Похититель снов (СИ)

Процесс сопровождался криками мужчин и женским визгом. Из толпы вышел главарь, подошел к ним и встал перед навесом. Охранники винтовками подтолкнули пленников поближе к нему.
Это был очень крупный мужчина с большим животом, едва прикрытым полами драного кафтана. Он с интересом осмотрел всех троих и оживленно заговорил с Гитой. Гита коснулся лба и низко поклонился. Вождь кивнул охранникам и вошел в свою палатку.
— Его зовут Ватти, и он зовет нас внутрь, — объяснил Гита.
— После вас, — сказал Спенс, пропуская индийцев вперед.
Внутри было темновато. Лоскутное одеяло, служившее дверью, пропускало сквозь дыры немного солнца, украшая стену крапчатым узором. Ветер шевелил палатку и узор плыл и менялся, как в калейдоскопе.
Вожак отвел их в дальний угол и откинул одно полотнище. Солнечный свет лег на постель из подушек, на которой неподвижно лежал мальчик. Спенс сначала подумал, что он мертв.
Ах, вот зачем их привели! Вожак хотел, чтобы они вылечили его сына — тут не надо было ничего объяснять, достаточно было увидеть, с каким выражением огромный мужчина смотрит на мальчика. Не требовалось и особого перевода, чтобы понять: если их совместные медицинские усилия не помогут, казнь состоится немедленно, и будет долгой. Спенс все понял.
Гита опустился на колени и принялся развязывать льняные мешочки, бывшие при нем. В одном из мешочков нашелся старомодный стетоскоп. Доктор Гита тут же нацепил его на шею и превратился во внимательного врача, выслушивающего пациента.
Главарь одобрительно покивал и оставил их заниматься своими делами.
— Надеюсь, у нас хватит лекарств, чтобы хоть немного улучшить его состояние, — Спенс кивнул в сторону мальчика.
— А другого выбора у нас и нет, — спокойно ответил Аджани.
— Дыхание поверхностное и очень слабое. — Гита нахмурился. — Он без сознания.
Аджани встал на колени возле постели и положил руку мальчику на лоб. 
— У него жар. Скорее всего, это лихорадка. Гита, что у тебя есть из лекарств? 
— Да ничего особенного. Стандартный набор: новокаин, аспирин, несколько антибиотиков. Я все-таки дантист, а не клинический врач.
— Антибиотики пригодятся, — решил Аджани. — Хорошо бы, конечно, знать, что с ним случилось.
— В любом случае надо снизить температуру, — вмешался Спенс. — Аспирин.
Гита порылся в очередном мешочке и достал маленькую пластиковую коробочку. 
— Вот. Шестьдесят таблеток. Должно хватить. Антибиотики и протирание уксусом. А там посмотрим. 
Аджани пояснил Спенсу: 
— Представь себе, в этой части мира антибиотики все еще в ходу. Гита, скажи Ватти, что нам нужен таз воды и чистая ткань. — Гита растерянно посмотрел на Аджани. — Да, да, — кивнул индус, — ты же говоришь на хинди. Хочешь, не хочешь, придется тебе с ними объясняться.
Гита вышел и через пару минут вернулся. Все трое беспомощно смотрели на мальчика, отчаянно пытаясь вспомнить медицинские знания, которыми когда-то обладали. Теперь от этого зависела их жизнь.
Вскоре в палатку вошла молодая женщина в желто-оранжевом сари с большой миской воды, мочалкой и полотенцем. Она застенчиво сказала Гите несколько слов, отошла в дальний угол и замерла там, сложив руки на груди.
— Это жена Ватти, ну, по крайней мере, мать мальчика. Вряд ли у главаря одна жена… Она принесет все, что нужно.
Аджани смочил губку и принялся протирать тело мальчика. Спенс измельчил четыре таблетки аспирина, Аджани добавил к ним несколько сине-белых капсул. 
— Нужна питьевая вода. Только чистая, — сказал Спенс. Гита передал просьбу женщине, и та мгновенно исчезла, чтобы почти сразу вернуться с водой.
Спенс взял маленькую пиалу, налил в нее немного воды и размешал порошок. Аджани осторожно перелил лекарство в горло мальчику. Спенс обратил внимание на выпирающие ребра, торчавшие из-под простыни, и задумался, как давно парень ел.
— Надо сбить температуру и покормить, иначе нам конец. Он не ел уже пару недель, судя по его виду.
