Идеальная пара (ЛП)

Она начала двигаться за его спину. Он поймал ее запястье, слегка повернув его в руке.
— Я могу заставить тебя отпустить меня. Могу сделать тебе больно.
Тиффани стояла совершенно спокойная.
— Не сделаешь.
Ее запястье было хрупким в его руке. Он мог сломать его и разрушить ее одновременно.
Себастьян отпустил. Его воля, казалось, слабо работала рядом с Тиффани.
Когда она подошла сзади, чтобы двигать кресло, он понял, что это было не важно. Ничто из этого не сработает, поэтому, возможно, он должен быть эгоистичным и принять то, чего хотел, столько, сколько она готова была дать.
  
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
 
Войдя в гостиную, Тиффани еле сдержала разочарованный крик. Себастьян все еще сидел там, где она оставила его. Он зарычал на нее в первый раз, когда девушка попыталась помочь ему вернуться в спальню. Такой ворчливый лев. Он должен был быть полностью переобучен, поэтому Тифф повернулась на каблуках и оставила его задницу там.
Она потратила время на то, чтобы внести необходимые изменения, в том числе перенести все вещи Себастьяна в большую из двух спален. Теперь его одежда висела рядом с ее, а все туалетные принадлежности выстроились у раковины. Это, наконец, показалось ей правильным.
Девушка ознакомилась с его лекарствами и планировала, как будет давать их ему. Она волновалась, что ей, возможно, придется пихать таблетки Себастьяну в горло.
Конечно, тот факт, что он все еще сидел там, был своего рода победой. Тиффани боялась, что Себастьян выкатится из квартиры и удерет куда-нибудь в гостиницу.
Девушка ненавидела, что он выглядел таким побежденным, выражение его лица было пустым, а глаза смотрели в никуда.
— Ты готов поужинать? Я приготовила томатный суп и сыр на гриле. Знаю, это довольно просто, но тебе нужно что-нибудь съесть, чтобы принять антибиотики.
Она продолжала говорить спокойным тоном, стараясь не выказывать ему никаких реальных эмоций.
Если он услышал ее, то не показал виду. Просто сидел, уставившись в одну точку.
— Себастьян, прошу. Я все равно никуда не уйду. Я тут, пока ты снова не поправишься, а потом, уверена, ты станешь достаточно сильным, чтобы вышвырнуть меня.
Тиффани остановилась, посмотрев на него, но мужчина не повернулся.
— Почему ты позвонила моей сестре?
Его голос был хриплым, а обычный глубокий медовый тон исчез.
Она подошла к дивану, опускаясь на подлокотник, как можно ближе к нему, не становясь на колени рядом с ним.
— Я хотела узнать, почему ты всегда так опечален.
— Какой у нее был тон?
Наконец, хоть какая-то тема для разговора.
— Нормальный. Злой по началу, но потом она перезвонила мне и захотела узнать о тебе. Она задавала много вопросов о твоей карьере. Ты знал, что твоя сестра вышла замуж?
Себастьян не смотрел в ее сторону, но рукой крепче сжал подлокотник инвалидного кресла.
— Нет. Не слышал. Она вышла за Тайлера Гранта?
— Не думаю. Она назвала своего мужа Джонни. Это может быть псевдонимом?
Он слегка приподнял губы в улыбке.
— Джон Кемпбелл. Подходит ей. Тайлер был ее школьной любовью, но Джонни — ее лучшим другом. Тайлер был квотербеком в старшей школе, и Рамона была для него очередным трофеем. Я надеялся, что они расстанутся, когда Тайлер уедет в колледж, но он повредил колено в первом триместре и вернулся домой. Джонни на самом деле любил ее. Рад, что она выяснила это. У них есть дети?
— Маленький мальчик.
Ей пришлось сдерживать слезы, которые угрожали пролиться. Девушке было больно, что Себастьяну пришлось спросить, есть ли у него племянницы или племянники.
— Ему два года, зовут Итан, в честь твоего отца.
— Рад за Рамону, — он перекинул руки через ручки кресла, находя колеса. — Думаю, мне пора спать.
Она сморгнула слезы, когда ему удалось развернуться. Подальше от нее. Казалось, что мужчина всегда отворачивался от нее. Ничего не получится, если Себастьян говорил ей правду. Если он действительно не мог найти способ любить ее, все это было зря.
И все-таки не зря. Тиффани проведет его через это. Будет ему другом, если Себастьян не хочет, чтобы она была его любовницей.
 
