Ткущие мрак
И, как смогла убедиться Захира спустя годы, товар оказался качественным.
Они служили, она платила им, вытаскивая обедневшие роды из грязи. Медленно и незаметно. Помогла их братьям, обеспечила достойную старость отцам и матерям, нашла выгодные браки для фрейлин, ставших баронессами.
Их жизнь шла хорошо, пока они, как и Захира, не потеряли все. Дети, чуть старше Эрего, сгинули где-то в Скалзе со многими из тех, кто выехал туда из Шаруда. Мужья погибли вместе с ее мужем.
– Готово, ваша светлость. – Иорнада затягивала завязки на лифе платья. – Мальчики каменеют, стоит лишь показать им грудь. Мэгг справилась легко.
Мэгг тщательно вытерла окровавленные руки о дорогую штору, а после рук – клинок длинного узкого кинжала, который, как знала Захира, фрейлине подарил супруг на свадьбу по обычаям Западных долин.
Думая об этом, герцогиня коснулась широкого кольца на большом пальце левой руки. То, что оно все еще с ней, дарило ей уверенность в выборе. Свободе, которая всегда рядом, стоит лишь захотеть.
– Тогда не будем мешкать.
Захира, подхватив теплый серый плащ, направилась к двери. Две ее фрейлины, накинув на плечи точно такие же плащи, лежавшие на низкой табуреточке, пристроились позади. Наконец-то спустя почти три месяца она покинула свои комнаты… свою тюрьму, если быть более точной в формулировках.
Зал с камином, в котором плясало ненавистное синее пламя, пах смертью.
Двое ее нынешних сторожей в одеждах с вышитым знаком Вэйрэна – водоворотом – лежали на каменных плитах. Один уже не дышал, его куртка и штаны медленно пропитывались темной кровью, другой изо всех сил цеплялся за жизнь, пытаясь липкими скользкими пальцами зажать не такую уж и большую рану на шее.
Он то всхлипывал, то булькал и, заметив движение, скосил глаза в сторону герцогини. Она знала его. Один из тех мальчишек, кто некогда сторожил ее покой, как и другие молодые дворяне, пытаясь заслужить милость владетеля и внимание да Монтагов.
Вновь Захира подумала, как быстро все изменилось. Страж превратился в тюремщика благодаря новой вере, что сводила людей с ума или делала из них чудовищ.
Она хладнокровно прошла мимо, зная, что жить ему осталось не больше нескольких минут. Что же. Нет смысла терять время на глупцов.
Лишь посмотрела на невозмутимую Мэгг. С этой стороны она ее не знала. Насмешница, острая на язык, оказалась остра не только словами. А ведь до самого последнего момента герцогиня не верила, что у фрейлины получится задуманное.
– Ловко, – оценила она.
– Отец держал свиней, моя госпожа. И я видела, как можно убить хряка так, чтобы он не разворотил своей тушей весь хлев. И делала это каждый год, пока вы не приняли нас. Людей можно убить точно так же. Просто надо знать, куда втыкать кинжал.
За последние месяцы замок сильно опустел. Многие стражники, слуги и благородные покинули его. Многие уже на той стороне. Или служат ей. Так что трех женщин встречали лишь гулкие безлюдные коридоры. А если они слышали шаги патрулей, то отступали в смежные комнаты.
Старались идти тихо и быстро, понимая, что вскоре тела воинов обнаружат. Герцогиня с досадой подумала: следовало втащить мертвецов в покои, но теперь уже поздно возвращаться назад. Да и крови на полу слишком много, чтобы легко избавиться от нее.
Не время сейчас беспокоиться о людях, когда, судя по пламени, где-то рядом рыскают совершенно иные существа. Заговорщицы рассчитывали лишь на удачу, и пока она им сопутствовала.
Прошли жилые помещения, спустились в крыло слуг. Здесь, в маленьком темном закутке, им пришлось стоять, крепко прижавшись друг к другу, считая тяжелые шаги трех стражников… прошедших мимо.
Те обсуждали войну, что все больше распространяется по Фихшейзу, и победы молодого герцога. А еще то, что они здесь, а не вместе с другими, на полях сражений. Ибо весенняя кампания выходит уж больно жаркой, несмотря на всю помощь Темного Наездника.
