Под защитой инопланетного воина (ЛП)

— Возможно, ты захочешь отойти подальше, — говорит он, а затем добавляет несколько капель другой жидкости из деревянного кувшина, и я изумленно смотрю, как из чаши поднимается густой туман. Я моргаю, когда у меня кружится голова, и Илакс ухмыляется мне, очевидно, совершенно обыденно.
— От боли, — говорит он. — Теперь перейдем к исцелению.
Эта часть занимает больше времени, и Илакс несколько минут рассеянно мычит. Затем он бросает на меня взгляд, в котором снова сквозит любопытство.
— Скажи мне, — говорит он. — Как ты познакомилась с Врексом?
Я рассказываю свою историю, и Илакс, нахмурившись, кивает.
— Сегодня утром Врекс сказал, что у него нет друзей, — говорю я. Илакс снова кивает, не выглядя удивленным.
— Но у него есть ты, — говорю я, констатируя очевидное.
— Я, пожалуй, единственный, кто мог бы претендовать на такой титул. Другие боятся того, кем он является, даже когда они используют его для выполнения задач, ради которых они никогда бы не запачкали свои руки. Врекс не привык к тем, кто назвал бы его другом. А я всего лишь старый самец близкий к концу своей жизни, который полагается на него, чтобы он докормил меня.
Он подмигивает мне, но его слова звучат правдиво. Я размышляю над этим, пока Илакс отрывает лепесток с ярко-синего цветка и добавляет его в свое варево.
— Хорошо, — наконец говорит он, наполняя чашку тоником. — Давай позабавимся, наблюдая, как Врекс проглотит это.
Действительно, забавно наблюдать, как Врекс пытается сохранить невозмутимое выражение лица, пока пьет тоник. Но морщинки боли вокруг его глаз постепенно исчезают в течение следующих нескольких минут, пока мы все сидим на крыльце.
Здесь невероятно спокойно, в окружении звуков леса. Вдалеке я слышу хлопанье крыльев, когда птица взлетает в воздух. Тихое жужжание насекомых и шелест ветра в кронах деревьев — единственные фоновые звуки, и я чувствую себя более расслабленной, чем когда-либо за последние дни.
Завтра мы отправим сообщение королю племени, который, надеюсь, пришлет нам подкрепление. Тогда мы сможем найти Зои и выяснить, что, черт возьми, случилось с Бэт.
Это кажется монументальной задачей, и я на мгновение представляю, на что была бы похожа жизнь, если бы все, что мне нужно было делать, это сидеть на этом крыльце и время от времени ставить ловушку, чтобы поймать дичь для еды.
Конечно, Айви, ты продержалась бы около трех дней, прежде чем начала бы нервничать.
Илакс встает и исчезает в доме. Судя по отдаленному шуму воды, река находится дальше от дома Илакса, и большую бочку с питьевой водой он держит на крыльце. Врекс наклоняется, проверяя уровень воды в бочке, и я подавляю улыбку. Несмотря на все его грубые манеры, он ведет себя с Илаксом как курица-наседка.
Старик возвращается с огромным мешком в руках. Он дает его мне, и я открываю его, прежде чем нахмуриться в замешательстве, когда вытаскиваю платье.
— Они принадлежали моей дочери, — говорит он, и его губы на мгновение дрожат, прежде чем он их крепко сжимает. — Она путешествовала со своей парой, когда им не повезло наткнуться на стаю Вуальди.
— Ты уверен, что мы не можем их съесть? — слова Джасита проносятся у меня в голове вместе с откровенным голодом в его глазах, когда он смотрел на нас. Я вздрагиваю от этой мысли, и Илакс кивает мне.
— Одежда мне сейчас ни к чему, а Авикс была бы не против, чтобы она была у тебя. Она всегда была добра к тем, кто в этом нуждался.
Я сглатываю внезапный комок в горле.
— Большое вам спасибо.
Он неловко переминается с ноги на ногу, и Врекс встает.
— Я должен проверить другие ловушки, — говорит он, и Илакс кивает, взглянув на меня, а затем указывает на Врекс.
— Проследи, чтобы он завтра вернулся за тоником, — бормочет он, и я ухмыляюсь.
ВРЕКС
Айви молчит, пока мы возвращаемся в мой ташив. Она отказывается позволить мне нести одежду, скаля зубы, как дикая карья, когда я пытаюсь забрать у нее сумку.
