Я иду искать (СИ)
Вдруг Ланс встрепенулся и, ударив себя ладонью по лбу, вскрикнул:
«Вот ведь болван, про козу-то забыл!» ― и быстро выбежал из пещеры.
Я застонал, и не только мысленно. Днём он увидел на откосе убитую камнем горную козу и полдня нам обещал, что сделает из неё вкусное жаркое. Стоило мне только представить запахи, которыми сейчас наполнится пещера, и мой желудок потянуло вывернуться наизнанку. К счастью, пока Ланс бегал за нашим будущим ужином, я не выдержал и уснул, пропустив все неприятные процедуры.
А проснулся поздней ночью от аромата настоящего мяса и почти на карачках приполз к костру. Жаркое оказалось жёстким и не очень вкусным, но изголодавшиеся по «нормальной» еде желудки даже не заметили таких мелочей.
Мы наелись, а на следующий день, пустившись, наконец, в путь, все страдали от несварения. Так что, как прошёл следующий день ― точно описать не могу, пожалуй, к нему подходило лишь одно слово ― отвратительно…
К нашему счастью, это было единственное приключение в горах, и через пару дней мы благополучно спустились вниз, разбив лагерь у подножия этих пусть и невысоких, но довольно опасных гор. Перед нами простирался лес. Не простой, а тот, о котором хотелось говорить, затаив дыхание, и, по возможности, спрятав свой страх куда подальше.
Я растерянно смотрел на эту громаду, в которой не было ни то, что дороги, но даже небольшой тропинки. И, не буду скрывать ― в тот момент отчаяние накрыло меня с головой. Ну, скажите на милость, как пробраться через эти непроходимые заросли? Никак, другого ответа у меня не было…
Между тем, Мири и Ланс о чём-то оживлённо спорили, а меня даже не пригласили поучаствовать в их жаркой дискуссии. Я присел у костра и, наконец, задумался о том сне, в котором мне привиделись духи и повелевающий ими отец.
Уж и не знаю, как додумался до такого, но, сосредоточившись, представил себе зал, в котором проходило собрание старейшин, и, отыскав среди повелителей духов отца, обратился к нему за помощью. Он выслушал меня, даже не повернувшись, а потом щёлкнул пальцами, и из-под стола вынырнуло привидение сухонькой остроносой и весьма непривлекательной старушки, чей неприветливый вид сразу выдал её малоприятный характер.
«Это Оса ― она один из наших лучших разведчиков и проводников. Слушай её беспрекословно, и вы выйдите из леса с минимальными потерями».
Сказав это, отец махнул мне рукой. Я прекрасно знал этот жест, однозначно говоривший:
«Не мешай мне и убирайся прочь!»
«Так-так, ― размышлял я, помешивая угли в костре, ― что бы это могло быть? Новое видение, наподобие Везунчика, означающее, что моё заболевание усиливается, или всё-таки правда, которой можно верить?»
Я склонялся к первому варианту, потому что никакой старушки с дурацким именем «Оса» поблизости не наблюдалось.
― Просто ты, олух, не туда смотришь. Я рядом, ты меня пока не видишь, зато можешь услышать. Твой отец ― великий человек, и я согласилась помогать лишь из уважения к нему, ― прошипела она мне в ухо так, что сразу захотелось его почесать.
― Да ну! А, по-моему, он просто тебе приказал! ― зачем-то заупрямился я, хотя подозревал, что ничем хорошим моё поведение не кончится.
И не ошибся. Мелкая вредина размером чуть больше овода пребольно тяпнула меня зубами за мочку уха. Хорошо так впилась, аж кровь потекла. При этом она злорадно хихикала и, кажется, показывала мне язык. Я глазам своим не поверил. Попробовал поймать её в ладонь, но она скрылась, трепеща маленькими прозрачными крылышками где-то позади головы.
― Смотри, Мири, пока мы себе чуть головы не сломали, как найти дорогу в этой непроходимой чащобе, он с комарами игрался! Лучше бы ужин приготовил, ― фыркал Ланс, которого теперь, по словам Мирелы, снова можно было звать Гаем.
Меня его «речь» очень задела, а, может, это я разозлился после укуса зловредной Осы, но обиду не стерпел:
«Ага, как получилось с твоей протухшей козой? Лучше уж я комаров погоняю, чем друзей травить».
