Цветочек ментального мага (СИ)

— Как ты? — Бирюза присела рядом со мной на кровать.
Я промолчала.
— Все в порядке? — не сдавалась она.
— Энгер хочет, чтобы я участвовала в экспериментах, — честно призналась я.
— Правда? — заинтересовалась Бирюза.
— Ага.
— В лаборатории щедро раздают дополнительные баллы, поэтому многие мечтают, чтобы их пригласили. Так что, ты согласилась? — Бирюза пересела на кровать напротив и вглядывалась в мое лицо.
— Маг отказался участвовать в эксперименте, поэтому все отменилось.
— Что за маг?
— Форсберг, кажется, его фамилия.
— Он хотел поставить тебя в пару с главой Магистрата? Этим жутким типом? — воскликнула Бирюза, — хотя чему тут удивляться, ты же у нас бывший элит. Но, знаешь, что я скажу? Не грусти, что все отменилось. Возможно, тебе еще повезло! Прошлая девушка резервуар, которую ставили в пару с Форсбергом, плохо кончила.
— И что с ней случилось?
— Сошла с ума вроде бы. По крайней мере, так болтают. Точно никто не знает, нам не сказали, что с ней стало. Она просто исчезла.
— А откуда ты столько знаешь об экспериментах Энгера?
— Мы с ним болтаем иногда, — помедлив ответила Бирюза.
По тону и ее загадочной улыбке, я догадалась, что за этой фразой крылось нечто большее, и она хотела бы, чтобы я ее подробнее расспросила. У меня не было никакого настроения выпытывать девичьи секреты но, чтобы не расстраивать соседку, я все же спросила нарочито удивленным тоном.
— Вы с Энгером?
— Ты заметила, какой он обходительный? С ним приятно иметь дело, да? — оживилась Бирюза, накручивая кудряшку на палец.
Я ничего такого не заметила, поэтому только неопределенно хмыкнула. Конечно, он разговаривал со мной непринужденно, и даже не стал ругать за сломанную капсулу. Но после того, что пытался сделать со мной бывший хозяин, мне хотелось держаться подальше от магов. Энгер не вызывал отторжения, он смотрел на меня только как предмет исследований, а вот Форсберг… Он держался так, словно я для него пустое место. Вспомнила колючий взгляд и мурашки пробежали по спине. Может, и правда, повезло, что мне не придется иметь с ним дело?
— И о чем же вы болтаете? — запоздало спросила я, заметив, что Бирюза смотрит на меня с ожиданием, и ей не хочется бросать эту тему.
— С ним можно говорить обо всем на свете, — мечтательно протянула она, — он — прекрасный собеседник, к тому же, не задается, как некоторые маги.
Дверь в бокс открылась и на пороге появились стражники.
— Резервуар Флер?
Я обреченно вздохнула. Они пришли за мной! Ладони вспотели, а по спине пробежал холодок. Зря я надеялась, что все обойдется.
— Это я… — отзываться не хотелось, но деваться было некуда.
— В наказание за порчу оборудования вас переводят на три месяца в нижний сектор. Проследуйте за нами.
Три месяца!?
Свет померк перед глазами, а в груди появилось щемящее чувство несправедливости. Конечно, я разбила капсулу, но сделала это не специально!
— Наверное, это какая-то ошибка? — спросила Бирюза где-то на заднем плане.
— Приказы распорядителя не обсуждаются! — отмахнулся от нее стражник.
Меня взяли под руки и вывели из бокса. Я оглянулась и увидела сочувствие в глазах соседки. Бросила грустный взгляд на средний сектор, с которым пришлось так скоро прощаться, на резервуаров, которые шли по своим делам. Я толком не успела обжиться здесь, а уже нарвалась на наказание. Нижний сектор — куда более ужасное место, если верить слухам. В среднем все было не так уж и плохо. Может, все то, что рассказала Бирюза — всего лишь страшилки. Возможно, зря я себя накручиваю? И нижний сектор мало чем отличается от остальных секторов исправительного центра?
Я вглядывалась в бритый затылок идущего впереди стражника, и все больше падала духом, ибо не верила, что все так гладко. Иначе туда бы не отправляли в качестве наказания. Бирюза сказала, что с узниками подвалов особо не церемонятся, выкачивая из них энергию до последней капли. Я слышала, что процесс пополнения резерва ментальщиков может быть очень болезненным, но мне никогда не приходилось взаимодействовать с ними, ведь мой прошлый хозяин был стихийным магом.
