Снайпер, который любил жареный рис (СИ)
— Известно ли вам, что осень в Японии — сезон лосося? Но порой их можно наловить и летом; про них говорят, что они, видимо, неправильно открыли календарь и перепутали времена года.
Но на них хороший спрос, нечасто встретишь свежего лосося летом. Похоже, что эта зарянка тоже неправильно открыла календарь. Вам повезло. Только посмотрите, как она раздувает грудку. Наверно, в прошлом служила в армии.
— Вы много знаете о птицах, полковник?
— Не особо. Но если живешь в таком месте, поневоле узнаешь. Они ведь как соседи. Птицы, змеи, дикие собаки, белки. Итак, куца бы вы стали целиться, если бы я дал вам снайперскую винтовку и велел застрелить ее?
— Она такая крошечная. В живот?
— Нет. В кончик клюва. Видите, как она топорщит крылышки, собираясь взлететь? Цельтесь в клюв, и попадете в нужное место.
У заметил толстый шрам, змеящийся по левой икре Хуана, дюймов шесть длиной. На ногах — армейские ботинки со стальным носком, а не сандалии, обычные для большинства местных.
Хуан перехватил его взгляд.
— Еще со времен США, с подготовки.
— Вы заработали шрам на подготовке?
— Я имею в виду ботинки. Ну и шрам тоже. Наступил на учебную мину.
— Министерство обороны говорит, что они там сбились со счета, сколько снайперов уже подготовили, и все — асы. Вы просто легенда. Это курсанты прозвали вас Айронхедом?
Хуан довольно рассмеялся.
— Да вряд ли. Это всё вербовщики, они любят такие истории, чтобы ребятишки записывались. Мне нравится это прозвище, Айронхед, хотя я мог бы оставаться в армии и дольше, если бы действительно его заслуживал. Просто бюрократии не терплю.
И вот уволился и открыл это место. Бизнес ведь как птицы — сезонный. Накопишь что-то летом, живешь на это во время зимних холодов и весенних ливней. У нас здесь, на побережье, на бизнес отведено шесть-восемь месяцев, достаточно, чтобы продержаться. Вы сказали, что хотите поговорить насчет Ли и Качка?
— Ай Ли и Чэнь Личжи, да. Замешаны в убийстве в Европе. Качок погиб.
— Битва снайперов. Эти двое были лучшими из всех, кого я когда-либо учил; даже представить себе не мог, что такое случится. — Хуан вздохнул. — Я вам расскажу кое-что о снайперах.
Он протянул У сигару и зажег одну для себя. Слышно было, как потрескивает, сгорая, табак.
— Давняя армейская привычка. Не могу опять перейти на сигареты, аромата нет.
С горящего кончика отлетали искры. Айронхед начал урок:
— У короткоствольного оружия точность попадания до пятидесяти метров. Не верьте вестернам, где ковбои палят из револьверов на большие дистанции. Таким образом вы ни во что не попадете, разве что случайно. Нет оружия хуже револьвера. Ружье бьет на триста метров. Снайперская винтовка, «Барретт» пятидесятого калибра, на километр. Так что снайперы охраняют пехоту, поражая врага прежде, чем тот окажется в пределах досягаемости. В древности лучников сперва обучали стрельбе из длинного лука, потому что у него больше дальность. Потом из короткого, а уж потом из арбалета.
Хуан достал из огня креветку на бамбуковой шпажке.
— Вот, угощайтесь. Конечно, чем дальше цель, тем больше факторов препятствуют ее поражению. Победить — значит уметь справляться с этими факторами; именно этому мы учим снайперов. Вот почему их боятся. Качок, Чэнь Личжи, был отличным снайпером, аккуратным и методичным как механизм. Вы играли когда-нибудь в гольф? Тренироваться необходимо каждый день, пока не отработаете свинг настолько, чтобы мяч всегда оставался на фервее. И вы должны упражняться и упражняться, чтобы поддерживать низкий гандикап. Качок был на первом месте в первой десятке снайперов, потому его движения всегда оставались неизменными, даже если ему нездоровилось или что. Ай Ли был другой. Он руководствовался инстинктом и лучше всех умел планировать наперед. Но сам выстрел не был для него чем-то обязательным. Представьте, что им пришлось бы стрелять в ту птичку. Качок попытался бы попасть. Ай Ли попытался бы убить.
