Я иду искать (СИ)

«Тише ты, ненормальный, не забывай ― мы в замке, здесь всюду полно посторонних ушей. Если о твоих словах станет известно отцу, я не смогу тебя защитить. И твоего Учителя, к несчастью для всех нас, больше нет в живых…»
Он бешено сверкнул глазами и резко оттолкнул мою руку, и, хотя на ней была защитная перчатка ― я невольно застонал. Гай, поспешно расстегнув перчатку, внимательно осмотрел ладонь. Убедившись, что перелома нет, снова натянул на неё привычную защиту.
― Чёрт, совсем вылетело из головы, какой ты неженка, Наследник! Ладно, садись, проверю, нет ли тут яда.
Я вернулся на место, аппетит сразу пропал, в горле почему-то встал горький комок ― мне было стыдно, ведь Гай сказал то, что и так было хорошо известно ― здесь на еде не экономили, в то время как вся страна в очередной раз туго затянула пояса.
Гай медленно провёл рукой над столом, и в воздухе повисло серебристое облако, накрывшее все блюда. Через несколько мгновений оно растаяло. Я уже видел подобное, но каждый раз этот магический ритуал вызывал во мне восхищение и тихую зависть.
Не удержавшись, прошептал:
«Здорово, Гай! Как же тебе повезло родиться магом…»
Его лицо скривилось от такой похвалы, и он ядовито меня передразнил:
«А тебе, Твоё Сиятельство, повезло родиться князем…»
Я посмотрел ему прямо в глаза и зло процедил:
«Серьёзно? Повезло, говоришь? Хочешь, поменяемся таким «везеньем»? А то забирай его даром, мне оно не нужно, ― и я показал на свои доспехи, ― мало того, что обречён всю жизнь таскать на себе это добро, так почти каждую неделю кто-то пытается меня убить. Не передумал меняться, а, Гай?»
Он смутился, вот уж не думал, что он это умеет, и негромко произнёс:
«Да ладно тебе, Барри, не бесись. Ну вырвалась глупость, с кем не бывает…»
Вся моя злость сразу же растаяла и, не зная, что сказать, я показал на стол:
«Раз уж яда сегодня нам не положили, давай хоть поедим, что ли».
На этот раз Гай не стал отказываться и быстро принялся накладывать себе на серебряное блюдо всё подряд. Я смотрел на него и прятал улыбку, чтобы не смутить голодного помощника. Положил себе немного зелени и начал вяло в ней ковыряться, есть почему-то совсем не хотелось.
Мы молчали, я исподтишка поглядывал на быстро растущую рядом с ним гору куриных костей, и удивлялся, как это всё в него влезает. Внезапно он поперхнулся и попытался закашляться. Но вместо этого из его груди раздался полузадушенный хрип. Быстро вскочил и, подбежав сзади, обхватил руками под грудью и стал встряхивать. Этому приёму меня научил Али. Кусок кости благополучно выскочил, и Гай, наконец, смог вздохнуть.
В этот момент в столовую зашла няня и, снова застав нас в «интересном положении», удивлённо хмыкнула:
«Да что с вами творится, дети? Вы бы хоть до вечера потерпели…» ― и она снова засмеялась, а мы покраснели, как два пойманных с поличным дурака.
― Прекрати, няня, ― мне было стыдно и смешно одновременно, ― что за глупости ты говоришь? Гай подавился костью, а я ему помогал избавиться от неё, только и всего.
Она подошла к нам и весело потрепала обоих по щекам.
― А чего тогда покраснели, а? Да ладно, пошутила я. Идите оба в комнату Барри и ждите там, Князь сейчас придёт.
Мы переглянулись. Эта новость нас не обрадовала, но деваться было некуда, пришлось плелись назад.
По дороге Гай ругался на чёртову кость, что чуть не проткнула ему горло, и на глупую старуху, несущую всякую чушь. Я молчал, думая, как долго на этот раз будет вопить отец, обвиняя меня во всех своих бедах. Интересно, знал ли он, что на самом деле стало причиной моей ужасной болезни?
Эти размышления были прерваны стуком трости об пол и скрипом деревяшки, уже много лет заменявшей отцу ногу. Мы с Гаем быстро опустились на колени, склонив головы и покорно ожидая разрешения Князя встать. Он прохромал в мою комнату, даже не взглянув на нас, и плюхнулся в большое резное кресло.
― Очухался, наконец, сын? Что ещё за моду взял, словно девица, сутками валяться в кровати? ― его голос сегодня звучал как-то особенно сухо и зло.
 