В кухне, печи которой еще не успели остыть, они встретили его. Эту тварь, слугу Вэйрэна, солдата Рукавички, частичку армии асторэ, великого герцога Эрего да Монтага.
Высоченная нескладная фигура отделилась от стены, завешанной сковородками всех форм и размеров, встала, перекрыв им путь. От нее веяло угрозой, в ней не было ничего человеческого, и Захира не могла понять, как все эти обожатели мятежного асторэ, некогда бросившего вызов Шестерым и проигравшего, не видят, что это такое.
Не добро. Отнюдь не добро.
Впрочем, поведение людей, ослепленных ложной верой, не вписывается в обычную логику. Они верят, что шаутты, стекающиеся в Шаруд, столь испуганы силой Рукавички, что готовы служить ей. Что они беспрекословно выполняют приказы той, что общается с Самим, и покарают всех врагов молодого герцога.
Когда это случилось? Когда демон, вызывавший ужас, вдруг стал считаться верным союзником?
Верным! Союзником!
– Я Захира да Монтаг, – сказала она ровным голосом, удивляясь самой себе, потому что сухой язык, казалось, приклеился к нёбу. – Мать Эрего да Монтага, твоего господина. Иду по своим делам, до которых тебе нет никакого дела. Прочь с моей дороги.
Оно наклонилось к ней, приблизив странно-уродливое лицо к ее лицу. Несколько мгновений изучало женщину, затем отодвинулось и осторожно, словно шагая по яичной скорлупе, вернулось назад к стене, растворившись в густых ночных тенях.
Когда женщины покинули кухню, Иорнада пробормотала:
– Говорила же. Они глупее людей.
Лестница вниз, замковые склады, лестница, караулка, в которой счастливо похрапывали двое неопрятных солдат (Дэйт за такое спустил бы с них шкуру), снова лестница. Череда тяжелых деревянных дверей, окованных сталью, с мощными круглыми кольцами-ручками, на которых выступила влага. Здесь факелы горели через каждые сто шагов, и их свет радовал глаза, ибо он был обычным.
Земным. Родным.
Они пошли свободнее, понимая, что шауттов поблизости нет. Захира уже не знала этот путь через подземелье, поскольку не в ее привычках было ходить так далеко от жилых частей замка, но Иорнада вела их с уверенностью человека, бывавшего здесь не раз и не два.
Коридор закончился низкой дверью. Фрейлина потянула за кольцо. Заперто. Она нахмурилась, озадаченная, и осторожно постучала. Выждала и постучала еще раз.
Нет ответа.
Мэгг прикусила губу, обернулась, глядя назад, в длинный, едва освещаемый коридор.
Нервничала. И не она одна.
Захира начала медленно считать про себя, думая о том, что неужели после стольких недель ожидания, после тщательного планирования, после того риска, которому подвергались фрейлины ради нее, все было зря? И человек, обещавший держать калитку открытой, подвел?
Какие варианты у нее есть? С бесцеремонным видом пройти через центральный вход, в конюшни, надеясь, что солдаты все еще робеют перед ней, матерью своего нового господина, который приказал заточить ее в башню? Что никто не осмелится остановить? Что там, на центральном крыльце, где над воротами висит дымчатый силуэт шаутта, он не схватит ее?
Замок противно заскрипел, так неожиданно громко, что все вздрогнули, и герцогине показалось, будто где-то вдалеке, там, где они проходили, шевельнулись и снова замерли тени. Но факелы не изменили цвет.
Просто разыгравшееся воображение, и только.
В детстве она слышала множество сказок о шауттах, представляла, как сталкивается с ними и побеждает каждого, словно легендарная Катрин Золотая Искра, лучший образец для подражания благородной девушке из Карифа. В реальности же… в реальности победить демона, если ты не таувин, почти невозможно.
Люди слишком жалкие существа, абсолютно неспособные выстоять против выходцев той стороны. Олово, дуб, козья кровь… Ты можешь его ранить, но он успеет оторвать тебе руки прежде, чем ощутит хотя бы малейший дискомфорт.
Захира боялась их. И ненавидела. Так же сильно, как и Вэйрэна. Его силу. Рукавичку. И… то, чем стал ее сын.
Его она тоже боялась и ненавидела ничуть не меньше.