Моя (чужая) жена (СИ)

С лица Игоря сходят все краски.
— Ой, Маша тебе не сказала? — притворно цокаю я. — Надо же, а я думала, у вас друг от друга нет секретов. У нее тянет живот так же, как у меня в начале беременности. Ах да, для тебя тоже есть подарок.
Я засовываю руку в пакет и достаю оттуда лист А4 в файлике.
Игорь смотрит на бумагу так, словно я предлагаю ему оголенный провод.
— Что это?
— Копия заявления на развод, которое я подала сегодня утром.
  
Глава 10. Ты где?
 
Катя
— Катя, тебе очень повезло с мужем. Давайте выпьем за того, кто делает тебя такой счастливой день за днем! ­— раздается очередной тост, и я снова изображаю широкую улыбку.
Как и Игорь. Правда, левый уголок его губ при этом подрагивает.
Он вернулся за стол практически сразу за мной. Сестра пришла лишь спустя десять минут. Выходит, они даже не пообщались. Надо же.
«Где твоя выдержка, Игорь?» — злюсь про себя, подмечая, как он вытирает пот со лба. Сестру скрывал, так ни один мускул не дрогнул, а тут гляди-ка, разнервничался.
Маша тоже постоянно ерзает на стуле, почти не поднимая взгляда. Словно самое интересное находится в ее тарелке.
Впрочем, она периодически зло щурится и поджимает губы, однако на меня смотреть не рискует. Неужели правда боится, что я включу запись и «порадую» всех собравшихся тут?
Нет. Не стану скрывать, эта мысль кружила в голове назойливой мухой какое-то время. Но… сор из избы не выносят. К тому же часть приглашенных, как и родители, в солидном возрасте. У папы уже был инфаркт, у мамы гипертония. К чему им такое потрясение у всех на глазах?
Разумеется, я с ними все равно поговорю, все расскажу, но наедине. Это семейное дело, в семье и останется.
И если подумать, что было бы, покажи я это видео всем? Жалость ко мне? Спасибо, не надо. Мне нужно быть сильной, чтобы идти до конца, а жалость… она расхолаживает. Или и того хуже, стану той, которую будут обсуждать за спиной: «Ой, это же Екатерина! Та самая, которой муж изменил с сестрой». Не нужно мне ни такой славы, ни жалости.
После очередного тоста в честь моей благополучной супружеской жизни я понимаю, что больше не могу фальшиво улыбаться. Мышцы лица уже болят от перенапряжения, а на душе так паршиво, что грудь стягивает будто тисками. Мне не хватает воздуха.
Наконец телефон вибрирует сообщением от подруги: «Готово», и я выдыхаю. Теперь можно уезжать.
Мне везет, в этот момент гости решают, что пришло время танцевать, я незаметно выскальзываю в дамскую комнату и вызываю такси.
Спустя сорок минут открываю дверь нашей новой с Сашей съемной квартиры, на поиски которой ушло несколько дней.
Из кухни выходит молоденькая девушка Наташа, няня, с которой я оставила дочь.
— Как вы тут? — интересуюсь у нее.
— Все хорошо, Саша уснула полчаса назад. У вас все нормально? Вы какая-то бледная, — участливо спрашивает няня.
— Да, просто устала.
— Ну, я пойду?
Наташа уходит, а я обвожу взглядом несколько чемоданов с вещами, что стоят в коридоре. Именно поэтому мне пришлось продолжать сидеть за столом, следить, чтобы Игорь не свалил, пока Аня вывозит мои и Сашины вещи из его квартиры.
Да, мой почти бывший муж, тебя по возвращению домой ждет знатный сюрприз.
По позвоночнику бежит холодок, когда вспоминаю слова, которые он сказал мне перед тем, как я вышла из номера: «Мы еще поговорим. Не думай, что это конец».
Нет, это конец. Точка. Никаких запятых и многоточий нет и быть не может, что бы он ни сказал, как бы ни пытался оправдаться. Какие тут могут быть оправдания?
Я на цыпочках крадусь в спальню, чтобы не разбудить дочь. Осторожно присаживаюсь на край кровати и поправляю сбившееся одеяло.
Столько еще предстоит сделать… Объяснения с ней — почему мы больше не будем жить с папой. Сегодня я сообщила ей, что у нас маленькое путешествие, но завтра этим уже не отделаюсь. Плюс разговор с родителями и с Игорем.
Завтра. Это все будет завтра. А пока я глажу тихонько посапывающую дочь по шелковым волосикам, молясь про себя, чтобы вся эта грязь ее не коснулась. Чтобы Игорь повел себя по-человечески и не стал манипулировать мной с помощью дочки.
 