— Вполне возможно, — сказал Аджани, продолжая обтирать тело мальчика.
День тянулся медленно. Трое ненастоящих врачей по очереди продолжали обтирания пациента и через определенные промежутки времени давали аспирин. Они дремали, проверяли больного в поисках признаков улучшения и убеждали друг друга, что все делают правильно.
 
К вечеру мальчику стало немного лучше, хотя с уверенностью сказать было трудно. Температура немного спала, и он слегка постанывал, когда Аджани обтирал его.
— Может, попробуем его покормить? — предложил Спенс.
— Не уверен, — обеспокоенно ответил Аджани. — Вечером посмотрим. Если он переживет ночь, то поправится. Если нет…
— Думаешь, он так плох? — Спенс посмотрел на распростертое тело. Мальчик выглядел бледным, с запавшими глазами; казалось, смерть обретается где-то неподалеку.
Гита встал, сворачивая стетоскоп. 
— Боюсь, Аджани прав. Сердцебиение очень слабое. Мы можем его потерять.
— Мы ведь потеряем не только его, но и наш билет отсюда. — Спенс опустился на колени перед мальчиком, словно хотел встряхнуть его.
— Пошли, — сказал Аджани. — Надо погулять, если охрана позволит. Мне не помешает подышать свежим воздухом.
Они вышли из палатки и наткнулись на суровых охранников. Аджани жестом показал, что хотел бы прогуляться. Один из охранников кивнул и подтолкнул другого, наказав ему сопровождать заключенных на прогулке.
Жители бандитского логова с любопытством разглядывали их. Белый мужчина явно был для них новинкой, да и темнокожий, одетый как белый, привлекал не меньше внимания. Куда бы они ни пошли, их сопровождали любопытные или настороженные взгляды.
Шли они молча, прислушиваясь к хриплому гомону ярких птиц, порхающих среди верхушек деревьев и время от времени пикирующих на объедки.
— Как думаешь, Аджани, каковы наши шансы? — Спенс первым нарушил молчание.
— Зависит от мальчика.
— А ты уже понял, что с ним? Паратиф какой-нибудь?
— Я так полагаю. Нужна лаборатория, чтобы убедиться. Наших возможностей явно недостаточно. Лихорадка длится как минимум две недели.
Спенс внезапно разозлился. 
— Так почему ему раньше не помогли? Неужто люди не понимают?
— Нет. Они отсталые, невежественные. То же самое со всеми бедняками в мире. Они так веками живут. И смерть одного мальчика вряд ли что-то изменит.
— В Готэме мы бы вылечили его и поставили на ноги быстрее, что его отец успел бы ограбить очередной караван. А здесь что мы можем сделать? Это несправедливо.
— Согласен, выглядит несправедливо. Только так было всегда, и так будет и дальше.
Они дошли до конца деревни. Перед ними встала сплошная стена джунглей. Охранник махнул винтовкой, призывая вернуться.
Косые лучи послеполуденного света красили деревья в янтарный цвет. Синий дым от кухонных костров лениво поднимался в воздух, и на обратном пути их сопровождали запахи специй от готовящейся еды. Мужчины после ночной работы отсыпались, но некоторые уже вышли из палаток и собирались небольшими группками, что-то обсуждая.
— Зло многолико, — проговорил Аджани, оглядываясь вокруг. — И это его лицо не самое страшное. Но очень злое.
В этот момент их позвали с другого конца становища. Спенс увидел Гиту, махавшего им рукой от палатки вожака. Он кричал: 
— Идите сюда! Он очнулся!
Спенс и Аджани вбежали в палатку. Черноглазый мальчик метался на постели в бреду и слабо стонал.
— Он проснулся? — спросил Спенс. Открытые глаза мальчика ничего не выражали.
— Он может впасть в кому.
— Надо что-то сделать! — в отчаянии воскликнул Спенс. Он опустился на колени рядом с исхудавшим телом и положил руку на грудь мальчика. — Температура опять поднялась… — он беспомощно посмотрел на индийцев. — Надо что-то делать, — повторил он.
— Что ты предлагаешь? — холодно поинтересовался Аджани.
— Все, что угодно, только не давать ему умереть вот так. Гита, доставайте ваши таблетки.
— И что? 
— Дадим ему большую дозу антибиотиков. Он же умирает. А так у него будет хотя бы шанс.