Загадочный портрет

— Я тоже рада, что вы пришли, — услыхала она свой голос. — Слаю это понравилось бы.
Они помолчали, предавшись воспоминаниям о покойном муже Веры. Теперь она уже не впадала в истерику каждый раз, когда вспоминала о нем. Не то чтобы она забыла Слая, но ее чувства немного успокоились. В последние четыре года, слишком занятая своим сыном, Вера почти забыла о мужчинах, однако она не осталась равнодушной к вниманию, проявленному к ней Нино.
— Завтра суббота, — проговорил он, прерывая ее размышления. — Вам обязательно надо работать? Может, мы что-нибудь придумаем? Мне бы хотелось угостить вас с Джулио завтраком, а потом устроить экскурсию в зоопарк.
Вере тоже не хотелось расставаться с ним. Не в силах забыть о портрете шестнадцатого столетия и о своей поразительной реакции на него, она смотрела на Нино на фоне белой двери и ее все больше будоражили не имевшие ответов вопросы.
— Джулио будет в восторге, — еле слышно прошептала она, делая вид, будто единственная ее цель — угодить маленькому сыну. — Он очень любит львов, тигров и слонов.
Нино улыбнулся, отчего его лицо мгновенно преобразилось.
— Я заеду за вами в девять. Это не рано?
— Отлично.
Он протянул руку. Вера опасливо взяла ее и сама удивилась странному ощущению, словно по ее телу прошел электрический ток… Ощущение было не менее сильное, как если бы он поцеловал ее.
Они довольно долго простояли так, не говоря ни слова, и, хотя Вера мысленно продолжала обвинять себя в сумасшествии, она не могла забыть о тенях, которые окружали ее днем в музее.
Ей показалось, что она не выдержит напряжения, и Нино, словно уловив ее настроение, вернул ее в реальность своим глубоким красивым баритоном.
— Спокойной ночи, Вера, — сказал он и с неохотой отпустил ее руку. — Надеюсь, вы и мой милый племянник будете спать сегодня спокойно.
  
2
 
Во сне Вера стояла на балконе третьего этажа, как ей казалось, очень большого дома. Бархатное платье с высокой талией доходило ей до щиколоток, а волосы, которые в обычной жизни она носила распущенными, были зачесаны назад и убраны под нечто кисейное. Однако непослушные кудряшки не желали прятаться под легким головным убором и нимбом окружали ее бледное лицо.
Только-только начало смеркаться, день уступал место ночи, свет — тени, и все дышало печалью и тайной. Где-то голубь позвал голубку. Отлично спланированный парк с фонтаном посередине терял четкие очертания и словно превращался в бездонное море, по которому плыл ярко освещенный дом-корабль.
В гостиной, где находилась Вера, слуги уже зажгли свечи. Кто-то наигрывал на мандолине грустную мелодию. Вера ясно слышала шуршание женских юбок, говор приглушенных мужских голосов.
Жара спала. Уже чувствовалась вечерняя прохлада, и, поеживаясь, Вера осознала, что кого-то ждет. Едва она поняла это, как раздался стук копыт, а спустя несколько мгновений она увидела всадника. Разобрать, кто это, она не смогла, но сердце в ожидании затрепетало у нее в груди, едва слуга подскочил к нему, чтобы помочь спешиться.
Отдав несколько коротких приказаний конюху, мужчина вошел в дом, и она нетерпеливо повернулась лицом к двери. Впрочем, дверь — это неправильно. Гостиную отделяли от балкона окна во всю стену, через которые Вера видела смеющихся, танцующих, беседующих под звуки мандолины дам и кавалеров.
Только что приехавший мужчина сразу направился к балкону. Среди пышных нарядов его черный дорожный плащ напоминал вороново крыло, однако под ним Вера уловила настораживающий блеск алой ткани. Мрачное и деспотичное выражение на его лице немедленно напомнило Вере портрет шестнадцатого столетия.
Имя слетело с ее губ, хотя она отлично знала, что оно незнакомо ей, да и вообще, как она могла разговаривать во сне? Мужчина стремительно приблизился и схватил ее за руку. Но едва его пальцы впились в ее кожу, как Вера задрожала вся с головы до ног, понимая, что приняла его за другого.
Он заметил ее разочарование и скривил губы в усмешке.
— Не он… Я. Ты разочарована?
 