 
Стихийные маги берут энергию от своих резервуаров по стабильному каналу связи, который образуется после ритуала. Стихии благословляют этот союз, поэтому процесс отдачи не причиняет дискомфорта ни тем, ни другим. А вот с ментальщиками все обстоит иначе. Ментальные маги не могут проходить ритуал, поэтому не имеют стабильного канала связи с резервуаром. Говорят, они особо не нуждаются в энергии стихий, так как творят магию в ментальном поле через пространство эфира. Но если им все же потребуется энергия, они предпочитают брать ее через накопители, так как прямое подключение причиняет боль резервуарам.
Даже простая откачка энергии без стабильного канала связи — не самое приятное чувство. А если это еще и происходит через боль и повторяется день за днем? Возможно, от этого узники подвалов сходят с ума, и в этом заключается наказание.
Шагая вслед за стражником по винтовой лестнице на первый этаж, я гадала, что же меня ждет. Мы прошли по служебному коридору, спустились по лестнице вниз и миновали сектор утилизации. Я с грустью посмотрела на дверь, за которой угасают чьи-то жизни. Тем временем мы пришли на минусовой этаж и оказались в недрах подвала.
Там было темно, словно ночью, и пахло сыростью. Свет, щедро освещающий три этажа исправительного центра, не проникал в подвал, в котором не было ни окон, ни других источников освещения. Стражники освещали путь светом ручного пульсара.
Вдоль мрачного коридора тянулся ряд железных дверей, за которыми, должно быть, располагались камеры. Затхлый воздух, в котором буквально витало страдание, вызвал у меня приступ тошноты. Мне стало страшно, неужели меня оставят здесь одну в темноте?
Откуда-то из глубины коридора раздался душераздирающий крик. Я вздрогнула. Этот отчаянный, дикий вопль боли застрял в ушах, разрушив тишину. Кто-то выл, визжал и стонал за одной из этих железных дверей. Крики чередовались со звуками глухих ударов о стену, которые гулко раздавались по подвалу. Вскоре удары стихли, а крики превратились в жалобные стоны и всхлипывания.
— Почему этот несчастный так кричит? — спросила я.
— Скоро узнаешь! — недобро ухмыльнулся стражник.
Другой остановился напротив одной из дверей почти в самом конце коридора и открыл ее. Свет ручного пульсара вспыхнул ярче, что позволило мне рассмотреть обстановку камеры.
Внутри находилась простая железная кровать, дверь в уборную и какая-то кабинка. Я опасливо покосилась на крепления для рук и ног возле кровати.
— Если будешь подчиняться приказам, они тебе не понадобятся, — успокоил меня стражник, проследив мой взгляд. — По крайней мере, пока…
С этими словами меня втолкнули в темную камеру. Дверь за моей спиной захлопнулась, и я осталась одна в темноте. Бессильно сползла по стенке и села на холодный пол, обхватив колени руками.
— Пошли уже! Чего ты там возишься? — спросил один стражник у другого.
— Настраиваю доступ. Велено приберечь свежак для руководящего состава.
Я вслушивалась в удаляющиеся шаги, гадая, что бы это могло значить. Вскоре я осталась один на один с мрачным безмолвием. Даже бедняга и тот перестал вопить где-то в глубине коридора.
На меня накатила волна отчаяния. Вот теперь точно, моя жизнь кончена!
Во время учебы я часто мечтала перед сном, что за стенами пансиона меня ждет настоящая жизнь. Воображала себя служительницей мага, считала это привилегией, которая доступна немногим. Думала, что маги и резервуары нужны друг другу, и как служительница я чего-то стою. Но оказалось, что на севере резервуаров не считают за людей, а мое слово здесь ровным счетом ничего не значит. Меня осудили только лишь за то, что я отказалась ублажать своего господина, а теперь вот и вовсе закрыли в подвале в темной камере!
Что плохого я сделала Турвальсену, что он оклеветал меня и сдал в исправительный центр, словно преступницу? Ведь я не отказывалась от роли служительницы, напротив старалась выполнять ее хорошо, но этого ему показалось мало.