Похититель снов (СИ)
— Зачем ты явился? Я тебя не призывал.
— Я видел, наги вернулись. Есть какие-нибудь новости?
В голосе подчиненного прорезалась нотка, которой Орту раньше слышать не приходилось. Он изучающее посмотрел на Хокинга и сказал:
— Узнаешь, когда я сочту нужным.
— Лучше сейчас, — спокойно произнес Хокинг.
Большие желтые глаза распахнулись.
— Ты смеешь задавать мне вопросы?
— Я устал играть в покорного слугу, Орту. Отныне мы будем действовать на равных…
— На равных? Никогда!
— Да, Орту, на равных. Я долго терпел твои капризы. Много лет я провел в твоей тени, но больше этому не бывать!
— Пошел вон, дурак. Убирайся! Мечты о власти вскружили тебе голову. Только я говорю, как и когда случится то или иное. — Светящийся обруч на голове Орту, кастак, наливался пурпурным светом.
— Нет, Орту, так больше не будет. Да, у меня есть мечты о власти, есть и собственные планы, но ты о них ничего не знаешь. Кое-что из них я уже начал претворять в жизнь, а вот ты сидишь и ничего не делаешь.
— О каких планах ты говоришь, безумец?
— Скажи мне, что случилось? Что нашли наги?
— Те, кто нам нужен, сбежали.
— Как?! Что случилось?
— Какая разница? Они сбежали…
— А Хранитель?
— Хранитель с ними. Они идут сюда.
— Так что же мы сидим? Чего ждем? Надо подготовиться к их приходу!
Орту погрузился в себя.
— Делай, что хочешь. Не нам бороться с Хранителем… Я слишком стар.
— Орту! — Хокинг кричал во весь голос, чего никогда не позволял себе раньше в этой комнате. — Послушай меня! Не уходи в себя! Ты мне нужен! Если мы хотим одолеть их, мне понадобится твоя сила!
Марсианин все дальше уходил в состояние транса.
— Ты не можешь победить их… поздно. Мы проиграли…
— Нет! — закричал Хокинг. Пневмокресло подлетело ближе к застывшей фигуре. Орту не шевелился. Хокинг взглянул на опущенную голову своего хозяина и заметил, что кастак нервно пульсирует. Он протянул дрожащую руку и коснулся источника силы Орту.
Глаза Орту распахнулись.
— Что ты творишь?! — выдохнул он. На лице старца появилось растерянное выражение.
— Отдай мне кастак!
— Нет! — Орту попытался откинуть голову, но костлявые пальцы Хокинга уже крепко держали его. Хокинг чувствовал, как Орту пытается освободиться из его хватки и поразился, насколько слаб его хозяин. Быстрым движением он сдернул обруч.
— Я же говорил тебе: у меня все под контролем! — Хокинг торжествующе повертел кастаком перед пораженным Орту. — Сила моя!
— Отдай! — закричал Орту. — Ты не понимаешь, что делаешь!
— Я достаточно понимаю, чтобы спасти нас, раз уж ты не хочешь ничего делать! Теперь он мой, Орту.
Марсианин попытался вырвать обруч из рук Хокинга, у него не получилось, и он бессильно откинулся на подушки.
— Теперь я буду отдавать приказы, Орту.
Орту неподвижно лежал на подушках и только умоляюще смотрел на Хокинга.
— Верни мне его, — едва слышно прошептал он. — Без него я умру.
— Ну и умирай! — Кресло подалось назад. — Ты мне больше не нужен, Орту. Я и так долго терпел тебя.
— А-а-а! — простонал Орту и подался вперед, словно пытаясь задержать Хокинга. Но у него совсем не было сил. Он снова откинулся на подушки, его хрупкое тело бил крупный озноб.
Хокинг, не оглядываясь, выплыл из комнаты. Он уже все продумал. Пусть приходят. Он их уничтожит, всех, кроме Рестона. А потом и его тоже, но сначала нужно сломить этого упрямца. И пока он будет этим заниматься, Рестон будет умолять его о смерти, да так и сдохнет с именем Хокинга на устах. Хокинг плотоядно ухмыльнулся, такое удовольствие ему доставило видение пресмыкающегося Рестона, умоляющего о милости. Ну, посмотрим, может, он и смилостивится…
Путешественники шли мелким редколесьем все выше и выше, приближаясь к Калитири. Дорога была понятна. Они все время видели перед собой гору, безмятежную и величественную, с ее склонов струились белые клочья облаков. При первом взгляде на нее становилось очевидно, насколько гора далека от мира людей.