Тем не менее, когда мужчина направился к спальне, она не могла отпустить его, не задав вопрос. Ей нужно было знать. Он может не ответить ей, но Тиффани должна была спросить.
— Ты очень ее любил?
Было больно думать, что Себастьян уже нашел свою любовь, потому что она была уверена, что не будет любить никого, кроме него.
Он остановился, крепко сжав колеса инвалидного кресла руками.
— Алисию?
Имя мягко вышло из его рта, но она могла видеть напряжение в его теле.
— Ты любил ее?
— Я любил ее с тех пор, как был ребенком, — его голос стал низким, настолько низким, что ей пришлось наклониться вперед, чтобы услышать его. — Ее родители были богатыми покровителями города. Наши мамы вместе работали. Наш семейный ресторан часто их обслуживал. А иногда, пока наши мамы работали, мы играли в саду дома Алисии. Мы были лучшими друзьями в течение долгого времени. Думаю, поэтому она выбрала меня. Ее очень обидел парень из старшей школы. Она никогда не говорила мне, что случилось, но, думаю, я был для нее безопасным вариантом.
Богатая девушка и парень из рабочего класса. Как часто он думал о ней? Каждый день? Каждый час? Была ли она призраком, что крепко его удерживал?
— Я планировал жениться на ней, — продолжил Себастьян. — И знал, что ее родители не одобрят этого, но у нее была сильная воля. Иногда, думаю, что я просто был ее способом идти против их воли. В другие моменты мне было интересно, не было ли более темной причины, почему она приняла мое предложение. Я пошел в армию из-за сильных возражений моих родителей. Я должен был иметь возможность заботиться о ней. Там и встретил Гэри. У него не осталось семьи, поэтому, когда мы уезжали, он поехал ко мне домой.
Ее затошнило. Инстинкты, ничего не поделаешь.
— Он был отцом ее ребенка?
Себастьян развернул кресло, встретившись с ней глазами впервые за несколько часов.
— С какой стати ты думаешь, что этот ребенок не мой? Будь уверена. Алисия была беременна, когда я получил травму. А всего шесть недель до этого я был дома в отпуске.
— И ты привез Гэри с собой.
Он сузил глаза, уставившись на нее.
— Почему ты утверждаешь, что ребенок был не моим?
— Потому что ты ни за что не бросил бы своего ребенка.
Он наклонился вперед, вперив в нее взглядом.
— Может, я понял, что не стану хорошим отцом, так как потерял ноги. Может, я не хотел, чтобы этот ребенок был обременен отцом, который не может ходить, не сможет играть с ним, не сможет быть ничем иным, как источником жалости.
— Боже, Себастьян. Прямо сейчас, я понятия не имею, почему я чувствую то, что чувствую к тебе. Ты не источник жалости, но это аргумент для другого дня. Я знаю, что этот ребенок не был твоим, потому что независимо от того, насколько ты погружен в себя, ты бы не оставил своего ребенка одного. Даже если бы Алисия не хотела тебя больше, ты бы остался рядом с ребенком. Поэтому я должна предположить, что Алисия была полной стервой, а ты позволил ей отнять у тебя семью. Почему, Себастьян? Почему ей это сошло с рук?
— Потому что она не хотела меня, — слова вырвались из его рта, как взрыв бомбы. — Ты знаешь, что она сказала мне? Она сказала, что хотела бы, чтобы это был я. Сказала, что села, заплакала и молилась проснуться от этого кошмара, в котором я вернулся, а он — нет. Она знала его всего три дня, прежде чем прыгнула к нему в постель. Я выяснил это после того, как он умер, конечно. Мой дорогой друг и невеста спали каждый раз, когда мы возвращались домой. Знаешь, как я узнал, что ребенок не мой?
 
Правда ударила по ней, словно кулаком в живот.
— Потому что ты не касался ее.
— Потому что она убедила меня подождать, пока я не смогу почтить ее должным образом. Как будто она была какой-то южной красавицей из другого века, но я был глупцом, который любил ее, поэтому и чтил ее. Я никогда не занимался сексом, когда был цельным мужчиной.