не унимался подгорный житель.
— Го-во-ри, сто зна-есь и-ли ум-ресь пря-мо сей-сас! — дебелое тело подгорного нахала сотряс еще один тычок.
Уроженец пещер издал продолжительный стон и, заговорил весьма спешно:
— Дык, вестимо, я знаю энту парочку. Встречал их в Лостионе. Рыжий — энто Хилмо, сын Килто из Долгара — редкостная подлюка, коего и гномом-то величать постыдно. Он спьяну хвастался, что его приятель Готрик Тихий из Колден-Кура может обращаться вервульфом, да не обычным, а бори. Служат энти мерзавцы торговцу Бо Хартсону — всем известному обманщику и прохиндею, облапошившему ни один десяток почтенных гномов.
Нутро купца заледенело, левая рука конвульсивно дернулась. Он понял, что бледнеет, но ничего не мог с этим поделать. Торговец невольно зажмурился и перестал дышать.
— Как вы-гля-дит э-тот Бо Харт-сон? — спросил эльф.
— Здоровенный светловолосый толстяк с хитрой, как у хорька, рожей, — важно молвил карлик, видно, очень довольный тем, что сумел хоть чем-то угодить прекрасной эльфийке, коя пока не произнесла ни слова.
Хаджир замолчал на несколько секунд.
— Тот, сто ле-зит под то-бой, — наконец заговорил остроухий. — Слу-сай-но не Бо Харт-сон?
В груди толстяка, споро разрастаясь, зашевелился липкий комок страха. Торговец обнаружил, как неприятно задергался низ живота. Лихорадочно спохватившись, он бросил все силы на то, чтобы удержаться и не намочить штаны. На площадях доргримских городов он не раз видел, как альги расправляются с преступниками, и ныне истово алкал умереть прямо сейчас, лишь бы не угодить в лапы остроухих профосов.
Возлежавший на спине купца карлик заворочался. Бо почувствовал возле уха зловонное, наводненное смрадом гнилого лука, дыхание. Судя по всему, гном внимательно рассматривал лицо торговца.
— Не-а, энто не Бо Хартсон, а баба какая-то. У того борода до пояса и глаза свирепые, ровно у дракона, — наконец изрек карлик.
Напряжение несколько отступило, толстяк позволил себе короткий, опасливый вздох.
Эльф хмыкнул. Послышались шаги. Верно, хаджиры и гоблин решили убраться прочь.
— Эй, красавица, ты куда? Мы ж даже не погуторили! — окликнул уходящих соломенноволосый гном.
Послышался легкий шелест, кой спустя мгновение сменился хлюпающим хрустом. Похоже, обиженная дама саданула ногой по физиономии нахала. Подгорный смутьян всхрапнул и опрокинулся навзничь.
— Кфато ирша са-нумас, эннай Азаин, — подал голос дунфай, видно, вступившись за коротышку.
Эльфийка ничего не ответила. Вновь послышались звуки шагов, спустя полминуты сделавшиеся едва различимыми.
  
Глава 5
 
— Вставай, Фромо, — поднявшийся с земли карамазый карлик потянул распластавшегося на торговце сородича.
Бо открыл глаза и елико возможно поспешно выбрался из-под могучего тела. Бок жгло острой болью. Судя по всему, треклятый недомерок сломал ему ребра. Пошатываясь, толстяк поднялся на ноги. Он намеревался как можно скорее скрыться от драчливых коротышек.
Выпрямившись, торговец увидел перед собой парочку гномов. Чернявый уроженец Гуллрока придерживал соломенноволосого товарища. Мясистый нос Фромо заметно сместился к правой скуле, по желтой бороде струилась кровь, на лбу краснела огромная шишка.
— Я тебя спас, Бо Хартсон. Теперь ты должен мне сотню дукатов, — пшеничноволосый поднял руку, дабы ухватить торговца.
 