Вера проснулась в собственной спальне на собственной кровати, едва справляясь с готовым выскочить из груди сердцем. Одна подушка валялась на полу. Простыни были скомканы, словно она с кем-то дралась.
Солнце весело вливалось в окна, и Вера попыталась извлечь реальное содержание из сотворенного ее подсознанием сценария. Сначала она решила, что мужчина в черном плаще — ее итальянский аристократ, но потом поняла, что ошиблась. И испугалась. Неужели двое мужчин могут быть так похожи друг на друга? Что, черт возьми, происходит?
Еще несколько мгновений, и сна как не бывало.
— О Господи! — воскликнула она, беря в руки часы, которые вечером положила циферблатом вниз на тумбочку.
Половина девятого! Оказывается, она забыла завести будильник. Меньше чем через полчаса приедет новоиспеченный родственник, и теперь надо изо всех сил торопиться, чтобы успеть к его появлению.
Джулио обычно просыпался рано. Вот и теперь, удобно устроившись на ковре в гостиной, он ел из коробки хлопья и не сводил глаз с телевизора, по которому показывали мультфильм.
— Скорее, милый! — попросила Вера, судорожно соображая, что надеть, и надеясь, что брат Слая опоздает. — Мы еще не готовы, а дядя Нино вот-вот будет тут, чтобы повезти нас позавтракать, а потом посмотреть на зверей в зоопарке.
Наверное, только благодаря ее волнению, им удалось привести себя в порядок буквально за несколько минут до назначенного часа. Глядя в зеркало, Вера осталась довольна своими шелковыми розовыми брюками и пуловером в тон, подчеркивавшим красоту ее каштановых волос. Джулио она одела в джинсы и сине-белый пуловер.
Нино приехал ровно в девять часов и ласково улыбнулся открывшей ему дверь Вере. В летних брюках и желтой рубашке, очень шедшей к его черным глазам, он выглядел моложе и живее, чем ей показалось накануне. Ему не больше тридцати восьми лет, подумала Вера, здороваясь с ним. Слаю сейчас было бы тридцать пять, а Нино на три года старше. Но сегодня ему не дашь его лет.
Едва он появился, как она вновь подпала под его очарование. Он лишь поддержал ее под руку, когда она садилась в арендованный им белый «мустанг» с откидным верхом, но этого оказалось достаточно, чтобы по спине у нее побежали мурашки.
Неужели у меня реакция на всех Манчини, с раздражением подумала Вера, когда «мустанг» влился в поток машин и направился к отелю «Нэцкэ», где по субботам готовили роскошные завтраки. Надо держать себя в руках. Так как в Италию они с Джулио не поедут, сегодня это яснее ясного, то своего загадочного шурина она видит во второй и последний раз в жизни.
К счастью для Джулио, который любил все американское, японский отель предлагал блюда на любой вкус. Вера часто проходила мимо этого отеля, но ни разу не ела тут. Поначалу у нее с мужем не хватало денег, а теперь не было мужа…
Глядя, как Нино совсем по-японски пользуется палочками, чистит апельсин и пьет кофе, она подумала, что его вполне можно назвать гражданином мира. Похоже, что и денег у него хватает. Впрочем, Слай рассказывал о богатствах семьи. Золотые часы «Ролекс» у Нино на руке подтверждали слова Слая. Что ж, глава автомобильной компании Манчини должен неплохо зарабатывать.
Вера вспомнила свой сон и предположила, что Нино и был тем мужчиной в черном плаще, хотя все в ней восставало против этого. Не может быть! Однако что-то подсказывало ей — его приезд в Чикаго и ее знакомство с портретом в музее как-то связаны между собой.
После завтрака они опять сели в машину и поехали в зоопарк. Найти стоянку оказалось делом нелегким, но Нино успешно справился с этим и, когда вышел из машины, захватил с собой небольшую картонную коробку.
— Что это? — спросил все подмечавший Джулио.
— Скоро узнаешь, — таинственно ответил Нино и, поглядев на Веру, улыбнулся, словно в предвосхищении чего-то приятного. — Надеюсь, тут есть пруды?
В этот день вход в зоопарк был бесплатным, однако Нино бросил в ящик возле ворот довольно крупную купюру. Бродя по тропинкам, восхищаясь львами, медведями и слонами, Вера не могла не думать о том, что для случайного наблюдателя они наверняка представляют собой счастливое семейство. Вскоре она получила подтверждение своим мыслям. Решив передохнуть, они купили шоколад в бумажных стаканчиках, и Нино, усадив их на скамейку возле пруда, наконец позволил Джулио открыть подарочную коробку, в которой оказался великолепный синий с золотом игрушечный пароход.