Я молчал, по опыту зная, что так будет лучше. Надо было дать отцу хорошенько «проораться». Он сердился, и я тут был не при чём. Отец никогда не рассказывал мне о государственных делах, словно специально стараясь держать подальше от этого, чем вызывал неодобрительные разговоры придворных. Меня считали чуть ли не умалишённым, раз отец не доверял мне в делах. Это было странно, кое-кто, правда, говорил, что Князь просто не верит, что его младший сын доживёт до совершеннолетия, и поэтому ищет другого наследника.
Всё о жизни при дворе и в стране, мне было известно исключительно со слов Али. Я и сам считал, что отец слишком меня оберегает, хоть и был его единственным выжившим ребёнком. Постоянно пряча меня от жизни, он делал хуже нам обоим. Но я не смел сказать ему об этом, потому что до дрожи боялся своего отца…
Князь внезапно переключился на Гая.
― Я слышал о тебе много плохого, ученик мага. Но, несмотря на это, доверяю самое дорогое, что у меня есть ― сына. Не буду много говорить, просто запомни: день, когда погибнет Барри, станет последним и для тебя. Ты понял? ― и он приподнял в угрожающем жесте свою трость.
Гай поспешно поклонился, громко сказав: «Да, господин!»
Отец встал и, несмотря на хромоту, быстро вышел из комнаты.
Я удивлённо смотрел ему вслед: он никогда себя так раньше не вёл, значит, произошло что-то важное. Гай поднял голову и внимательно взглянул мне в глаза:
«Помяни моё слово, скоро нас ждут большие перемены. Не хочу тебя пугать, Барри, но твой отец…с ним что-то не так. Не могу объяснить, просто чувствую».
Я в ужасе уставился на него, надеясь, что это была всего лишь глупая шутка, но лицо моего помощника было серьёзным и задумчивым. И очень похожим на нашего погибшего мага…
Внезапно голову «повело», и от боли я закрыл глаза. Странное видение словно бешеная собака набросилось на меня, терзая рассудок. Кругом была кровь, она заливала всё, заставляя меня дрожать от ужаса. На этом фоне сначала появилось несчастное лицо Али, но его быстро сменил отец, чьи окровавленные седые волосы прилипли к коже расколотого черепа. За ним последовала горячо любимая няня, её когда-то голубые глаза почернели, а разбитый рот застыл в немом крике. А дальше замелькали, сменяя друг друга, чужие, незнакомые люди, протягивавшие ко мне руки, то ли ища спасения, то ли моля о пощаде…
«Нет, оставьте меня в покое, я здесь не при чём!» ― закричал и почувствовал, как Гай держит слабеющее тело, не давая свалиться на пол.
―Эй, Барри, немедленно открой глаза! А ты, оказывается, ещё и припадочный. Предупредил бы, что ли, напугал до…
Он выругался, но я слышал, как бешено стучало его сердце.
С трудом разлепив веки, прошептал:
«Да всё со мной в порядке, просто плохо поел. Не обращай внимания, уже прошло», ― и, чтобы перевести разговор на другую тему, спросил:
«Скажи, Учитель был твоим отцом? Вы так похожи друг на друга, и как только сразу не заметил?»
Он вспыхнул, тяжело дыша, оттолкнул меня и сжал кулаки. Голубая жилка на его виске отчаянно пульсировала, прозрачные глаза недобро прищурились. Я невольно отступил, словно заворожённый яростным выражением этого худого напряжённого лица. Поднял руки в защитном жесте, улыбнулся и примирительно пробормотал:
«Прости меня, Гай, ты прав, не моё это дело. Поверь, не хотел тебя обидеть…»
Он сразу сник, сел на стул и спрятал лицо в натруженных ладонях. Я почему-то не мог отвести от них взгляд, пытаясь сравнить со своими изнеженными руками. Этому парнишке в жизни явно приходилосьмного трудиться, не то что мне.
 
― Неужели мы так похожи? ― его голос звучал расстроенно.
― И да, и нет. У нашего мага, конечно, не было таких огненных волос, но черты лица… Ты его копия, Гай. Не понимаю, почему стыдишься этого? Твой отец был замечательным человеком и преданным другом, ― при этих словах слёзы подкатили к горлу, я подумал об Али. Ещё совсем недавно он был для меня лучшим… Впрочем, именно Али до конца защищал меня и, не раздумывая, отдал свою жизнь, подарив такие нужные минуты для спасения. Почему же я веду себя как неблагодарная свинья, даже в мыслях осуждая маленького друга? Ему ведь тоже было очень непросто…