Они поднимались по террасам с полями, засеянными просом и рисом; террасы веками вырубали на склонах, и теперь они ступенями гигантов поднимались вверх. Они видели местных жителей, обрабатывавших поля на пару с буйволами, латавших промоины, оставленные в полях дождями. Люди, навьюченные не хуже животных, несли дрова из окрестных лесов. Везде шла тихая обыденная работа, казавшаяся такой мирной и доброй.
Крестьяне с корзинами шли по своим делам, изредка бросая недоуменные взгляды на троих чужеземцев и их непомерно высокого спутника, иногда их окликали, желая удачной дороги. Спенс смотрел на то, как тяжко трудятся здесь люди, и скоро ему стало казаться, что он уже был здесь раньше, когда-то… Подобное дежа вю приключалось с ним и раньше на их извилистом пути. Временами возникало чувство узнавания. Но на этот раз сцены были лишены той странной паники, которую он помнил по своим снам.
Конечно. Вот оно! Его сны! Он бывал здесь во сне. Спенс остановился и огляделся, словно оценивая место, казавшееся очень знакомым. Эти самые холмы он видел во сне, этих оборванных крестьян он видел во сне, они и тогда убирали камни с полей, складывая их в заплечные корзины. Сон возвращался. На мгновение мир застыл и утратил реальность. Однако чувство прошло, и все вокруг приняло обычный вид. Воспоминание отступило, он помотал головой, чтобы прогнать остатки растерянности.
— Что случилось, Спенс? Ты в порядке? — Аджани стоял рядом, озабоченно хмуря брови.
Спенс выдавил из себя улыбку и сказал:
— Ничего такого. Кажется, я на мгновение вспомнил это место. Я видел его в одном из моих снов.
— И?
— Да ничего, говорю тебе. Все в порядке. Просто такое странное чувство. — Он усмехнулся. — Такое впечатление, что кто-то пытается мне что-то подсказать.
— Ладно, — Аджани кивнул. — Но если ты еще что-то вспомнишь, скажи мне. Это может послужить предостережением.
Спенс не подумал, что опасность может расти по мере приближения к Похитителю снов. Но теперь, после слов Аджани, ему стало казаться, что каждый шаг — это очередной гвоздь в крышку его гроба. Чем ближе к Калитири, тем опаснее. Мысль нервировала. Он казался сам себе маленьким и уязвимым.
Они дошли до места, где дорогу рассекало глубокое ущелье. Дворец был еще далеко, но его уже можно было разглядеть: сквозь высокие деревья проступали его циклопические стены.
— Вот он, уже близко, — сказал Гита, указывая. — Но тут не пройдешь. Что будем делать? Моста-то нет, — он с беспокойством посмотрел на друзей.
Гита был прав. Когда-то здесь действительно был мост, но теперь от него остались только два огромных столба, с которых свисали обрывки размочаленных канатов.
— Может, где-то поблизости есть еще один мост? — Спенс озирался по сторонам.
— Вряд ли, сахиб, — покачал головой Гита. Горцы из поколения в поколение ходят одними и теми же тропами. Если пути нет, значит, людям и незачем туда ходить. В Калитири им просто не надо.
Кир осмотрел глубокое ущелье.
— По сравнению с рифтовыми долинами Овса это ничто.
— Ты полагаешь, надо спускаться, а потом подниматься по той стороне? — недоверчиво спросил Спенс. Он заглянул вниз, там на головокружительной глубине, несся бурный поток. Другая сторона ущелья представляла собой сплошь зазубренные скалы. Ширина ущелья достигала здесь добрых тридцати метров. — Без хорошей страховки я бы не рискнул.
Гиту сама мысль о спуске привела в ужас. Он закатил глаза и замахал руками. Аджани переводил взгляд с одного на другого.
— Можем попытаться купить веревку у местных жителей. Может быть, они даже помогут нам перебраться через ущелье.
Спенс подумал.
— Давайте сделаем так. Аджани с Гитой вернутся назад, и попробуют добыть веревку, а мы поищем удобное место для переправы. Встретимся здесь.
Гита ушел с Аджани, бурно объясняя, что это бесполезная затея, пусть лучше его оставят здесь, он не может лазить по камням. Его вообще тошнит от высоты… Протесты утихли только после того, как пара скрылась за поворотом тропы.