— Отвали! — бросил купец и, увернувшись от ботелой длани, пнул карлика в лодыжку. Тот взревел, будто его облили жидким огнем.
Торговец развернулся и помчался по улице.
— Господа хаджиры, энто Бо Хартсон! Ловите его! — устремились ему вслед яростные вопли.
Около получаса купец мотался по лабиринту портовых улочек, дабы сбить со следа возможную погоню.
В конце концов, он вновь очутился на набережной — почти в лиге от той хибары, где им пришлось заночевать. Несмотря на ранний час, на пирсах стояла жуткая толчея. Сотни дунфаев, имаров и гномов волокли тюки, катили бочки, тащили ящики с кораблей и на корабли. Среди пестрой толпы толстяк разглядел даже нескольких троллей, грузивших на суда необъятного размера грузы. Зычно выкрикивали команды старшие матросы. Поблизости ошивались бродяги и подозрительные юнцы, явно жаждавшие срезать кошели у незадачливых прохожих.
Бо отправился вдоль ряда выходивших на набережную зданий. Таверна — покосившаяся саманная постройка с прибитым к вывеске скелетом округлой рогатой рыбины — нашлась достаточно быстро. Возле входа в кабак, скрестив руки на груди, стоял обнаженный по пояс колден-курец. Из-за кушака варвара торчал бродэкс — секира с расходящимися в стороны полукружьями лезвий.
Верзила без вопросов пропустил купца внутрь. Торговец оказался в темной, пропахшей потом и скисшей выпивкой зале. Здесь стоял ужасный ор. Каждый пытался перекричать каждого. Возле маленьких круглых столиков сгрудилось по дюжине посетителей — по большей части гномов и дунфаев в полосатых сине-белых рубахах и безрукавках. Некоторые играли в кости, другие, набравшиеся рома али грога, громко хохотали, третьи — спали, уткнувшись лицами в столешницы. В одном углу под задорное улюлюканье могутный гном мутузил полдюжины гоблинов. За стойкой, торопко разливая напитки, суетился хозяин заведения — загорелый круглолицый имар с кудлатой бородой. Как ни странно, в корчме не наблюдалось ни одной девицы.
На вошедшего толстяка никто не обратил внимания. Бо с пытливым тщанием оглядел присутствующих в поисках того, кто бы мог ему помочь. С третьей попытки он приметил нужно человека. За притулившимся к стене маленьким столиком сидел низкий, но кряжистый пустынник в обыкновенном для местных завсегдатаев полосатом одеянии. Голову незнакомца покрывал красный платок. На толстых, волосатых запястьях чернели татуировки якорей. Человек носил клочковатую черную бороду. Громадным ножом моряк увлеченно карябал на столе какой-то рисунок.
Торговец осторожно приблизился к имару. Вежливо кашлянул, но тот предпочел не заметить толстяка.
— Эй, почтенный, — Бо наклонился к скрытому под сальными патлами уху.
Бородач медленно поднял голову. Колючие серые глаза вперились в торговца. Купец ошибался, незнакомец являлся уроженцем северных земель.
— Чего тебе, проглоти тебя русалка? — недобро ощерился моряк. Его широкая скуластая физиономия выглядела донельзя разбойничьей.
— Я ищу капитана, кой мог бы отвезти меня на Гатвал, — купец не оробел под пристальным взглядом.
— На Гатвал? — человек не выказал особого удивления, в его словах скорее прозвучала насмешка. — Туда невозможно добраться. Ни у кого нет карты.
— У меня есть, — после коротких раздумий, молвил толстяк.
В холодных глазах блеснуло подобие интереса.
— Проглоти тебя русалка, ты хочешь сказать, что… — четко разделяя слова начал незнакомец. — Ты встретил самого Эда Фалкона и он продал тебе карту?
 
— Пергамент сбагрил мне один бродяга в подворотне неподалеку от площади Хаджиров. Как его звали, я не уточнял, — несмотря на то, что торговец буквально висел над собеседником, ему приходилось кричать изо всех сил, дабы тот его расслышал.
— Проглоти меня мать всех русалок! — теперича моряк изумился вполне искренне. — Фанджали долго пытался выбить ее у Эда. Но старикан так и не сдался. Поговаривают, что альг-азза отрезал ему едва ли не все пальцы.