Я выхожу в зал и переодеваюсь, бреду в ванную, чтобы смыть с себя косметику и всю тяжесть сегодняшнего дня.
Смотрю в зеркало, как по лицу стекают капельки воды, и губы снова начинают дрожать.
Тот стальной стержень, который всю прошлую неделю помогал мне выстоять, гнется со скрежетом, перестает держать. На меня разом обрушивается окончательное понимание того, что произошло, и я сползаю на пол.
Давлюсь отчаянием, тоской и болью, глотая соленые слезы. Хочется выть, скулить, кричать в голос, крушить все, что попадется под руку. Но нельзя. Дочь спит.
Не знаю, сколько времени я сижу спиной к ванне, подтянув к себе колени, но в какой-то момент мне чудится, что в комнате раздается какой-то шум.
Я мигом подскакиваю и спешу проверить. Нет, в спальне тихо, Сашуля по-прежнему спит. Иду в зал, чтобы расправить диван, и вижу, как на нем вибрирует мой мобильный.
Игорь.
Я вдыхаю полной грудью и снимаю трубку.
— Ты где? Куда ты увезла Сашу?! — орет он настолько громко, что я прекрасно все слышу, даже убрав телефон от уха на расстояние вытянутой руки. — Ты меня не бросишь так! Я все равно вас найду, слышишь? Ты никуда от меня не денешься!
  
Глава 11. А где папа?
 
Катя
Я никуда не денусь? Вот это самоуверенность!
— Я тебя люблю и не дам развод! — продолжает бушевать в трубку Игорь.
Офигенная, однако, любовь. Мне такая и даром не сдалась.
— Ты забыл одну ма-а-аленькую деталь: мне не нужно твое согласие, — шиплю я в трубку. — Я все решила.
— Где вы? Скажи мне, я приеду. Я хочу с тобой поговорить.
О, поговорить нам и правда нужно, как минимум чтобы обсудить детали развода. Но точно не сейчас.
— Не сегодня, Игорь. Саша уже спит, давай не будем вмешивать ее в наши с тобой разборки.
Тот шумно дышит в трубку, затем твердо заявляет:
— Ты вернешься. ­­ — И снова взрывается: — Я не позволю тебе уйти!
Он кладет трубку.
Я оторопело пялюсь на экран. Не позволит уйти? Нашел, блин, рабыню на привязи! Скотина!
В бешенстве кидаю телефон обратно на диван и начинаю наворачивать круги по комнате, поджав губы.
Решительно не понимаю: зачем я Игорю, если у него есть Маша? Для красивой статусной картинки: жена, ребенок, любовница? Других вариантов я не вижу.
«Господи, дай мне сил выстоять!» — молюсь про себя.
Мне просто надо пережить это все. Игорь отступит. Побушует месяц-другой, и смирится, потому что я не изменю своего решения.
Чувствую, как к горлу подступает горечь, тяжело вздыхаю и бухаюсь на диван.
М-да, я знаю, что каждый из этих разговоров дастся мне очень тяжело: что с Игорем, что с родителями. А ведь с Игорем это пока был даже не разговор, так, прелюдия.
Ничего, я уверена, что найду поддержку у мамы. Разве может быть иначе?
Я застилаю диван, однако уснуть так и не получается, всю ночь ворочаюсь и только проваливаюсь в дрему, как снова просыпаюсь.
Встаю до будильника, чтобы приготовить Саше еды на весь день.
Вскоре она, сонно потирая глазки, заходит на кухню и зевает во весь рот. Наверное, пришла на запах.
— Я жарю твои любимые сырники, — подмигиваю ей. — Будешь?
Дочь кивает.
— Тогда беги умываться.
Однако когда Саша возвращается, а перед ней уже стоит тарелка с сырниками и какао в кружке, она вдруг поднимает на меня свои синие, как и у меня, глаза, шепчет:
— А где папа? Он будет с нами завтлакать?
— Нет, милая.
— Он вечелом плиедет, да?
Ох. И хотела бы я отложить эти объяснения, но все равно придется сказать рано или поздно. Лучше сразу.
Я присаживаюсь на корточки рядом с ней:
— Нет, не приедет.
— Почему?
— Мы с папой… — медлю я, осторожно подбирая слова. — Мы больше не любим друг друга, и нам трудно жить вместе. Поэтому мы больше не будем жить в одной квартире как муж и жена. Но мы все равно навсегда останемся твоими мамой и папой, родная. Папа будет приходить, играть с тобой, гулять, ходить в кино и парк, забирать к себе.