Смертник из рода Валевских. Книга 8 (СИ)

Долгая дорога сказалась и на Тари. Закончив с едой и приняв ванну (кажется, мне тоже не помешало бы помыться), мужчина погасил лампу и, даже не зашторивая окно, улёгся на кровать. Вряд ли этот человек страдал от бессонницы, так что я подождал ещё минут пятнадцать, после чего аккуратно вытащил окно наружу. Катары из вирмы делали с креплениями настоящие чудеса, разрезая их без единого звука. Правда, возникла заминка — мне было некуда бросать окно, чтобы не вызвать лишнего шума. Пришлось изворачиваться и втаскивать его за собой в комнату.
Тари, как я и предполагал, спал без задних ног. Сундуки, что притащили слуги, находились рядом с кроватью. В тусклом свете звёзд можно было увидеть, что они открыты. Зажигать лампу было опасно — гвардейцы, что дежурили у дверей, могли почуять неладное. Пришлось действовать в потёмках. Первым делом Тари. Я подошёл к кровати и посмотрел на спящего помощника герцога Одоевского. За семь месяцев это лицо ещё больше округлилось. Видимо, сказалась сытная жизнь и отсутствие тренировок. В груди начал закипать казавшийся угасший гнев. Хотелось придушить гада. Разбудить, чтобы последние свои минуты он провёл в сознании и полном осознании всего кошмара, в который попал. Чтобы понял, кто и за что его убьёт. Хотелось многое, но эмоции не самый лучший помощник.
Я взял со стола обычный нож, которым Тари отрезал себе мясо и резким движением вогнал его в сердце мужчины. Всё должно выглядеть так, словно здесь поработала ночная гильдия. Пусть потом верховный епископ разбирается, почему без его приказа провернули такое дело. Своё дело я сделал — лично прикончил гада, принявшего участие в казни моей семьи. То, что при этом не говорил каких-то пафосных слов и не смотрел в глаза убитого до его последнего вздоха… Я не садист. Наслаждение мне это точно не принесёт. Особенно после того, как я два часа смотрел на работу Злого Инженера. Это не моё. Поразительно, но никаких эмоций я не испытал. Не было воодушевления, подъёма сил, радости от того, что только что произошло. Просто грязная и неприятная работа. Мою старую семью уже не вернуть, а упиваться смертью — путь в одну сторону. Я надеялся, что у меня впереди ещё много лет безоблачной жизни и менять её на то, чтобы с пафосом вырезать всех, кто повинен в гибели моей родни… То, что убить их надо — факт. То, что зацикливаться на этом не стоит — тоже. Скатываться до уничтожения всех Фарди я не намерен. У меня осталось только две цели, и я очень надеялся на Цитадель. Что они смогут сделать всю работу за меня.
Но для этого мне требовалось какие-то бумаги. Стараясь не шуметь, я обыскал труп. Кто знает, может он держит их с собой, в кровати. Пусто. Ничего не нашёл я и в одежде, хотя довольно тщательно её ощупал на предмет различных потайных карманов. Золото высыпал из мешочка и засыпал в свой, а кольца и прочие украшения, кои носил Тари, трогать не стал. Как и его камни — у убитого обнаружился стандартный «Огненный шар» третьего уровня с двумя гранями. Безумное богатство для любого безродного, коим Тари и являлся, но мелочь для любого уважающего себя мага. Стали бы такое забирать ночные убийцы? Никогда в жизни!
В ящиках, что повсюду стояли в комнате, мне удалось обнаружить несколько десятков документов и пару книг. Учитывая, как тщательно всё было упаковано, это наверняка было те самые доказательства. Закинув всё в своё нематериальный рюкзак, я решил разобраться с ними позже. Как и с какой-то закрытой шкатулкой. Больше ничего ценного найти мне не удалось. Не на тряпки же мне обращать внимание, которыми оказался забиты остальные ящики? Возникла мысль проверить карету, но я её отмёл. Не стал бы Тари оставлять там на ночь хоть какую-то ценность. Кругом же чернь!