Сказал и сам покраснел, так стало стыдно. Гай нахмурился и сверкал на меня глазами не хуже громовержца. Мири усмехнулась:
«Да вы ещё подеритесь, дурачьё. Ужин я и без вас приготовлю, а ты, Барри, рассказывай, что надумал. Видела же, как ты что-то бормотал себе под нос».
Я посмотрел на обоих и, вздохнув, протянул ладонь:
«Эй, Оса, прости, пожалуйста, выходи и покажись, а то мне никто не поверит!»
Уговаривать вредную старушку не пришлось. Через несколько мгновений на моей ладони сидела маленькая, не совсем обычная фея и, сложив руки на груди, подобно Гаю, победоносно осматривала разинувший рот отряд. У меня отлегло от сердца. Раз и друзья её увидели, значит, это не мой очередной бред.
Я откашлялся и как можно более серьёзно произнёс:
«Гай, Мири, знакомьтесь ― это наш проводник по имени Оса. Она проведёт нас через дремучий лес к озёрам. Так обещал мне отец, хотите верьте, хотите нет…»
Ответом мне стало гробовое молчание…
Я ждал дальнейшей реакции, но Мири и Гай ― теперь, перебравшись через горы, мог, наконец, смело называть его настоящим именем, стояли и смотрели на маленькую остроносую старушку в драном платье. Её прозрачные крылья были сложены за спиной, и она явно нервничала, притопывая ногой по моей ладони.
― Ой, настоящая фея! А я не верила бабушке, думала, она сказки рассказывает. Правда, мне всегда казалось, что феи несколько… ― Мири испуганно посмотрела на помрачневшую Осу и почему-то быстро спряталась за спиной Ланса. Мне стало обидно…
Вот тут-то старушка и показала всем, кто она такая на самом деле: слетела с моей ладони на траву и начала расти. Да, это было то ещё зрелище! Когда её размеры превысили рост среднего великана, а Мири от испуга тоненько заверещала, Ланс произнёс своё слово, вернув старую хулиганку к прежним размерам, да ещё и заключив её в клетку.
Это Осу взбесило: она начала неистово бросаться на прутья неожиданной тюрьмы и, потрясая сухонькими кулачками, предрекать разного рода несчастья на наши глупые головы. Тут уже я быстро сообразил, что ссориться с проводницей нам совершенно ни к чему: со злости она могла завести нашу компанию в одну только ей известную глушь, где нас наверняка ожидала мучительная смерть. Или вредина вообще могла отказаться нам помогать.
― Прекрати, Гай! Не стоит обижать уважаемую даму. Уверен, она не хотела нас напугать, просто решила немного размяться, ведь так, дорогая Оса? ― обратился я к разъярённой фурии самым сладким голосом, на который только был способен.
Глава 17
Сообразивший, к чему я клоню, Гай быстро убрал клетку и даже извинился, «что неправильно её понял». Как ни странно, но этого оказалось достаточно, чтобы Оса остудила свой гнев, а когда Мири предложила ей несколько найденных ягод, совсем успокоилась.
Правда, Гай опять чуть всё не испортил, поинтересовавшись, как она собиралась есть ягоды, если сама по себе ― настоящее привидение? Старушка нахмурилась и снова обнажила большие клыки, но, видя, как Мири дала нашему другу подзатыльник, смилостивилась и пробормотала на удивление звонким голосом:
«Съесть, конечно, к сожалению, их не смогу, но как же хочется снова почувствовать этот незабываемый аромат. Я так по нему соскучилась…»
Мири, сочувственно покивав головой, тут же бросилась собирать для «бедняжки» букетик полевых цветов, чем заслужила её расположение, и Оса переселилась на плечо Мирелы. Удивительно, но эти двое очень быстро нашли общий язык, возможно, потому, что девушка была намного умнее нас…
Я же сделал для себя вывод, что со старушкой-проводницей надо быть настороже, ведь от неё зависел успех всего нашего дела. Вскоре она заняла почётное место у костра и совсем «размякла», рассказав свою грустную историю, выслушанную нами с должным вниманием.
Маленькая робкая фрейлина при дворе одного престарелого короля так ему понравилась, что он решил сделать её своей фавориткой. Но королева с этим не согласилась, и её стараниями бедняжку заключили в тюрьму, где долгие годы морили голодом. И даже после смерти она не нашла успокоения, превратившись в призрачную фею, вынужденную снова прислуживать теперь уже другим господам…