Странно, но я обнаруживаю, что мои губы почти изгибаются в улыбке. Это достаточно удивительно, чтобы я задумался над этим чувством. Впервые с тех пор, как была жива моя мать, женщина не боится меня.
 
Потому что она считает тебя героическим, благородным мужчиной. Что она подумает, когда узнает, что ее спасение было не чем иным, как очередным заданием в длинном списке заданий, большинство из которых были более кровавыми, чем предыдущее?
Я хмурюсь при этой мысли.
— Ты в порядке? Как твоя боль?
Я встречаюсь взглядом с женщиной, мой взгляд перемещается вниз к туфлям, которые я сделал ей, когда проснулся сегодня утром, больше не в состоянии спать из-за боли. По какой-то причине я не мог смириться с мыслью о том, что ее нежные ступни пострадают от лесной подстилки.
— Я в порядке.
Она приподнимает бровь, но не настаивает на этой теме, высоко подняв голову и оглядываясь вокруг. Каким-то образом я понимаю, что она пытается запомнить наш маршрут. Эта женщина, возможно, меньше и изящнее, чем любая другая браксийская женщина, которую я когда-либо видел, но она невероятно стойкая и жизнерадостная, по-видимому, преодолевая все трудности и неудачи, с которыми она сталкивается на своем пути.
— Я тут подумала… — говорит она, и я смотрю на нее.
— Да?
— У тебя есть оружие, которое я могу одолжить?
Эта женщина продолжает удивлять меня на каждом шагу.
— Ты хочешь оружие? Ты думаешь, что я не смогу защитить тебя?
Она смотрит на меня так, словно я веду себя как неразумный ребенок.
— Нет. Ты определенно надрал задницу тем черепахам, когда мы были в прексах. Но я бы чувствовала себя в большей безопасности, если бы у меня тоже было оружие.
Я обдумываю это.
— Меч такого размера будет слишком громоздким. Однако у меня есть большой нож, который мог бы подойти.
Она кивает, улыбаясь мне, и мне приходится отвести взгляд от ее сверкающих глаз. У них интересный цвет — не зеленый и не карий, но они, кажется, меняют цвет в зависимости от освещения.
Мой ташив появляется из-за деревьев, и я веду Айви внутрь, прежде чем открыть большой сундук возле моего очага.
— Ого, — бормочет она, уставившись на оружие. — Ты что, готовишься к войне или что-то в этом роде?
Я пожимаю здоровым плечом.
— У тебя есть какой-нибудь опыт ведения боя? — спрашиваю я, отодвигая в сторону арбалет в поисках длинного ножа, который я имел в виду для нее.
— У меня черный пояс по карате. Это боевое искусство на Земле, — говорит она. — Скажем так, я быстро оцениваю ситуацию и легко держусь на ногах, но мне раньше никогда не приходилось сражаться с кем-то за свою жизнь. По крайней мере, пока я не попала на эту планету.
Ее рот слегка кривится, и я обнаруживаю, что мне не нравится видеть, как тускнеют ее глаза.
— Ты явно преуспела, если сумела сбежать от стаи вуальди, — говорю я и вознаграждаюсь ее улыбкой.
Я протягиваю ей нож.
— Если ты быстро соображаешь, это должно стать для тебя хорошим оружием.
Она улыбается, забирая у меня нож.
— Спасибо.
Она должна бы выглядеть нелепо, ее огненные волосы чистые, но все еще спутанные — только сейчас я понял, что забыл дать ей расческу, — одетая только в мою рубашку, в которой практически утопает, даже когда сжимает большой нож в руке.
Вместо этого она выглядит странно привлекательной, ее улыбка приглашает меня улыбнуться в ответ.
Но нет. Вместо этого я наклоняюсь и накрываю ее губы своими.
Шок от потребности наступает мгновенно, поражая меня, как удар под дых. Он врезается в меня, беря верх, пока мне не хочется ничего, кроме как сорвать рубашку с ее тела, провести губами по каждому дюйму ее кремовой кожи.
Моя кровь стучит в ушах, как гром, когда Айви издает прерывистый стон, ее руки поднимаются, чтобы схватить меня за плечи, ее губы смягчаются под моими.
Я отчаянно хочу ее. И это страстное желание ее, явная потребность заставляет меня оторваться от ее рта, заставляет меня нахмуриться, когда я смотрю в ее глаза, затуманенные от удовольствия.