И это не одно и то же. В министерстве мне сказали, что Качок погиб, а теперь вы сообщаете мне, что его мог убить Ли! Я не удивлюсь, если все случилось именно так. У него было больше военного опыта. Если Качок выстрелил первым, Ли не смог бы спастись, но у него был хороший шанс, если Качок потерял инициативу.
Хуан потянул за удочку в руках У.
— Креветки сейчас не плавают, слишком холодно; нужно водить наживку, чтобы выманить их.
Бросив в пруд совок корма, Хуан продолжил:
— Новости здорово раздули дело: мочилово кровожадных снайперов. Эти двое были там, на крышах, глядя друг на друга в прицел через Дунай, и Качок думал, как поразить цель, а Ай Ли думал, как убить Качка. Видите, Качок целился бы в Ай Ли, Ай Ли не целился бы в Качка: он целился бы в кирпич, на котором стоял Качок, или в свет над его головой.
У завороженно слушал.
— Лучшие из снайперов могут нажать на спуск и наблюдать, как пуля появляется из облачка дыма, описывает в воздухе дугу и поражает цель. Требуется много времени, чтобы достичь правильного давления на спусковой крючок. Если это вам удастся, вы избавитесь от лишней энергии, которая может сдвинуть оружие или вашу руку. Я тренировал их так, чтобы у них пальцы еле двигались. Я слыхал, они думают, что Ай Ли убил правительственного советника, как его там?
— Чжоу Сехэ.
— Причем в град. Качок скорее бы промазал, если бы ему пришлось действовать при таком внезапном изменении погоды. Он бы учел возросший риск провала и перестроился бы соответственно. И в этом было еще одно различие между ними. — Хуан вытащил из пруда еще одну креветку и кинул ее шипеть и корчиться на плите. — Но ведь вы проделали весь этот путь не для того, чтобы услышать все это?
— Я хочу как можно больше узнать об Ай Ли. Зачем ему было убивать Чжоу.
— Я был солдатом, всю жизнь был солдатом. И, поскольку вам это мало что скажет, я мало чем могу помочь. Я служил под началом его деда, он относился ко мне как к родному, так что я взял Ли под свое крыло. Поэтому он был выбран для снайперской подготовки.
— А когда он уехал во Францию?
— Это я подал ему идею. У него была любовная драма, депрессия. Я сказал: какая разница, где служить, тут или за границей. Сказал, что перемена будет к лучшему. Оттрубишь пять лет в Иностранном легионе, а там не только гражданство — пенсия, полторы тысячи евро в месяц, на всю жизнь. Ничуть не хуже того, что мы получаем здесь.
— И все это из-за Ло Фэньин?
— В моем возрасте я не могу критиковать молодежь. Но он в то время был как загнанный в угол вражеским снайпером. Ему нужно было вырваться из укрытия и найти что-то где-то еще, иначе он застрял бы там, слишком напуганный, чтобы двигаться. Уехать за границу означало найти новое место и вновь обрести уверенность в себе. Все это часть взросления. Правда, толку от таких советов мало, когда сам через это проходишь.
— А Ло?
— По-прежнему в армии. Давно ее не видел. Привлекательная, способная, целая пехотная бригада воздыхателей, но никогда ни одного стоящего.
Хуан сходил в дом и вернулся с рыбиной.
— Поймал эту медзину сегодня в море. Посолить и на плиту. Вкусная, свежая.
Они бросили удочки и засуетились у плиты, поджаривая грибы и перцы.
Не удержавшись, У спросил:
— Как вы думаете, куда он направится?
Хуан подул на перцы, дымящиеся на конце палочек:
— Куда направится? Это я знаю. Вернется на Тайвань. А может, он уже здесь.
— Зачем ему возвращаться? Он же знает, что каждый полицейский на Тайване его ищет.
— У снайперов свои правила. Я видел, в новостях некий монах говорил, что человек, заказавший убийство Чжоу как-его-там, должен быть тайванцем. И снайперам не нужно убивать людей со ста метров — подойдите как можно ближе, говорим мы им. Чем вы ближе, тем больше шансов на успех. Меня никогда не волновало, что они там настреляют на расстоянии километра, но следил за тем, чтобы они, черт возьми, все попадали в цель на шестистах метрах. Но у этого есть и другая сторона. Мы стреляем в людей, не в оленей. Быть ближе означает больший шанс на успех, но и больший шанс на ответный удар. Поэтому нужно поражать цель каждым выстрелом.