«Призрак» я деактивировал только когда выбрался на улицу и отошёл от таверны на несколько домов. Усталости, из-за которой мне пришлось сделать паузу в этой деревне, уже не было. Видимо, сказался плотный ужин. Хотелось спать, но позволить себе такую слабость я права не имел. Деревенька была простенькой, без частокола. На въезде, конечно, дежурили какие-то стражники, но больше находились там для видимости, чем для контроля. Проверять всех, кто прибывает в деревню, они физически не могли. Сделав небольшой крюк огородами, я выбрался на свободу, вернулся обратно на дорогу и, сверившись с картой, трусцой побежал вперёд. Только отбежав на достаточное расстояние от деревушки и достав световой кристалл Гурфанов, что освещал мне пространство, я помчался вперёд с удвоенной силой. Не максимальной, но близкой к этому. Помогал в этом кристалл, надетый на голову и превращающий ночь в день. На него, как и на мои ауры, действовал новый механизм повышения-понижения радиуса, так что я мог создать себе как небольшой пятачок света, так и яркое солнце, гарантируемо освещающее пространство на сотню метров. Бежать с таким — одно удовольствие. Никакой разницы, днём ты несёшься с сумасшедшей скоростью, или непроглядной ночью. Единственное, что не позволяло мне использовать максимально доступную скорость — дождь, что из мелкой мороси превратился в неплохой такой ливень. Дорога размокла, местами начали образовываться глубокие лужи, что приходилось перепрыгивать. Бежать в таких условиях было сложно даже для меня.
 
Километры протекали под моими ногами один за другим, но внезапно пришло осознание, что тело не выдерживает. «Лечение», постоянная еда в каких-то гигантских количествах, даже двухчасовой отдых не помогали. За двое суток я пробежал почти шесть сотен километров и подошёл к границе своих возможностей. До Аль-Хорезма было рукой подать — всего сотня километров, но я не представлял, где найти силы на финальный рывок. Особенно учитывая тот факт, что впереди меня ждала очередная ночь. Жутко хотелось спать. Мышцы ныли даже после восстановительных процедур. Дыхание сбивалось даже от малейшего напряжения. Тело дошло до грани, предупреждая — ещё один рывок и оно рассыпется на мелкие детальки, которые я потом буду собирать по всей Шурганской империи.
Поспать ночь, чтобы утром добраться до цели? Это будет третий день выданного Зургану Первому ультиматума. Сколько тёмным потребуется времени, чтобы сориентироваться и исполнить свою угрозу? Алия, находясь на связи с отцом Нором, выдавала мне сконцентрированную информацию. В Турбе происходили массовые облавы. Опытные дознаватели Крепости, получив в свои руки живых представителей ковена, развернулись по полной. Они сумели извлечь из продавших душу Скрону людей все имена, так или иначе связанные с тёмными. Обращённые, тёмные, тайные укрытия, даже просто сочувствующие и закрывающие глаза на происходящее — список имён был огромным. Церковники работали без отдыха, а чёрный дым над Крепостью не угасал ни на минуту. Только за двое суток было сожжено более сотни обращённых. Такого улова у служителей Света не было ни разу за всю историю противостояний с тёмными. Но не одной столицей ограничилась Крепость. Глава столичного ковена поведал о других ковенах, расположенных в регионах. Не столь многочисленных, как центральный, но тоже существующих и выполняющих свою грязную работу. Вновь имена, тайные укрытия, сочувствующие. То, как расползлась тёмная зараза по Заракской империи, на самом деле пугало. Тёмных оказалось так много, что они в любой момент могли выйти в открытое противостояние с церковью и, если бы им помогли со стороны Храма Скрона, могли бы нанести значительный урон светлым. Как служители Света допустили такое безобразие, оставалось загадкой. Требовались разбирательства уже внутри самой церкви. Сколько среди высших иерархов Крепости тёмных или им сочувствующих? Уверен — не меньше, чем в Цитадели!
— Тридцать золотых! — я продемонстрировал очередному кучеру мешок с золотом. Одежда курьера осталась в прошлом. Сейчас я выглядел как юный безумный аристократ, что разбрасывается деньгами налево-направо, желая получить гору впечатлений. Таких, как ночное путешествие в Аль-Хорезм.
— Не могу, ваша светлость! Там же разбойники! — извозчик только что руки не заламывал. Для простого человека тридцать золотых были весьма неплохой прибавкой к зарплате. Считай, два месяца работы!